– Да, – смутился Карпыч, – наверное, я уже опоздал с нравоучениями.

– Лет на …дцать опоздали.

– Из молодых да ранних? – подмигнул дед, понимая, что своим недавним поведением несколько озадачил свою любимицу.

– А как в этой жизни еще пробиваться? Только схватывая на лету…

– Да-да, – рассеянно подтвердил слова Вилкиной Карпыч, но мысли его явно витали сейчас не вокруг персоны строптивой капитанши. Этот факт не ускользнул от цепкого взора девушки.

– Карпыч, если ты по поводу своего поведения переживаешь, так я не в обиде, – сказала она уже примирительным тоном. – Я прекрасно понимаю, начальство давит и все такое. Просто ты мог бы сказать обычным простым языком, а не вот это вот все…

Старик хитро прищурился и присел рядом.

– Не читаешь ты еще людей, дочка…

Вилкина смутилась.

– Ты о чем?

– Коли я боялся бы начальства, давно бы уже на пенсию уполз, огурцы на грядках выращивать да карпов ловить в прудике. Они у нас знаешь какие, карпы эти? – и дед попытался изобразить размер этих карпов, отмеряя длину где-то у своего локтя.

– Да не тяни ты уже, Карпыч, ну правда, сил уж нет брюзжание твое слушать! – взмолилась Вилкина, понимая, что дед над ней сейчас издевается. – Выкладывай, что накопал?

Старик оглянулся на выход, словно боясь, что их могли слушать, и тихо, вполголоса заговорил.

– Нужна санкция на эксгумацию.

– Чего? – не поняла Вилкина.

– Нужно покойничков откопать, – пояснил Карпыч.

– Я знаю, что такое эксгумация, – строго ответила Катерина. – Ты о каких покойниках говоришь?

– Меня интересуют первые две жертвы.

– Так, и зачем?

– Нужно у них взять пробы изо рта. Наверняка еще не поздно.

– Не поздно для чего? – не поняла Вилкина. – И почему у первых двух? Третья не катит?

– Гипотенуза… – передразнил ее дед. – Третья была кремирована месяц назад, там уже ничего не отыщешь. А вот первые две похоронены, как полагается.

– А что ты там вообще хочешь найти?

– То же, что нашел у последних двоих. Они обе еще у меня в морге лежат.

– И чего же ты там нашел? И где это там?

– Во рту.

– Где? – не поняла Вилкина.

– Во рту. На зубах, на языке, в глотке, в желудке. Я сперва подумал, что это их прижизненные изменения. Ну, гастрит там или язва. Изучил. Пробы взял, а болезни-то и нет.

– Господи, да чего нет-то?

– Крови!

– Какой крови?

– Обычной человеческой крови.

– Получается, есть все же признаки насильственной смерти? – обрадовалась Вилкина открытию Карпыча. Это многое меняло. По причине смерти можно было сделать предположение и о способе убийства.

– Ты не поняла. Кровь не их. Группы и резус-фактор не совпадают. Я уже и ДНК сделал.

– Так, и что?

– А то, что в последних двух трупах мною найдены следы крови. И кровь эта принадлежит не жертвам. Более того, эта кровь принадлежит одному и тому же человеку.

– Хочешь сказать, перед смертью, они успели этого маньяка покусать? – не поняла Вилкина.

– Нет, все гораздо интереснее.

– Куда уж интереснее…

– Эээ, не скажи, дочка, – дед опять хитро прищурился и улыбнулся. – Крови столько, что можно сделать вывод о том, что они ее перед смертью пили.

– А чего ж ты в первых случаях этого не обнаружил?

– А это уже не ко мне вопрос. Не я их вскрывал. Я тогда в отпуске был.

– Засада.

– И не говори.

– Так, стой, а предпоследняя? Ее ведь ты сам уже смотрел.

– Они эту кровь пили, – уточнил Карпыч, – и успели переварить. У предпоследней я эту кровь обнаружил лишь в фиссурах моляров, она у нее там спеклась.

– А ты…

– Я же и говорю, – предвосхищая вопрос следователя, подмигнул Карпыч, – я уже провел анализ. Кровь эта принадлежит одному и тому же человеку.

