– Они приехать, маленький, много. Есть и большой. Я отправить в другое место, – Пхонпан говорила и почему-то указывала рукой на меня.

– О чем это она? – не удержалась я.

– Она… она практикуется в русском, не обращай внимания, – ответил Антонио, почесывая затылок. – Ее родственники приехали, вот и все.

– Она не очень-то и рада, – съязвила я, чувствуя, как урчит мой желудок. Во рту с завтрака и росинки маковой не было.

– Пхонпан, я голоден, как лев. Накрывай на стол, – Антонио убрал ее руку, а затем обратился ко мне: – Уборная слева по коридору.

– Хорошо. Хорошо. Мадмуазель, туалеть там, – тягуче проговорила тайка.

Вернувшись, я увидела, что Пхонпан вновь вцепилась в Антона и что-то шепчет ему на ухо, он также шепотом ей отвечал, но, увидев меня, оба замолчали.

Вся эта картина меня немного насторожила. Странный он, этот Антонио. Хотя я же и в Таиланде-то раньше не была. Может, здесь все такие – не от мира сего? Наталья Викторовна сказала, что Антон ее друг, значит, ему можно доверять. Я хоть и злюсь на нее, но знаю точно – она добра ко мне. И как бы все это не оказалось хитроумным планом женушки шефа, чтобы меня сосватать, о чем она давно мечтала. Наталья Викторовна так часто пыталась познакомить меня с разными мужчинами, но я и смотреть ни на кого не могла кроме Ильи.

– Лана, ты уже вернулась? Прошу к столу, – услышала я голос Антонио.

Мы уселись за большой прямоугольный деревянный стол, человек на десять. На нем, как и на столике у дивана, по всему периметру была вырезана тайская символика. Что не предмет интерьера, то шедевр! Пхонпан первым делом подала нам суп. Я набрала в ложку красно-оранжевую жижу. Антон не отводил глаз от моих губ. Фу! Какая гадость. Кисло-острая отрава. Мое лицо перекосило от отвращения. Антон залился заразительным смехом.

– Так со всеми бывает! Это традиционный тайский суп, его надо распробовать. Со временем тебе понравится, – подмигивая, заявил он.

– Что-то совсем не хочется, – морщась, я отодвинула тарелку.

– Чем острее, тем больше паразит убить, – тягучий голос тайки прозвучал прямо над ухом, я даже вздрогнула. По телу прошел холодок от мысли, что она все это время стояла за спиной, не издав ни единого шороха. Тайка забрала тарелку и подала мне новое блюдо. Это были креветки с рисом. Я схватилась за нож и вилку, пытаясь отделить креветку от хвостика, но все никак не получалось – она снова и снова прыгала от меня по тарелке и чуть было не ускакала на стол.

– Даже я уже слышу, как урчит твой желудок. Хватит мучиться, к черту манеры! Хватай ее за хвост и отправляй прямо в рот!

Я рассмеялась и, последовав совету Антонио, заглушила, наконец, вой моего желудка. Креветки были съедобными, но второй раз я бы это есть не стала. То ли тайская кухня мне не по вкусу, то ли Пхонпан никудышная повариха.

– Судя по тому, как ты уплетаешь креветки, морепродукты тебе нравятся? – озаряя меня теплой улыбкой, спросил Антонио.

– Да, очень вкусно, – соврала я, а сама подумала, что еще бы один голодный час, и я бы и суп съела.

– Тогда мы обязательно отправимся на рыбалку. Только представь: рыбалка в открытом океане. А потом Пхонпан приготовит наш улов. Ты умеешь рыбачить? – спросил он.

– Да, отец часто брал меня на рыбалку, – ответила я.

На меня лавиной обрушились воспоминая. Наша маленькая уютная дача. Запах хвои. Утренний туман. Резиновые сапоги по колено. И мы с отцом, довольные, в тишине ожидающие улова. С отцом никогда не было скучно. Шепотом, еле слышно, чтобы не спугнуть рыбу, он рассказывал мне волшебные истории о том, как интересно устроен этот мир. И вот мы, счастливые, с полным ведром окуней идем к маме. Пока мы пытаемся отмыться от запаха рыбы, мама выставляет на стол хрустящих жареных рыб. В то утро рядом с отцом я была уверена, что так будет всегда. Но в следующий раз с уловом нас ждала уже не мама, а другая женщина. И на руках отец носил не меня, а другую маленькую радостную девочку, и целовал ее, а я не понимала, почему он целует не меня. Мой детский ум просто не мог это вместить. Больше на рыбалку я не ездила. Отец, конечно, звал, да и до сих пор зовет, но мне было невыносимо видеть, как он целует не маму и носит на руках не меня.

