Я и сама не стала задерживаться. Придерживая полы платья, опасаясь наступить на подол, я поспешила по указанной гравийной дорожке. На встречу пару раз попались местные обитательницы в серых робах. Но хоть и кидали на меня любопытствующие взгляды, все равно безо всяких расспросов так и проплывали мимо.

Монастырский сад раскинулся сразу за покосившейся калиткой. Настолько повисшей на петлях, что вряд ли ее вообще можно было нормально закрыть. Надсадно, даже будто бы по-старчески, скрипнув, она пропустила меня в царство буйной зелени.

Вот только куда дальше?

Тут же полно прогуливающихся монахинь! И не то, чтобы с виду красавиц. Да и насчет сумасшествия: вдруг моя тетушка не буйная, а вполне себе тихая, и потому с виду нормальная?

Не придумав ничего умнее, я направилась вглубь сада. Спрошу у первой же встречной монахини, где мне тут найти Ламону из рода Роузлин.

Но спрашивать не пришлось…

То, что передо мной именно моя тетя я поняла сразу же. И нет, не из-за взыгравших вдруг родственных чувств. И уж точно не из-за какого-то озарения свыше. Просто эта странная женщина уж очень подходила под описание.

Она сидела на коленях возле розового куста и что-то под ним то ли выкапывала, то ли наоборот закапывала. Обыденное облачение монахини дополняла вуаль на пол лица. Так, что видны оставались только одни глаза. И, боюсь, не особо симпатичные. Впалые глазницы вкупе с пожелтевшей похожей на пергамент кожей создавали жутковатое впечатление.

Я замерла в нескольких шагах от нее. Вот с чего начать? С простаковского «Здравствуйте, я ваша племянница!»? Или же с вежливо-светской ерунды вроде «Ах, какая сегодня погода! Ах, какие у вас тут розы! Ах, какая у вас в руках лопатка!.. Надеюсь, вы ею не закапываете какого-нибудь предыдущего визитера, посмевшего с вами заговорить?»

Ай, о чем я вообще думаю! Наверняка этот мрачный седой привратник преувеличил! Нет, не насчет страхолюдины. В это-то я прискорбно готова поверить. А вот в сумасшествие верить не хочется.

— Добрый день, — я все же наскребла решительности заговорить. — Прошу прощения, что я вас отвлекаю от столь…кхм…увлекательного занятия. Но вы случайно не Ламона из рода Роузлин?

Она покосилась на меня с явным сомнением. Может, гадала, не иллюзорна ли я. А, может, пыталась припомнить собственное имя. Боюсь, тут любой вариант был вероятен.

Все же выпрямившись и смерив меня довольно придирчивым взглядом (осмысленность которого я так и не смогла распознать), она спросила голосом столь скрипучим, что впору озвучивать ту самую садовую калитку:

— Допустим. Допустим, это я и есть. Но тут куда интереснее не кто я, а кто вы, собственно. Что-то я не припомню визитеров ко мне последние…лет… да вообще никогда!

Вот почему ее не навещала моя мама, но стыдно при этом уж точно не маме, а мне сейчас? За все мое семейство стыдно!

— Мое имя Сильвира, — я очень старалась говорить предельно вежливо. И при этом все же не глазеть лишний раз на тетю, вдруг ей это неприятно. — И, клянусь вам блаженной Хивинной, до сего дня я понятия не имела, что вы вообще существуете!

Что-то я начала не с того…

Но тетушка лишь цокнула языком и снова внимательно осмотрела меня с головы до ног. На миг у нее даже глаза блеснули, словно бы озарило некое понимание.

Только на всякий случай я все равно тут же пояснила:

— И я ваша родная племянница, — вышло шепотом. Потому что стыдно. Потому что страшно. Мало ли, как она на это отреагирует!

Но тетушка лишь невнятно гыгкнула, будто бы оценивая некую только ей понятную иронию судьбы.

— Дай-ка дальше сама угадаю, — прозвучало с откровенной издевкой, но будто бы не в мой адрес предназначавшейся. — Раз ты не похожа ни на мою малохольную сестрицу, ни на ее мерзкого муженька, твоя внешность изменилась. А уж то, что ты якобы узнала обо мне лишь сегодня, сразу говорит о том, что именно сегодня тебя постигло проклятье нашего рода. Так ведь? И лишь тогда Афара проявила чудеса своей избирательной памяти и вспомнила о существовании родной сестры.

И что тут возразишь?

