Миранда ввинтилась в толпу первой и уверенно прокладывала себе дорогу локтями и окриками «Dejen pasar!»[19] Я, хотя и был на полголовы выше, двигался за ней следом, как сухогруз за ледоколом. Поначалу все взоры были устремлены в сторону базы, и беженцы, даже если и сердито толкались в ответ, не обращали на нас особого внимания, но, чем ближе мы пробивались к воротам и чем плотнее становилась толпа, тем больше взглядов обращалось в нашу сторону. Точнее говоря, в сторону Миранды, ибо она, в ее модном дорогом комбинезоне, выглядела в этой толпе белой вороной, и ее принадлежность к миру застенных небожителей не вызывала сомнения. Я же — полуголый, загорелый, в одних лишь штанах и ботинках местного военного образца — вполне походил на кубинца. Интересно, что я сообразил это не сразу — слишком уж чуждой мне была эта толпа, и мне не приходило в голову, что они, в свою очередь, могут воспринимать меня, как своего.

На Миранду меж тем смотрели без всякой симпатии. Какая-то немолодая женщина, к чьей длинной юбке жались двое босоногих детей, ухватила ее за руку, что-то громко требуя. Миранда высвободилась, но требования уже подхватывали другие беженцы по соседству. Те, что еще отделяли нас от ворот, развернулись в нашу сторону и плотно сомкнулись, не проявляя никакого желания дать американке дорогу. Не требовалось знать испанский, чтобы понять, чего они хотят — чтобы их провели внутрь. Ситуация быстро становилась угрожающей. И даже пистолеты, лежавшие в чемоданчике на поясе Миранды, не могли нам помочь — в такой тесноте и давке от них мало проку, скорее всего, их вырвали бы прежде, чем она успела бы их достать.

Миранда поняла, что твердость и напор тут уже не сработают, и попыталась сказать им что-то успокаивающее, но разгневанная толпа не желала слушать пустые слова. И тогда она обернулась ко мне и крепко схватила меня за руку, а затем снова решительно двинулась вперед, что-то громко говоря при этом. Толпа вновь зашумела, но на сей раз одобрительно; беженцы еще плотнее надвинулись на нас с боков и сзади, но при этом стали расступаться спереди, позволяя нам протиснуться к воротам. Я понял — принимая меня за кубинца, они решили, что Миранда проведет внутрь и других. Мы стали центром притяжения всей толпы, которая, уплотняясь, двинулась к воротам; кто-то уже карабкался на повозки и крыши автомобилей, не слушая возмущенных криков их владельцев, кто-то громко и испуганно орал от боли, зажатый телами, а возможно, и угодивший под ноги своих соплеменников. Меня тоже сдавило, и я задыхался от запаха пота и табака. В последний раз мне доводилось видеть, а точнее, нюхать курильщика, наверное, лет пятнадцать назад — нет, они, конечно, по-прежнему есть, и у нас, и в Союзе, но предаются своему пороку исключительно в своих закрытых клубах, подобно сексуальным извращенцам… К счастью, основное давление шло сзади, так что толпа не расплющила нас, а вынесла к воротам. Их, разумеется, открывать по-прежнему никто не собирался, но слева от огромной литой створки в стене имелась небольшая (хотя и столь же прочная) калитка, рядом с которой светился красный глазок переговорного устройства.

— Мы — граждане КША, — выдохнула Миранда в микрофон. — Пропустите нас.

— Вы — это кто и сколько вас? — холодно осведомился голос дежурного.

— Миранда Деннисон и Мартин Мейер. На нас должны быть заказаны пропуска.

— Минуту, мэм, — голос не то чтобы подобрел, но стал более деловым. — Вы чипированы? — спросил он после короткой паузы, должно быть, сверившись со списком.

— Конечно.

Да уж, надеюсь, на фанатиков, отказывающихся вживлять себе ид-чип, потому что это «печать Сатаны, о которой сказано в Апокалипсисе», мы не походили.

— Приложите ладонь к сканеру, пожалуйста.

Миранда прижала руку к соответствующему контуру под устройством. Красный глазок сменился зеленым.

— Теперь вы, сэр.

Я благополучно проделал то же самое.

— Хорошо. Вы сможете войти так, чтобы эти люди не попытались ворваться вместе с вами?

— Ммм… не могу этого гарантировать.