– Так что, будем рыбачить? – спросил Антонио, возвращая меня в настоящее. Я замешкалась. Я ненавидела рыбалку с тех самых пор, поэтому вопрос оказался сложным. Задумавшись над ответом, я отвела взгляд в сторону, но то, что я там увидела, заставило меня аж привстать от удивления.

– Что это она делает?

Все мое внимание приковала Пхонпан. Она исполняла что-то вроде танца, тихонечко подпевая себе под нос. Ее шелковистые волосы теперь уже спадали на плечи, доставая до бедра. В руках она держала тлеющие соцветия, которые не так давно торчали в ее волосах. Она размахивала ими во все стороны, обдувая дымом всю комнату.

– Она… – Антонио задумчиво потер подбородок. – Я не хочу тебя пугать.

– Я не из пугливых, но все это как минимум странно, – с недоумением заметила я.

Пхонпан тем временем стояла уже прямо передо мной. Нос и лоб загадочной тайки был измазан сажей. Со словами «убить паразить» она махнула тлеющей веткой возле меня. Едкий дым ударил в нос.

– Она травит насекомых, – услышала я голос Антонио.

– Серьезно? А мне показалось, меня, – от дыма в глазах стояли слезы.

– Это Азия, – заявил он. – Зато ты можешь спать спокойно, ни одна букашка не залезет под твое одеяло.

– О, благодарю. Пожалуй, пойду-ка я спать, – сердито сказала я.

– Я провожу тебя в твою спальню.

Он обнял меня за плечи, словно заслоняя от тайки. Та же продолжала выплясывать, размахивая руками и топая ногами. Каждый раз, когда ее нога касалась пола, она громко вскрикивала, а затем высоко поднимала ногу, будто ступала по горящим углям.

Мы поднялись наверх. Антон остановился у раскрытой двери. За ней виднелась огромная белоснежная постель, при виде которой ноги мои немного подкосились, закружилась голова – то ли от усталости, то ли от дыма.

– Доброй ночи, – он поцеловал меня в щеку. – Завтра тебя ждет незабываемый день.

– Еще один? – съязвила я. – Жду с нетерпением. Доброй ночи.

Я захлопнула за ним дверь и отправилась спать, гадая, что же готовит мне день грядущий.

Мы сидели друг напротив друга за небольшим столиком у бассейна, огибавшего виллу. Нас окружали цветущие деревья, приятный аромат щекотал мне нос. Маленькое узкое платье, купленное перед отпуском, сковывало не только мои движения, но и дыхание. Я устремила взгляд в сторону океана, делая вид, что наслаждаюсь красотой острова, сама же пыталась поглубже вдохнуть. Мой взор скользил по верхушкам пальм и упирался в бесконечное лазурное море.

Антонио сидел, откинувшись в кресле, совершенно расслабленный. Льняную рубашку шевелил ветер. Он не спеша попивал кофе, вдыхая его аромат.

– Я жил в разных странах, каждая имеет свой определенный дух, но почему-то мой собственный дух всегда возвращает меня в Таиланд.

– Что же в нем особенного? – поглубже вдохнув, спросила я.

– Здесь есть такое выражение – «сабай-сабай», смысл жизни любого тайца. Это состояние покоя, умиротворения. «Сабай» означает «чувствовать жизнь и радость каждый момент». Сегодня я повезу тебя знакомиться с островом, понаблюдай за местными. Они никуда не спешат и всегда улыбаются. «Сабай», покой, – это все для них. Если «сабай» потерян, они все силы прикладывают к его восстановлению. У тайцев я научился по-настоящему расслабляться и кайфовать от ничегонеделания. Я хотела было уже выпалить, что только лентяи и бездельники могут наслаждаться ничегонеделанием, но вовремя прикусила язык.