Я со вздохом кивнула:

— Боюсь, вы правы от и до. Но, поверьте, мне искренне жаль, что я не знала о вас раньше, и…

— А если бы и знала, то что? — с вызовом перебила она. — Пришла бы посочувствовать? Подивиться? Поахать, мол, как жизнь бывает к кому-то несправедлива? Уж поверь, милая моя, я давно потеряла интерес к чьему-либо сочувствию. Чего и тебе советую. Явно понадобится.

И будто бы сразу же забыв о моем существовании, она принялась одними губами шептаться с розовым кустом. Но хотя бы то, что сам розовый куст ей ничего не отвечал, давало мне надежду, что мое личное сумасшествие пока не настало.

— Простите, я понимаю, что эта тема вам неприятна…

Но она снова меня перебила:

— Какая именно? Родной сестры? Или этого проклятья? О, даже не сомневайся, — хрипло расхохоталась, — о проклятье я готова говорить куда охотнее, чем о сестре! Но тебе-то что толку с того? Вот, посмотри! — она развела руками и даже крутанулась вокруг своей оси, мол, оцени меня со всех сторон. — Я — наглядный пример, что ничегошеньки ты с этим не сделаешь! Такова судьба, милая моя. Это вчера ты была редкой красавицей, в чем ни капли не сомневаюсь. А сегодня все, это в прошлом. И то тебе еще повезло. Ты выглядишь не то, чтобы уродиной, просто никакой. Невзрачной, непримечательной. Со мной-то сразу куда хуже дело обстояло. Только гарантирую, у тебя это еще все впереди.

— То есть?.. — у меня аж ком ужаса в горле встал. — То есть еще хуже будет?..

— А ты на что рассчитывала? — Ламона снова скрипуче хохотнула. — Что ты примчишься ко мне, получишь от меня родственный совет, как все исправить и запросто в итоге от проклятья отделаешься, возвращая все на круги своя?

Вообще-то да. На это я и рассчитывала. По наивной глупости, очевидно.

Но тетушка и не ждала моего ответа.

Резкий смех сменился вдруг откровенной усталостью в голосе:

— Если бы это было так, сама бы я тут ни торчала, ожидая неминуемой старости. Но, прости, что разочарую, но внезапного исцеления не случится. Нет его, и все тут! — в сердцах махнула рукой так резко, что лопатка, о которой тетя явно успела забыть, вылетела из пальцев и скрылась в недрах по-прежнему молчащего розового куста.

— Но мама говорила, что вы о проклятье многое знаете. Наверняка какое-то средство от него есть, — все же не собиралась сдаваться я. — Просто вдруг именно вам…не повезло его найти.

Честно, я бы не удивилась, начни она топать ногами и орать на меня. Явно же тема для нее больная. Да и неудивительно! Но нет. И без того худые плечи Ламоны поникли, она тяжело вздохнула, будто на нее давил некий непомерный груз.

Ответила не сразу. Пересекла гравийную дорожку, громко шаркая ногами, и села на каменную лавочку, столь низкую, словно бы та пыталась врасти в землю.

— Что вообще ты…как тебя там?

— Сильвира.

— Что вообще ты, Сильвира, знаешь об этом проклятье?

Опасаясь, что меня в любой момент прогонят, я все же села на другой край каменной скамьи.

— Не много. Матушка лишь сказала, что оно передается в нашей семье по женской линии и настигает еще в юном возрасте. Причем, как я понимаю, только одну из дочерей. К примеру, моя сестра Ристелла никак не пострадала.

И почему не отпускает унылая мысль, что сестра бы точно так же радостно забыла о моем существовании, как и наша мама о существовании Ламоны в свое время?..

— Мне повезло чуть больше, чем тебе, — тетушка хмыкнула. — Моя мать знала о проклятии куда подробнее. Видишь ли, тут довольно давняя история. Кто-то из наших прапра…даже не знаю какой давности…прабабок, причем дивной красоты, умудрился насолить одной могущественной черной ведьме. А конкретно увести жениха у ее дочери. В итоге дочь та с горя бросилась со скалы, а ведьма прокляла весь наш род. Что любое проявление красоты каждый раз будет оборачиваться ужасающими последствиями. И потому-то, если в семье рождается девочка, то не приведи высшие силы быть ей красавицей! При достижении восемнадцати лет проклятье проявит себя, отберет всю красоту, и дав лишь очень краткий срок, чтобы попытаться все исправить…