— И каким же образом? Ты предлагаешь… — до меня стало доходить, — каким-то способом убедить Догерти, что за похищением его дочери стоят его же работодатели?

— Именно так.

— Но это же полный бред! Зачем Туссэну поступать так со своим лучшим сторожевым псом?

— Чтобы натравить его на врага хозяина. Обставив дело таким образом, чтобы виновниками выглядели, например, местные триады.

— То есть мы должны подставить Альянзу, внушив Догерти мысль, что Альянза похитила его дочь, чтобы подставить триады? По-моему, это чепуха. Тем более что ты сама говоришь — Туссэн и его сообщники живут в мире с триадами.

— Ну да. Раздел сфер влияния. Альянза не лезет в местный криминальный бизнес, ее зона интересов — Конфедерация. А здесь ее главные шишки просто живут, как добропорядочные бизнесмены. Но я не знаю, насколько Догерти посвящен в эти тонкости. А главное — он, как военный, хорошо знает, что мир — вещь хрупкая и неустойчивая, и что притвориться жертвой агрессии — классический прием тех, кто хочет развязать войну.

— Неубедительно, — покачал головой я. — Он не поверит.

— Поверит, если ему в этом помочь.

— Что ты имеешь в виду?

Миранда извлекла из внутреннего кармана коробочку, а из нее достала блестящую ампулу и продемонстрировала ее мне:

— Знаешь, что это такое?

— Очередной психотроп? Подавитель воли? Мы ведь уже знаем, что будет, если применить его к высокопоставленному служащему Альянзы.

— Фокус с гиперсенсибилизацией остроумен, но тоже имеет свои границы применимости. Сам подумай, в каких случаях нельзя создать смертельную реакцию на вещество? Ну то есть не физически нельзя, а бессмысленно?

— Если это вещество жизненно необходимо… а также если оно в норме вырабатывается в самом организме, а не вводится извне. Иначе ценный работник загнется сразу.

— Именно так. Так вот, в этой ампуле, — Миранда улыбнулась, — то, о чем столетиями мечтали миллионы некрасивых женщин и стареющих мужчин. Впрочем, отнюдь не только они. Эликсир любви. Или ее экстракт, если точнее.

— Афродизиак? — мне вдруг представилось, что это слово происходит не от Афродиты, а от Африки — вероятно, по аналогии с уродливым словечком «афроамериканец», которым в Союзе именуют негров. — Ты что, надеешься соблазнить этого Догерти и нашептать ему свою версию в постели? — я скривился;

Миранда, конечно, не была мне ни женой, ни любовницей, и у меня не было прав распоряжаться ее личной жизнью, но почему-то подобная идея, даже реализуемая в интересах дела, была мне весьма неприятна. Тут же, впрочем, нашелся и рациональный аргумент: — Если у него похитят дочь, ему будет не до секса, несмотря ни на какие ампулы.

— Угу. Для любви одного лишь полового влечения недостаточно. Нужно еще отключать разум, точнее говоря — максимально снижать критичность мышления и восприятия. Только в этом случае обычный человек начинает восприниматься, как средоточие всех достоинств и совершенств…

— Вот именно, — кивнул я. — И меня поражают люди, которые, зная все это, продолжают считать любовь, лишающую их разума, чем-то нужным и прекрасным. Уж лучше бы просто били себе дубиной по голове, получилось бы проще и эффективнее.

— Человек живет не только разумом, — пожала плечами Миранда.

— Тем хуже для человека. Именно поэтому мы и имеем вместо нормального мира то, что имеем.

— Ладно, мировоззренческие споры подождут. Я говорю о чисто практической стороне дела. В этой ампуле — экстракт тех самых веществ, которые вырабатываются в мозгу влюбленного. Фенилэтиламин, норэпинефрин и еще кое-какие амфетаминоподобные нейропептиды. Состав и концентрация подобраны так, что эйфорической реакции они не вызывают, а вот критическое мышление вырубают начисто. Человек, находящийся под действием этого препарата, способен уверовать во что угодно. Сам препарат не определяет, во что именно — он лишь создает благоприятные условия. Определяющим является действующий в этот момент раздражитель, провоцирующий эмоциональную реакцию. Если это будет сексуальный раздражитель, человек влюбится. Если иной…

— То он может, например, столь же страстно возненавидеть того, на кого ему укажут, — закончил за нее я. — М-да, страшные вещи имеются в распоряжении современной армии. Это вводят солдатам?

