– Спасибо вам! – всё, что смогла вымолвить она.

– Да хватит вам. Ладно, давайте! Я пойду, у меня тренировка.

– Как вас зовут? Я буду за вас молиться, вы же мне сына спасли от смерти, – спросила Татьяна.

– Ну что вы право, даже неудобно как-то. Ну, просто, я оказался в нужное время, в нужном месте. Пойду я.

– Нет, жена права. Как тебя зовут? Мы, и правда, должны всю оставшуюся жизнь молиться за тебя и благодарить Бога, что он послал тебя на помощь в этот момент.

– Иван.

– Спасибо, Ванечка, дай Бог вам здоровья и счастья, – уже, взахлёб, рыдая, произнесла Таня.

Павел Алексеевич посмотрел на часы и позвонил домой.

– Тань, ты уже пришла? Народу много было?

– Паш, с праздником тебя, с Рождеством! Полный храм был, слава Богу! Что с голосом?

В рубке повисло тяжёлое молчание.

– Алё, Паш.

– А, да-да, с Праздником!

– Батюшка про тебя спрашивал, мы же на трапезную ходили, поэтому уже в шестом часу пришли. Я ему сказала, что тебя попросили подежурить, что главврач заболел. Представляешь, он мне сказал, что хотел, чтобы ты сегодня алтарничал. Паш!

– Таня, ты помнишь парня, который Серёжу спас? Ивана.

– Я никогда его не забывала. Я каждый раз за него молюсь, а что случилось?

– Я сегодня его оперировал, он попал в аварию. Может, наберешь батюшку, расскажешь ему, спросишь, что нам для него можно сделать? У него травмы не совместимые с жизнью. Только Господь поможет, а я всё, что мог, всё сделал.

У Евдокии Петровны всю службу лились слёзы. В сельском храме не так много было народа. Все свои, и только пару семей из города – друзья батюшки. После окончания службы, соседка и ближайшая подруга Любовь Николаевна, подошла поздравиться.

– Дуся, с Рождеством Христовым!

– Любаня, и табе с Рожеством!

Они обнялись, и Любовь продолжила.

– Что-то ты всю службу проплакала? Стряслось чаво?

– Да не пойму я, сами собой льются и всё тут.

– На вот, вытрись, дожили до праздника и слава Богу! Отец Иоанн на трапезу зовёт, пойдем?

– Нет, Люба, я не пойду. На сердце не спакойна. Унук в командировку паехал, как прасила, ни едь, ни едь – не паслухался.

– Молодежь, она нынче такая.

– Обещал паследнюю неделю папастится, причастится, а на Рожество ко мне приехать, на службу хатели вместе схадить.

– Хватя, Дусь! Они только балаболить нынча умеють!

– Нет! Не нагаваривай, у мене не такой! Значя, дела у него.

– Евдокия, Любовь, – громогласный голос отца Иоанна заставил старушек вздрогнуть. – Благословляю на трапезу!

И тяжелой поступью направился в пристройку, где трапезная была по совместительству крестильной.

***

Всю Рождественскую ночь Ангел Хранитель Евдокии теребил её душу и вызывал слёзную молитву. И сам пламенел своею горячею молитвою к Рождённому Христу и Его Пречистой Матери. Зная о постигшем несчастье и её безусловной любви к внуку, переживал за неё и как мог, оттягивал время сообщения о горе.

А где-то, между горним и дольним мирами шла борьба за душу, о которой Господь ещё ничего не решил. Ангела окружила стая тёмных духов, но близко не подходили.

– Он наш! Ты уже ничего для него не сделаешь! Не отдадим!

Свора выкрикивала однотипные фразы, веселье и самоуверенность сквозили и во взглядах, и в движениях.

– Только Господь об этом знает.

– У нас на него хартии все исписаны. Во век не разгребёшь! Люди нам помогут «закапать» его. Да и сам он в церковь не стремился! Подумаешь, вспомнил один случай, как он мальчишку спас и всё?! Нет хороших дел больше, нет. У нас тут всё записано!

– Ну почему нет? У него много дел хороших.

– Никто больше ничего хорошего о нём не вспомнит. Мы не позволим. Мы плохое напоминать будем. А людей хлебом не корми, а дай позлословить, – зловещий хохот раскатился по вселенной, а на землю пришел волчьим завыванием.