— Ладно. Если они это сделают, боюсь, нам придется применить спецсредства. На всякий случай задержите дыхание, когда будете входить.

Голос из мощного репродуктора вновь произнес что-то по-испански — кажется, потребовал ото всех отойти от ворот (точнее, попросил — я разобрал вежливое «por favor»). Без особого, впрочем, успеха.

— Входите, не задерживаясь, — напутствовал нас дежурный, и я услышал, как щелкнули автоматические замки калитки.

Миранда не заставила себя ждать и молниеносно юркнула внутрь; я устремился следом. А за нами, с секундной паузой — и остальные. «Atras, todo atras!»[20] — рявкнул репродуктор уже без церемоний, и сервомоторы калитки, уже оставшейся за моей спиной, взвыли, пытаясь ее закрыть, но кубинцы, навалившиеся снаружи, мешали это сделать. Тогда сквозь гул моторов донеслось шипение. Не дыша, я пробежал вслед за Мирандой по узкому короткому коридору и выскочил через вторую дверь уже внутри территории базы, сразу же оказавшись в другом мире — никаких зарослей со змеями, только аккуратно подстриженные газоны, сочно зеленеющие на солнце, цветочные клумбы и выложенные плиткой дорожки. Прямо пансионат отдыха, а не военный объект.

Сержант в новенькой серой форме вышел из зеркальной будки КПП встретить нас.

— Все в порядке? — спросил я.

— Да. Этот газ кого хочешь остановит, та еще дрянь — я как-то вдохнул на учениях… Извините за эти маленькие неудобства, — слегка улыбнулся он. — Сами видите, местные почему-то уверены, будто мы обязаны решать их проблемы. А почему вы пешком? Что с вашей техникой и, кстати, сэр, с вашей одеждой?

— О, небольшая авария, — улыбнулась в ответ Миранда. — Точнее, по правде сказать, большая. Наш катер перевернулся вблизи кубинского берега. Ужасно глупо получилось — все наши вещи… Хорошо на мне хоть был комбинезон, а вот на Мартине… Хорошо еще, встретили на берегу местного, который согласился продать ему хотя бы это. Мартин и меня все подбивал раздеться и позагорать, но я всегда говорю — безопасность прежде всего! Хороши бы мы были, если бы оба вылезли из моря в чем мать родила, представляете?

Судя по широкой сальной улыбке, сержант очень хорошо себе это представил. И явно сожалел, что сексапильная дамочка оказалась столь предусмотрительной по части безопасности. Впрочем, он тут же усилием воли вернул себя к деловому тону.

— Так вы прибыли на катере, не по воздуху? Да, здешние прибрежные воды довольно коварны, особенно в шторм.

— Миранда так просила дать ей поуправлять, ну я и не устоял, — развел руками я. Сержант одарил меня понимающе-сочувственным взглядом.

— Если ваш катер еще носит по волнам, мы можем его поискать, — предложил он вслух.

— Нет, мы видели, как его ударило о камни, и он затонул, — ответила Миранда.

— Сочувствую. Наверное, дорого стоил?

— Да ничего страшного, он был застрахован, — отмахнулась она. — Зато какое приключение! Настоящее кораблекрушение в южных морях!

В общем, типаж смазливой дурочки, столь, вероятно, характерный для местных жен, был ею отыгран превосходно. Я понял, зачем ей понадобилась версия с катером — очевидно, подобный инцидент воспринимался здесь как нечто куда менее серьезное, чем авиационное происшествие. А комбинезоны сейчас в моде, их носят не только пилоты, и аварийные чемоданчики тоже одинаковы что на морских, что на воздушных судах (экранопланы, кстати, относят к обеим категориям).

— У вас есть при себе оружие? — спросил сержант. Собственно, вопросительная интонация была лишь формой вежливости — как бы быстро мы ни бежали, автоматика в коридоре, конечно, успела нас просканировать.

— Да, — ответил я. — Сами понимаете, у вас тут неспокойно. Но у нас есть разрешения, — это он, впрочем, тоже должен был уже знать благодаря информации в наших ид-чипах.

— Как и у всякого законопослушного южанина, — широко улыбнулся сержант. — Просто я должен официально предупредить вас, что вы не должны доставать оружие на территории базы. У нас тут места много, далеко не все застроено, так некоторые, знаете ли, любят пострелять по консервным банкам или по птицам — так вот, не надо этого делать. В спортивном центре есть тир, куда пускают и гражданских.