Уолфред Андерсон увидел, как окружной прокурор напрягся, когда кибер повторил слова, сказанные профессором Нойштадтом. Он почувствовал, как его собственный пульс участился от слабой, неясной надежды.

— Есть также дела «Форсайт против штата» 6 Огайо, 19, и дело «Мёрфи против США», 2д, ОАС (Окружной Апелляционный Суд). Эти дела создают прецедент для демонстрации в зале суда для определения существенных фактов. Спасибо, джентльмены.

Голос затих. Все лампы погасли. Кибер V, ОКА, вынес своё решение.

Какие бы опасения ни вызывала у окружного прокурора демонстрация юридических знаний профессора, теперь их затмило его удовлетворение от такой демонстрации киберэффективности.

— Восемь минут! — торжествующе объявил он. — Восемь минут на ознакомление с фактоми по делу и вынесение решения. Вот вам и эффективность! Вот вам и современная судебная процедура!

Уолфред Андерсон, почувствовав тяжесть восьмидесяти шести лет, поправил галстук-бабочку, расправил плечи и направился обратно в зал суда. Возможно, новый способ был правильным. Возможно, он был просто стариком, обременённым мечтами, воспоминаниями, непостоянством человеческих эмоций. Ему потребовалось бы много долгих, утомительных часов, чтобы разобраться во всех этих делах. Возможно, старые методы умерли вместе с Холмсом и другими гигантами той эпохи.

Детали демонстрации были быстро согласованы. Окружной прокурор выбрал кибера IX для тестирования. Очевидно, он неожиданно проникся уважением к профессору Нойштадту и не хотел рисковать. Кибер IX был новой мощной моделью, использовавшейся в научных целях в качестве интегратора. Судья Андерсон был наслышан о том, что его устройства хранения данных являются самыми совершенными из когда-либо созданных.

Если профессор Нойштадт тоже слышал об этом, то он не подал виду. А лишь слегка, презрительно кивнул в знак согласия с выбором окружного прокурора.

На мгновение судья поймал себя на мысли, что надеется, что кибер IX заставит профессора присмиреть. Поведение этого человека сводило его с ума.

Уолфред Андерсон ударил молотком сильнее, чем это было необходимо, и объявил перерыв в слушаниях на три дня. Тем временем в зал суда должен был быть доставлен кибер IX под охраной. Профессор Нойштадт был освобождён под залог, тут же им внесённый.

Факс-репортёры подхватили эту историю, раздувая из неё сенсацию. Прокуратура публиковала отчёты почти ежечасно. Карикатуристы создали иллюстрации к «Битве века», на которых Кибер IX и профессор Нойштадт были изображены в виде борцов в противоположных углах ринга. Подпись гласила: «Человек бросает вызов машине», что указывало на то, что профессор был явным аутсайдером и, следовательно, фаворитом сентиментально настроенной публики. Один из судебных репортёров признался судье Андерсону, что букмекеры принимали ставки на кибера IX десять к одному.

К неизменному неудовольствию судьи, профессор Нойштадт, казалось, так же, как и прокуратура, жаждал публичности. Он позволял приглашать себя на интервью во все доступные телешоу; одна программа раскопала древний фильм о том, как профессор участвовал в викторине, извлекая кубические корни пронзительным, уверенным голосом.

Общественный интерес вскипел. Потребовали освещения судебного процесса по телевидению, на что прокурор и профессор Нойштадт с готовностью согласились. Уолфред Андерсон с трудом удержался от того, чтобы не выступить против создания в зале суда атмосферы карнавала; даже наличие факс-фотографов казалось ему излишним. Но он знал, что любая попытка вмешаться приведёт его обратно к этому адскому ОКА.

Когда он вошёл в зал суда утром в день, назначенный для проведения судебного процесса, на судье был новый галстук-бабочка легкомысленного зелёного цвета, но он чувствовал себя так же, как и многие обвиняемые, поднимавшиеся со скамьи подсудимых, перед вынесением приговора. После сегодняшнего утра кампанию окружного прокурора по привлечению к ведению процессов киберсудей будет уже не остановить. Он бросил недовольный взгляд на множество телекамер и заметил, что одна из них была направлена на Оливера Уэнделла Холмса. Судья, похоже, не возражал; да и кто бы стал возражать, находясь в полной безопасности, в красивой золотой рамке? Холмсу было легко выглядеть таким самоуверенным.

