Те, кто в действительности обладал, так называемым инстинктом охотника, в большинстве своём были частью Гильдии задолго до того, как вступили в неё. Ра́мси не был одним из их числа, но дабы соответствовать требованиям к рекрутам, он сумел развить в себе этот «талант», заострять внимание на любых изменениях в воздухе, различать такие запахи, о существование которых в подростковом периоде даже не знал.

– Так же, хочу сказать, что на данным этапе вы всё ещё новички. Теоретический экзамен будет проведён в конце года. А дальше в основном практика. Пусть ваша охота всегда будет успешной, а инстинкты – надежными.

Эсфирь скрылась за дверью с ухмылкой, которую новички ещё долго обсуждали. Те, кто тренировался до этого с Ра́мси и Эвой подошли к ним, щенячьими глазками ожидая хоть слова. Тогда же и Ра́мси заметил, как большинство разделились на группы примерно по пятнадцать, и те же тридцать других пар рекрутов начали знакомить их с Гильдией.

– Тогда, все за мной! – Не ожидая от Эвы действий, поспешил он.

Пока разные группы шныряли то в одну сторону, то в другую, Ра́мси и его группа продолжали твёрдо двигаться вперёд, уже ознакомившись со спальнями разделённые на женское и мужское крыло, напротив главного корпуса, душевые, находящийся внутри спален, которые были совместными и мало кому понравились, огромным обеденным залом стоящий отдельно от спален и большинство аудитории, где будут проходить теоретические занятия и точные науки от специально приглашённых наставников.

Отцветающие цветы по контуру рун на стенах вводили некоторых новичков в восторг, от чего Эва тихо посмеивалась, когда кто-то начинал совать пальцы к веткам, а потом бранились, что поранились. Все входы в корпуса были так же обрамлены цветами, придавая вид Гильдии не как устрашающему оружию правосудия, а сказочного замка, даже Ра́мси старался увидеть Гильдию прежними глазами, когда только прибыл сюда. Но все образы, возникающие в его памяти, меркли от совершенно противоположного отношения старых охотников при его приезде в юношестве.

Переходы от одного корпуса к другому и к псарне были ограждены стародавними кирпичными арками, годы оплели арки терновником, виноградной лозой и ползучей розой, всем было точно ясно, что когда-то давно, на месте Гильдии стоял замок, все каменные своды и грубо разделённые корпуса намекали на это.

Показав стойло и рядом стоящую псарню, один из новичков хотел погладить особенно мохнатую собаку. Эва резко оттянула смелого, когда собака поднялась на две лапы, попытавшись откусить лишние пальцы наглеца.

– Не суй руки, если не хочешь предложить им мясо, – рассмеялся Иван, стукнув Джека по макушке.

К ночи почти всем рекрутам удалось показать и остальные факультеты новичкам. На первом курсе обучения все новички спали в одном помещении, со второго начали выделять комнаты по уютнее и по меньше, а уж последний курс, коим являлись все рекруты уже имели свои комнаты. Ра́мси был особенно рад таким возможностям, учитывая с каким трудом эти комнаты были добыты. До последнего курса выживали меньше ста из пяти.

Ра́мси до последнего хотел держаться своей идеологии, добиться справедливости, и не только для своей семьи и деревни в которой родился, но и для всех жертв нападений. Пока однажды его доверие не подверглось испытанию.

Вот и доверяй после этого друзьям. 

Присев за письменным столом, открывает дневник, где вот уже пару лет ведёт только точные записи. Сколько убитых, сколько спасённых, сколько за сегодня новичков.

Однако сегодня он впервые за пару месяцев встретился лицом к лицу с адекватным вечным, всколыхнув старые воспоминания.

«Зачем писать о том, о чём и сам знаешь?» нервно вывел он буквы. «Я всё ещё не терплю этих выродков, ничего не изменилось. Единственное, что изменилось, количество непосвящённых. Обычно такие вступают в Гильдию после трагедии. По себе знаю».

