– Ооо! Приду пораньше, сказку готовь, меня сегодня укладывать будешь, а то я соскучился, – игриво подмигивая бабуле, на лету хватая со стола снедь, – сказал Ваня.

В это время мама Вани правила на стол.

– Сядь, хоть перекуси, – мама попыталась задержать всегда спешащего сына. – Вань, ну правда, никуда твои дела не денутся.

– Не, есть не буду, а вот чаёчек так и быть, попью с вами, – и опять подмигнул бабуле, которая с любовью, во все глаза, смотрела на внучка. – Нууу, рассказывай, какими судьбами?

– Я, миленькай мой, на выставку приехала. У вас в «Вясне», в вашем тарговам центре, праваславная выставка аткрылася. Мне саседка мая, за палгода сказала. Ана анадысь была, ей пандравилася, вот и я тоже ряшила. С пензии дяньжат аткладывала. Туда сюда, записачки падать, книжачки прикупить…

– Ба, ну чё ты? – доставая из кармана дутый портмоне, удивился Ваня, – я чё тебе денег не дам? Говори, сколько нужно? Откладывала она…

– Нет, нет, спрячь. Это маи ступенечки к небу. А ты сам схади, к иконам прилажись, миластыню раздай, каму там захатишь. В церкви небось давно был?

– Да некогда мне, ба. Вот я оставлю тебе всё равно, а ты сама, куда надо определи… а хочешь, просто себе забери. Не разбираюсь я в этом.

– А када-то разбирался! Када маленький был, помнишь? Как в манастырь с табою ездили…

– Да помню, ба, беззаботные времена были, как будто не со мной.

И у Вани на душе теплотой разлились воспоминания.

– Ваня, а ты книжку-та прачёл, какую я табе с прошлага раза аставляла?

– Ба, ну не «грузи» ты меня, ну правда, времени нет, как-нить почитаю.

– Время скаратечно, Ванечка. А абещание выполни. Нельзя раскидываться этим «богатствам». Слово дал – дяржи! Деда на табя нет. Я сматрю родители савсем табе запустили.

– Ух! Какая ты у меня строгая!

– Да не в строгости дело. Суета табе затянула сматрю. И не только табе, мир, как в варонке кружится. А переход – он мгнавенный. Мы и апомниться не успеем.

Я вот нонча, на выставке, хадила на лекцию к адному батюшке, к о. Олегу Нестяжаеву. Он ещё книжки пишет. Так вот, как харашо он сказал, что для кажного будет свой апо- па-апо-кали-сис, – баба Евдокия еле выговорила это слово. Для кажного свой будет апо-кали- сис, он сказал. И нада стараться до него максимально приблизиться к Богу. А ещё мне пондравилась, он сказал что, когда вы умрёте, не сидите у своего тела, а лучше посетите Ирусалим, гроб Господень, во как! Гаворит, и денег платить не надоть, усилием одной мысли там можно аказаться. О! Стало быть как. Вот бы не забыть, когда помру, про Ирусалим-та…»

Этот разговор пролетел в голове Вани, как стриж. И недолго думая, сказал: «Хочу в Иерусалим, ко Гробу Господню»

Молоденькая медсестра только успела заполнить медицинскую карточку, как зазвонил телефон. Сухо поговорив с приёмным отделением, она достаточно быстро побежала будить врача. Ночь оказалась неспокойной. Это будет уже третье поступление в их отделение травматологии. Для приличия постучала, но ответа ждать не стала.

– Павел Алексеевич, вас вызывают в операционную, срочно.

Также, не дождавшись ответа, быстро побежала и сама готовится: «Кому теперь влетит, мне или Ленке? Вот угораздило меня пойти ей на уступки! Зачем я её отпустила?»

Родителям Ивана Седовласова уже сообщили. Сразу взяв такси, они поехали в районную больницу. Скорая рисковать не стала и доставила в ближайшую больницу, до города боялись не довезти. Жизнь в этом молодом человеке еле теплилась. Травмы, полученные в ходе аварии, граничили с краем пропасти под названием смерть. И Павел Алексеевич боролся, используя все профессиональные навыки за жизнь этого парня.

