– Что-то с Томасом? – испугано спросила я, чуть не подпрыгнув на диване.

– О, нет! Твой проглот Томас в надежных руках. Пока ухаживаю за ним я, ему ничего не угрожает.

– Тогда что?

– Ты знаешь, я люблю тебя и не хочу, чтобы ты ходила в розовых очках. Вчера я была в клубе, там был Илья, он не заметил меня…

Зная вкус Лизы, я понимала: ее просто невозможно не заметить. Ее ярко-розовая челка, как огненный факел в темноте, привлекает внимание всех. Даже сейчас она сидела в кислотном топе, который обжигал мне глаза. Она просто не умеет быть незаметной. Я как-то имела неосторожность сказать ей, что ее образы слишком яркие и даже безвкусные, на что получила вполне понятный ответ: «Кто-то любит море, кто-то горы, кто-то лес, а кто-то архитектуру. Ты не можешь человека, любящего море, заставить любить горы. Ты не можешь сказать ему, что он живет неправильно. Позволь мне быть собой и кайфовать». Больше я не пыталась переодеть Лизу, и она продолжала сводить с ума окружающих. Так что Илья точно видел ее в клубе.

– Наверное, ему больно разговаривать с тобой, это как напоминание обо мне.

Лиза нахмурила брови.

– Лана, прекрати его идеализировать. Он вовсе не тосковал, а развлекался в компании молоденькой длинноногой блондинки в очень коротком платье, из-под которого выглядывали трусики, хорошо хоть, они вообще на ней были.

Мое сердце бешено заколотилось.

– Лана, ты меня знаешь. Я медом мазать не буду. Друг – тот, кто скажет правду. Лучше я вытру твои слезы. Позволь новому знакомому залечить твои раны, – твердо сказала Лиза.

– Ты, как всегда, права. Спасибо тебе. Доброй ночи.

Я скинула звонок. В ушах зазвенело.

«Даже не думай реветь!» – резко сказала я себе.

Я обязательно что-нибудь придумаю. Пора выводить на арену Антонио и возвращать Илью. Это еще не конец. Я залпом допила чай. Через минуту в глазах помутнело. Ослабевшей рукой я поставила кружку. Чувствуя, как тело становится ватным, повалилась на кровать и уснула.

Он стоял на скалистом утесе, протянув ко мне руки, тем самым давая понять, что ждет меня. Разъяренный бушующий океан волнами долбил о скалу так, что с нее летели камни. Я пробиралась к нему сквозь густую чащу тропического леса. Колючие кустарники, названия которых я не знала, да и сами их не видела раньше, больно кололи мои ноги. Какие-то причудливые насекомые назойливо жужжали, то и дело залетая мне в глаза и уши, некоторые даже кусали.

С каждым шагом силы покидали меня. Все, о чем я мечтала в этот момент, – поскорее оказаться в его объятиях. Собирая остатки сил, раздвигая тернистые ветки, я решительно сделала шаг. Я не сдамся: он там и ждет меня. Одна из веток рассекла мне щеку. Почувствовав острую боль, я расплакалась, но продолжила путь. Кровь смешалась с солеными слезами. Наконец, я выбралась из леса, но то был последний рывок. Совершенно измотанная, я споткнулась и упала. Какая-то неведомая сила помогла мне подняться. Она буквально витала в воздухе, меняя его структуру.

На расстоянии вытянутой руки я пыталась разглядеть черты его лица. Но все вокруг залило ярким светом, ослепившем меня. Так странно, солнца не видно на горизонте. Почему же тогда так ярко вокруг? Закрывая лицо руками, подошла ближе, обессилевшая, положила голову ему на грудь. Он провел рукой по моей щеке. Рана затянулась, боль ушла. Кто же он такой? Греясь в лучах его любви и принятия, я гадала, какого же цвета его глаза, при этом чувствуя невероятное родство с ним, как будто я всегда знала его, подобно тому, как младенец, еще не родившийся, знает свою мать.

Откуда-то издалека доносилось пение. Нежный женский голос напевал знакомую французскую песню. Голос становился все громче. Я проснулась.