Колокола на башне колумбария зазвонили, оповещая о комендантском часе, и лишь тогда Ра́мси задвигался. Штаны липли к коже от часто проводимых тренировок, а в последнее время ещё и смотр рекрутов. Особенно это стало заметно, когда начал снимать одежду, небрежно бросив её в углу комнаты. Что может помешать ему постирать одежду на следующий день?

Солнце скрывалось за горизонтом, мало заметные различимые мазки малинового оттенка на небе опутали маленький квадрат окна. Ингрит спешно зажгла свечу, пролистав очередную страницу «Хроник Эльдрамории». Темнота библиотеку сужалось до крошечной точки света, за столом, где сидела она, проводя пальцем по манускрипту и делая маленькие записи в своей тетради.

Темень прохода в архив, находящийся глубоко под библиотекой начал медленно озаряться от приближающегося света. Холодок прошёлся по спине лезвием, она застыла, ожидая, когда источник света покажется. Ингрит часто слышала, по крайней мере раньше, от старших курсов, что в Гильдии водятся приведения, но ни разу она доказательств не видела. Впрочем, и оставалась она одна только в своей комнате и только по ночам.

Поджав колени сглатывает, уже не слыша вой собак или ржание лошадей, а лишь биение взволнованного сердца.

Вскоре играющие на стенах тени превратились в отчётливые линии, и первое, что вышло из мрака тонкая, хрупкая кисть, держащая масляную лампу, показалась и обладательница лампы.

– Ворон тебя забери! – Дёрнувшись, проговорила темноволосая девушка, чуть не уронив лампу. Она спустила серый капюшон с головы, ласково улыбнувшись поздней гостье библиотеки. – Ты что тут забыла в такое время?

– Тот же вопрос, – расслабленно опустив плечи проговорила Ингрит.

Среднего роста девушка подошла ближе положив лампу и устало опустила подбородок на стол. Толстую косу волос она перекинула на другое плечо, подняв взгляд на девушку.

– Ве́ли, я на днях наткнулась на одну из старых записей на эльдраморском. У тебя есть дешифратор?

– Может быть. – Интригующе ухмыльнулась девушка, заглядывая в книгу, которая была перед Ингрит. – Хроники?

– Да. Смотри. – Ингрит крадучись осмотрела библиотеку, осторожно вытащив из кармана штанов грубо оторванную бумагу и передав её дотошному архивариусу, которая большую часть своего досуга проводила в архиве или библиотеке. – Можешь перевести?

Ве́ли прочитала надпись на другом языке, прокрутила бумагу в руках, понюхала, и провела пальцами по уже высохшим чернилам.

– Откуда это у тебя?

– Нашла на задании. Меня отправили в штаб Гильдии Малеота для сбора новых записей для архива. Большинство записей были на общей речи, но были и некоторые на эльдраморском. Сама понимаешь, как там всё строго, вот я и оторвала этот кусок.

– Уверена, что это эльдраморский? – Подняв только глаза, прокрутила бумагу между пальцами Ве́ли. Уже начиная осыпаться холодным потом и сомнениями, Ингрит пыталась подобрать нужные слова. – Дело в том, что даже в эльдраморском можно различить диалекты и писания намного старше того, что изучаем мы.

– Хочешь сказать, что это не эльдраморский?

– Возможно это он и есть, но более архаичнее того варианта, что знаем мы. – Возвращая бумагу, сгорбилась архивариус. – Ты вряд ли найдёшь того, кто сможет это перевести.

– Почему?

– То, что когда-то давно означало одно, в нынешнее время может означать совершенно противоположное.

– Ясно. – Выдохнула Ингрит, положив кусок бумаги между страницами своей тетради и закрыв Хронику. – Я тогда уже вернусь к себе.

– Ой, точно! – Резко поднялась Ве́ли со своего место, остановив девушку на месте. – В прошлом месяце проводился смотр новичков, ты тоже была там?

– Нет. – Разочарованно поникла Ингрит, возвращая книгу на полку. – В прошлом месяце я была в Малеоте. А что? – Заинтересовалась она, присаживаясь обратно напротив архивариуса. – Кто-то вступил в Люминарий?