– И если мы эксгумируем тела первых жертв, то сможем… – начала раскручивать мысль Вилкина.

– Правильно мыслишь! – похвалил подопечную старый судмед. – Мы сможем связать все эти эпизоды воедино, и доказательной базы для того, чтобы засадить эту сволочь, будет более чем достаточно.

– Осталось только взять за жопу тех двоих и сравнить их кровь с нашими образцами, – Вилкина просияла. – Карпыч, ты гений!

– Это как раз не секрет, – зарделся старик. – Чего я в толк взять не могу, так это на хрена он их своей кровью поит?

Мне никогда не нравились фильмы и истории про супергероев. В них редко изображается жизнь так, как она есть. В таких фильмах главный герой, получив заветные суперспособности, автоматически превращается в мессию или полубожество, становится неуязвимым и может получить по щам (да и то лишь в угоду сценарию) лишь от равного себе суперзлодея. Мир таких новоиспеченных супергероев меняется до неузнаваемости и начинает играть новыми красками, украшая собой серые и унылые будни среднестатистического человека.

В моем случае все оказалось иначе. Согласитесь, аналогия напрашивается сама собой – жил да был обычный парень Гриша Горин, получил в один миг некий дар, научился людям мозг пудрить и, казалось бы, вот она, та самая супержизнь. Хоть книгу пиши, хоть кино снимай. Есть и сверхспособности, и социальная драма. Есть и главгад, которого нужно во что бы то ни стало победить, а потом твори добро налево да направо да живи в свое удовольствие. Казалось бы… но нет. В реальности с приходом силы в жизни простого человека кардинально ничего не меняется, а простые житейские проблемы сами собой не рассасываются.

Конкретно мне по-прежнему необходимо было работать, зарабатывая копейки в стоматологии. Ведь нужно как-то оплачивать счета за коммуналку, ходить в магазин за продуктами, готовить еду, выносить мусор, подметать, мыть полы, дежурить в больнице на добровольных началах и решать еще бог знает сколько самых банальных и заурядных житейских вопросов.

На волшебную сказку (а точнее, на темное городское фэнтези) моя жизнь была похожа лишь в первый месяц моего ворожейского существования. В первые две недели мне вообще пришлось делать над собой усилие и постоянно доказывать самому себе, что я не свихнулся. Затем появилось чувство некоей эйфории (мне казалось, и отец Евгений тому крепко поспособствовал) от того, что мои новые способности приведут меня к новым возможностям, выведут меня на новый уровень. Вы только вдумайтесь – я мог видеть неупокоенные души и имел власть отпускать их в дальнейшее посмертие! Я избавлял мир от сущностей, которые могли натворить кучу бед, принести море страданий и несчастий окружающим. Наверняка же есть варианты монетизировать такой дар, думал я.

Но жизнь сама все расставила по своим местам. Налет супергеройства, коим я успел обрасти за этот месяц, слетел с меня так же быстро, как и появился. Как оказалось, за него, за супергеройство это, никто никому не платит, работа эта никому особо не нужна и ведется лишь на добровольных началах. Ко всему прочему нужно было ходить на тренировки и прокачивать другие навыки, дабы не склеить ласты при первом же боевом столкновении с сильным противником. И все это в свободное от работы время, то есть в редкие часы отдыха между домом, ординатурой и стоматологией.

Сейчас, к примеру, покинув небольшой особняк в центре Москвы, где, судя по всему, у таинственного Совета была конспиративная квартирка (точнее, подвал), я чуть ли не бегом направлялся к метро. Нужно было успеть в стоматологию на два кариеса и одну удаляшку. А что делать, кушать-то что-то нужно, не жить же на пособие по инвалидности сестры. И так со всей этой беготней и головняком, который мне устроили агрессивные ворожеи, я потерял почти месяц. Деньги, с таким трудом скопленные за год, стремительно таяли, а тут, ко всему прочему, появилась еще одна статья расхода – это я про своего кота Василия говорю. Ел этот обормот как не в себя. И ладно бы он простым сухим кормом питался – нет, Василию подавай мясо, желательно нежирную говядину, ибо (цитата) «он нуждается в белках и следит за фигурой».