Утреннее солнце залило комнату и светило мне прямо в глаза. Я забыла закрыть шторы. Да что там шторы, я даже не помню, как заснула. Вставая с постели, я опрокинула кружку. Наверное, все дело в чае, что заварила чокнутая тайка.

Снизу доносилось пение.

***

Пение было прекрасным, французский – отчетливым, обладательница голоса хорошо знала язык. Интересно, кто она?

Я открыла дверь, и в нос ударил соблазнительный запах пряного чая и чего-то сладкого. Урчанием желудок напомнил мне, что я не ужинала. Завороженная пением и ароматами, я на цыпочках отправилась искать их источник. Спустившись по лестнице в гостиную, я спряталась за колонну рядом с мягким диваном, внимательно наблюдая за тем, что происходит на смежной с гостиной кухней.

У плиты стояла молодая женщина. Такая худенькая, словно вот-вот сломается. Тончайшая талия, плоская, как у мальчика, грудь, острые локти, даже колени, казалось, у нее острые. Но все ее углы прекрасно сглаживало нежно-розовое струящееся платье, колыхавшееся, когда женщина танцевала в ритм своему пению.

Нет, она не стояла у плиты, она буквально порхала. Все ее движения были плавными и грациозными, а ее костлявые бедра, ожив в ритме танца, даже выглядели соблазнительными. Решив покинуть укрытие и рассмотреть ее ближе, я выбралась из-за колонны, наткнувшись при этом на тумбочку, с которой с грохотом полетела статуэтка Будды. Женщина провернулась. Рукой она убрала короткие светлые тонкие волосы за уши, ее острый длинный нос нацелился прямо на меня. Тонкие, словно их вообще нет, губы растянулись в улыбке, обнажив идеально белые ровные зубы. Если бы остановить мгновение, то можно было бы смело сказать, что молодая женщина совершенно не красива, даже привлекательной ее трудно назвать, но, когда картинка оживает, от нее невозможно оторвать взгляд. Самое чарующее – это зеленые глаза, которые переливаются всеми оттенками моря.

– Лана, ты уже проснулась? Антонио сказал, что тебе не по вкусу местная кухня, и я решила побаловать тебя сырниками. А еще я знаю, что ты простудилась. Приготовила тебе чай с местными специями, он быстро поставит тебя на ноги.

– Спасибо вам за заботу, – в полном недоумении ответила я.

– Давай на «ты», пожалуйста, – ласково предложила она.

– Давай. Но кто ты? И где Антонио? – спросила я.

Она вытерла руки о полотенце, затем подошла ко мне и приветливо протянула ладонь.

– Он разве не сообщил, что я приеду? Я Люси, жена Антонио. Он был вынужден срочно улететь, но скоро вернется.

– Жена? – я аж села на спинку дивана от удивления, потом вновь встала.

– Что-то не так? – она продолжала улыбаться.

– Антонио совсем не похож на женатого человека, – недовольно буркнула я. – И о тебе и словом не обмолвился.

– Тем не менее, он женат, – все так же ласково ответила Люси.

– Хм… но как ты это терпишь? Он же флиртует напропалую! Сказать честно, и со мной он флиртовал. Если бы я знала, то осекла бы его сразу. Женатики – табу, это первое правило, все еще помню, как мама…

– Твой отец ушел из семьи? – она коснулась моей руки.

– Не важно, речь не об этом, – ощетинившись, я отдернула руку. – Как ты это терпишь?

– Что ты! Терпеть кого-то – это невыносимо. А я всего лишь принимаю эту его особенность. Идеальных мужчин не бывает. Да и женщины часто принимают флирт Антонио за чистую монету. Не хотелось бы, чтобы он поставил тебя в неловкое положение. Мы долгое время жили во Франции, там все с друг другом флиртуют, и это абсолютно нормально. Вот и Антонио насквозь пропитался знаменитым французским флиртом, он без этого просто не может. Для французов флиртовать – как дышать.

Одна моя бровь от удивления и непонимания поползла вверх.

– Но это же как ходить по тонкому лезвию! А если он…

– Если он уйдет? Я не боюсь этого. Страх разрушает женщину, забирает энергию. Если он перейдет черту, я сама просто уйду, а он никогда этого не допустит.