— Нет, конечно. Во всяком случае, мне о таком неизвестно. Сам понимаешь, какой поднялся бы скандал…

— Но если его можно достать, я не понимаю, как Америка и мир еще не утонули в сплошных убийствах. Если достаточно отловить любого бродягу… хотя на кой черт бродягу — лучше полицейского или, скажем, близкого друга жертвы, вколоть ему эту дрянь и сказать — «такой-то твой смертельный враг, убей его…»

— Не все так просто. Давным-давно доказано, что человек не становится безвольной куклой даже под действием психотропов или гипноза. Он не будет делать то, что противоречит его принципам. Максимум — вяло и безуспешно попытается. Я же сказала — нужен эмоциональный стимул, который разрушит эти принципы. И чем сильнее, тем лучше.

— То есть без похищения ребенка все же не обойтись.

— Именно так.

Я вздохнул.

— Полагаю, у тебя уже есть план, как это сделать.

— Да, — не без самодовольства кивнула Миранда. — Я недаром провела сегодняшнее утро. Отличная все-таки штука эти современные средства слежения.

Девочка посещает дорогую частную школу, одну из лучших в городе. Но отец слишком занят, чтобы самому ее туда возить. Это делает шофер, он же телохранитель. Кстати, я видела, как Догерти прощается с дочкой, сажая ее в автомобиль — он действительно ее очень любит, в этом нет сомнений. Вероятно, она — последнее, что осталось в его жизни человеческого…

— Ближе к делу, пожалуйста, — попросил я. Мне и так не нравилась эта идея с похищением девочки, не хватало еще проникнуться сочувствием к ее папаше. Нет, я, конечно, в любом случае сделаю то, что нужно, и я помню, что Альянза — мои смертельные враги… но помехи в виде неконструктивных эмоций мне ни к чему.

— Автомобиль — бронированный «ниссан премьер». Девочка садится на заднее сиденье справа. Шофер — амбал под семь футов ростом, когда-то служил в SWAT[31], уволен за неоправданное применение оружия…

— Догерти подбирает людей себе под стать.

— Угу. Вот полюбуйся на красавчика, — Миранда продемонстрировала увеличенное фото на компе. Бритоголовый гигант, которому Догерти доверил безопасность дочери, был заснят вылезающим из черной машины, затем — шагающим в полный рост.

— Впечатляет, — согласился я. — Такого не подделать никаким гримом.

— Грим бесполезен. На территорию школы можно попасть лишь в том случае, если твой чип есть в их базе. Сама школа выглядит, как хорошая крепость — ну, сам понимаешь, после всех этих терактов с захватами учеников в заложники. И, естественно, кому попало девочку не отдадут, ни по какому звонку или записке ее родителя. Все мы живем в XXI веке и понимаем, что подобное можно подделать на компе так, что и эксперт не отличит.

— Значит, только по дороге? Каким-то образом выманить шофера наружу и…

— Он не выйдет, что бы ни случилось. Я его, конечно, не расспрашивала, но это азы такой работы. Пропоротые шины, заглохший мотор, столкновение с другой машиной, лежащий на дороге человек — все равно, не поддаваться ни на какие провокации. Блокировать двери и окна, вызвать, если необходимо, полицию, «скорую», техническую помощь — но самому сидеть внутри вместе с охраняемым объектом.

— Тогда что остается? Подкрасться к нему сверху на грузовом вертолете, подцепить машину и улететь?

— Хм, интересная мысль. Мне она не приходила в голову. Но слишком сложно технически, полно свидетелей, а главное — ему же ничто не помешает выйти на связь с шефом и с кем угодно еще.

— Вообще-то я иронизировал.

— Зря. Подход правильный — иногда то, что нельзя вытащить из сейфа, можно вытащить вместе с сейфом… Но не в данном случае.

— Тогда что?

— Авария.