От яркого света у него заболели глаза, и ему пришлось взять себя в руки, чтобы изобразить полную невозмутимость, ожидаемую от судьи. Люди со всех концов света будут смотреть на него. Пятьсот миллионов зрителей, по оценкам одного из обозревателей.

Профессор Нойштадт явился в том же блестящем коричневом костюме. Проходя мимо огромного устройства кибер IX, серого с металлическим отливом, установленного на столе, изготовленном из армированной стали, профессор остановился и поклонился ему, как учтивый гладиатор, приветствующий уважаемого противника. Зрители одобрительно захлопали в ладоши и засвистели. Телевизионные камеры сняли эту сцену крупным планом. Профессор Нойштадт с лёгкой демонстративностью замер в этой позе, позволяя во всех подробностях запечатлеть себя, его совиные глаза были широко раскрыты и не мигали.

Судья Андерсон ударил молотком, призывая к порядку. Что за позёр! Что за мошенник! Этот шарлатан получит от этого дела огласку на миллион долларов.

По знаку окружного прокурора судебный пристав дал профессору Нойштадту блокнот, в который тот должен будет записывать свои ответы. Ранее было решено, что кибер IX будет отвечать визуально, на экране, а не с помощью вокодера. Профессора усадили в дальнем конце адвокатского стола, где он не мог видеть экран. За спиной профессора и кибера IX стояли секретари с секундомерами в руках.

— Подсудимый готов? — спросил судья Андерсон, чувствуя себя полным идиотом.

— Конечно.

Судья повернулся к киберу IX, но тут же спохватился и покраснел. Зал захихикал.

У окружного прокурора было пять вопросов, каждый из них находился в отдельном запечатанном конверте, в котором также имелся и ответ, заверенный выдающимся специалистом в этой области.

С торжественным видом, повернувшись в профиль к камерам, окружной прокурор вручил первый конверт судье Андерсону.

— Мы начнём с простой задачи по математике, — объявил он телезрителям.

Услышав ухмылку в его голосе, судья Андерсон приготовился к худшему. Он пробежал глазами вопрос с каким-то извращённым чувством удовлетворения. Этому профессору предстояло очень тяжёлое утро. Он прочистил горло и прочитал вслух:

— При анализе экономической эффективности работы атомной электростанции рассчитайте общую тепловую нагрузку для электростанции мощностью 400 х 10⁶ Вт.

Кибер IX мгновенно включился в работу; его индикаторы замигали, образуя широкие кривые и спирали на передней панели.

Профессор Нойштадт сидел совершенно неподвижно, закрыв глаза. Затем он что-то нацарапал в блокноте.

Два секундомера щёлкнули с интервалом примерно в секунду. Секретарь передал листок профессора судье Андерсону. Судья взглянул его и повернулся к экрану. Оба ответа были идентичны: «3920 х 10 БТЕ/час».

Было объявлено, что кибер IX справился за четырнадцать секунд, профессор Нойштадт — за пятнадцать и три десятых секунды. Кибер выиграл первое испытание, но с поразительно небольшим отрывом. Зал суда взорвался аплодисментами в честь профессора. Уолфред Андерсон был потрясён. Какое фантастическое выступление!

Окружной прокурор, больше не ухмыляясь, вручил судье второй конверт.

— Каков процент сжимаемости цезия при давлении в 45 000 атмосфер и на чём основан расчёт?

И снова Кибер IX зажужжал и включился в работу.

И снова профессор Нойштадт сидел совершенно неподвижно, откинув голову назад, как любопытный попугай. Затем он быстро записал ответ. Секундомер щёлкнул.

Уолфред Андерсон взял ответ дрожащей рукой. Он увидел, как окружной прокурор потёр вдруг пересохшие губы и попытался увлажнить их сухим языком. Секундомер щёлкнул.