Многочасовая операция потихоньку забирала силы не только у пострадавшего, но и у врачей. Сделав всё возможное, врачи отправили парня в реанимацию. Теперь от них мало что зависит. Теперь вступает в действие Высший Закон – Закон Божией Воли.

Поговорив с родителями, он вошел в свой кабинет. После таких бесед опустошение было тяжелое и холодное. Как будто не осталось никаких чувств и эмоций, будто наполнения никогда уже не произойдет.

Сев в удобное кресло, ноги положил на тумбочку. Пальцами руки захватил переносицу и немного помял, потом височную часть, откинулся на спинку и закрыл глаза. «Где же я этого парня видел?» Что-то лёгкое дунуло в правое ухо, и Павел Алексеевич увидел, как на кинопленке, историю, произошедшую лет 5-6 назад.

* Летнее солнечное утро порадовало Павла Алексеевича. Кто бы что ни говорил, но тепло он любил больше, чем холод. У него была даже любимая присказка «Лучше жаркий Ташкент, чем маленький холод» На выходные он с женой и своим пятилетним сыном решил съездить в деревню к предкам. Открыл капот любимой «Лады», чтобы проверить перед дальней дорогой. Из подъезда выбежал сын, а следом вышла жена.

– Мам, можно я останусь с папой, – увидев на игровой площадке Никиту с Лёхой, попросил сын, – только купи мне что-нибудь… ладно?

Он уже с нетерпением побежал к друзьям по двору, не дождавшись ни разрешения, ни ответа на свой вопрос.

– Паш, я в магазин, присмотри за ним, – сказала Татьяна Александровна.

Так сложилось, что на микрорайоне, где они жили, её все звали именно так. Работала она в районной поликлинике врачом-педиатром и по совместительству терапевтом. И мамочки и пожилые люди её все уважали. Даже если незначительно где кольнёт, бежали именно к ней.

– А чего ты хотела? Мы вроде всё купили.

– Помнишь, мы маминой соседке пообещали то печенье купить, когда приедем в следующий раз. Прям, только вспомнила. Вдруг она ждёт, нехорошо получится.

– Нууу, дело святое, обещания надо выполнять, – с улыбкой произнес Павел. И на его душе было приятно, что у него такая ответственная жена. И он с любовью посмотрел ей вслед, затем перевел взгляд на Серёжку и полез в капот.

А у Серёжки вышла несостыковочка. За Никитой пришла бабушка и увела к себе. А Лёху позвали кушать. Оценив расстояние до мамы, он решил, что успеет добежать до нее, пока она не перейдёт дорогу. Успев крикнуть: «Пап, я с мамой!» и, не дожидаясь разрешения, как обычно, он понесся к ней, не видя ничего вокруг.

Павел поднял голову, и не разгибаясь, проследил траекторию бега своего ребенка и жуткий холодок покрыл всю его спину. Мальчик бежал, не осознавая или не видя опасность, прямо наперерез трамваю, который уже издавал пронзительный звон. Срываясь с места с криком «Стой, Сережа! Остановись!» он еле, как ему показалось, передвигал ногами, как будто они превратились в непослушные плети. Таня повернулась у обочины дороги, услышав голос мужа. И от страха, выпучив глаза, закрыла рукой рот. В считанные секунды, из под колес страшной махины, схватив ребенка за руку, какой-то проходящий мимо парень, просто выдернул мальчика из мира мёртвых. Трамвай с визгом тормозов и скрежетом пронесся мимо. Парень слегка встряхнул Серёжу, а ребёнок, не успев испугаться, грубовато вырвался из рук спасителя и, как ни в чём небывало полетел дальше к маме, которая тысячу раз уже сама умерла и успела очнуться. Она смогла только молча присесть и принять в объятья сына.

Павел, тем временем, подскочил к парню и обнял его. Можно сказать, что его, практически, парализовало и, он никак не мог придти в себя.

Парень ослабил объятия Павла, заглянул ему в глаза.

– Всё нормально?

– Спасибо! Спасибо! Тебя сам Бог послал! Я буду в вечном долгу перед тобой!

– Да ладно, перестаньте. Это сделал бы любой на моём месте.

– Нет любого, тут больше никого нет, если бы не ты! Спасибо!– тряся за руку парня, никак не унимался Павел.

В этот момент подошла плачущая Таня с сорванцом.