***

В квартире раздался телефонный звонок. Ирина уже несколько раз порывалась отключить телефон, но ради мамы терпела. У её мамы осталось две забавы: телевизор и звонок подруге. Как Ируся не пыталась научить ее пользоваться сотовым телефоном, всё тщетно.

– Здравствуйте, а будьте добры, позовите Ирину к телефону.

–Свет, здрасте – приехали, это вообще-то я!

–О! Богатая будешь. Поделишься тогда! Ну, рассказывай.

– А чего ты по-домашнему?

–А у меня нет на сотовом денег, ну ладно, расскажи, чё там сосед?

– Ааа, Ванька! А ты откуда знаешь?

– Да не важно, чё там у него, жив? Как родители?

– Иван Васильевич приехал домой, Галина Федоровна осталась в больнице. Говорит – в реанимации. Врач им сказал молиться.

– Ну дела! Такой красавчик, вечно ездит как угорелый. Весь такой деловой, в Рождественскую ночь… это неспроста.

– Хватит глупости говорить. Какой-то набор слов ты произнесла. Он добрый и безотказный. Ты вообще о нём ничего не знаешь!

– Так расскажи, говорят он к бабе ездил старше себя и с ребенком. Короче, сколько верёвочке не виться… Ты, кстати, про это ничего не знаешь?

– Послушай, ты поменьше слухами увлекайся. И не нам с тобой судить, кто к кому и куда ездил.

– Ты как в Бога ударилась, совсем невыносимая стала. С тобой не поговоришь по нормальному. – Ладно, если что звони, – и не прощаясь, Света повесила трубку.

Но ей всё-таки удалось завести Ирину. Её сосед, Ваня Седовласов, нравился многим девчонкам. С ней пытались дружить все подрят, чтобы она их знакомила с Ваней. Так как, Ирина с Ваней были, не разлей вода. Вместе ходили в школу, гуляли. Да и Ирина частенько мечтала о дружбе с Ваней, только, о другой. Но он к ней относился как к сестре.

*Где-то лет в 20 Ирина загорелась желанием научиться иконописи. Она была художником и по призванию, и по образованию. А в то время иконы ценились, так как в продаже были в основном иконы на картоне. И она предвкушала уже хорошие заработки. У одной ее подруге родители ездили к батюшке, у которого сыновья были иконописцами. И вот, договорившись с ними, Ирина поехала на учебу.

Скит, в котором жил батюшка был километров в 80 от их населенного пункта, поэтому художница поросилась остаться там пожить, что бы не ездить туда-сюда. Она всегда с теплотой вспоминала те времена.

Людская зависть сыграла злую шутку с батюшкой. Однажды, когда Ирина находилась в городе, из скита позвонили.

– Ирина, ты не могла бы приехать?

– Мать Георгия, здравствуйте, то есть благословите!

– Ой, Ириночка, я даже не поздоровалась! Бог тебя благословит!

– А когда надо? У вас что-то произошло?

– Ты приезжай сегодня по возможности. Тебе надо будет собрать свои вещи. Нас выселяют. И длинные гудки пронзили пространство. Подумав, что просто сорвалось, Ирина перенабрала номер, но гудки так и не прекращались. Не дозвонившись до скита, начала думать, как можно быстро туда добраться. Рейсовый автобус пойдет ближе к вечеру, часов в пять-шесть. На дневной уже не успевает. И вдруг пришла мысль обратиться к Ване.

«Только бы был дома»

Позвонив пару раз в дверь, Ирина поняла, что дома никого нет, хотя какая-то надежда её не отпускала от двери. Она сделала ещё пару прозвонов и внезапно дверь отворилась. На пороге стоял улыбающийся Ваня с голым торсом и полотенцем, обернутым ниже пояса. Ируся, отпрянув, смутилась.

– Ой, Ванька, прости, ты купался, а я тебя на холод вытащила.

– Да я уже всё, вытирался, что ты хотела?

– Послушай, мне срочно надо в скит съездить, у них там что-то происходит, ты не мог бы меня туда отвезти?

– Ирин, у меня свидание намечено. Я уже в гостинице номер снял.

– Как жалко, что же делать?

– Ну не знаю, такси, может быть, найми. Денег дам.

– Да нет Вань, вдруг там помощь какая нужна будет, ну ладно, свидание – это святое.