Вольф вопросительно посмотрел на Денисова. Может, что-то еще? Тот отрицательно мотнул головой. Гость аккуратно закрыл чемоданчик и поставил его на пол. В воздухе резко запахло чем-то паленым.

– Мари! – крикнул Денисов, вскакивая. – Мы горим?

Он бросился на кухню и застал жену около электропечи. Вид ее – печки, а не жены – допускал, что она была элементарно взорвана, хотя данная конструкция считалась абсолютно безопасной.

– Что случилось?!

– Не знаю... Она просто... Я все правильно делала.

– Успокойся. Фигня все это. Подумаешь. Прошу тебя.

– Это моя вина, – заявил появившийся сзади Вольф. – Надо было предупредить. Нельзя ее было включать во время переговоров. Прошу вас не волнуйтесь. Мы немедленно устраним все последствия. Предоставьте это мне и ни о чем не беспокойтесь. А пока... Не угодно ли вам позавтракать в ресторане? Я виноват и должен хоть в малой степени искупить свою вину. К сожалению, я уже не сумею составить вам компанию, но по этой кредитной карте вас обслужат как самых дорогих клиентов.

Денисов проигнорировал протянутую ему «бриллиантовую» карточку.

– Не стоит.

Это что ж у него за глушилка, если от нее печки взрываются? Интересно.

– Что ж. Тогда прошу меня извинить еще раз. Мне пора. Если вы пока не собираетесь уходить, то в течение часа все будет исправлено. На этом я вынужден попрощаться. Мадам!

– Да-да, до свиданья.

– Андрей Федорович, выпустите меня?

– Конечно, пойдемте. Я сейчас, – пообещал он жене и вышел вслед за Вольфом.

– Мне действительно жаль, – говорил тот на ходу самым искренним тоном. – Я просто должен был предупредить вас и вашу замечательную супругу, что некоторые электронные приборы, находящиеся в работающем состоянии, выходят из строя при воздействии на них радужного поля. Знаете, когда я пришел к вам, то еще помнил об этом, даже проверил помещение, а потом как-то растерялся. Это все из-за волнения. Но все последствия будут незамедлительно устранены.

– Не стоит об этом беспокоиться, мы сами.

– Нет-нет! – горячо запротестовал Вольф и даже остановился. Они уже были на пороге гостиной. – Я категорически настаиваю. Это единственно приемлемое решение.

И вдруг, как будто улыбнувшись глазами, перевел взгляд на стену. Там висели всякие знаки внимания корпоративного свойства – дипломы, поздравления, подарки, памятные знаки. Всю эту шелуху Денисов, равнодушный к дежурным знакам внимания как человек, не стремящийся к публичному вниманию, долгое время держал просто в коробке. Но год назад сын настоял, чтобы отцовские достижения были вывешены на видном месте. Где-то что-то он такое вычитал или подглядел, словом, ему хотелось чем-то гордиться. И отец уступил, потратив половину выходного дня на эту выставку. Впрочем, ему и самому порой было не без удовольствия на это смотреть. Вроде как не зря прожил жизнь. Его ценят. Собственно, именно с этой целью подобного рода знаки внимания были в большом ходу в Управлении.

Сейчас один из самых, если в данном случае можно так сказать, любимых знаков – вырезанное из натурального дерева поздравление на его сорокалетие, оформленное медью и серебряной вставкой с личной подписью начальника Управления, – зиял обожженной дырой как раз над серебряной пластиной. Из нее еще слегка курился дымок. Несколько похоже на след от пули. Не совсем, но приблизительно.

Денисов, не больно-то поверивший россказням непрошеного гостя – идет игра, и в ней любые ходы возможны – подошел к стене и снял памятный знак. Лавровые листья, орлиный профиль.

Эксперт после лабораторного анализа наверняка наговорил бы кучу умных слов, жонглируя терминами. Внутреннее возгорание на термической основе, симуляция взрыва, микродозы и шут его знает что еще. Денисову было видно одно: внутри толстого – дюймовой толщины – древесного массива произошел микровзрыв. Иными словами, внутри находилось работающее электронное устройство. То, что не печь – к бабке не ходи. «Жучок»? Возможно. Судя по остаткам керамики и крохам металла в обожженной дыре – он и есть. Мог его заложить Вольф? Теоретически да. Но, может статься, и не он. Пока что ничто ничего не доказывает. Кроме того, что ставки возросли.

– Прошу вас, – визитер протянул ему визитку. – И я жду от вас ответа. Но – не тороплю. Мудрые решения не принимаются в спешке.

– Все-таки с печкой...

– Категорически нет. Это моя вина как представителя компании. И поверьте, если я ее не заглажу, мне несдобровать. Прошу вас. Для меня это очень и очень серьезно.

– Ну хорошо.

– Спасибо.

Проводив гостя до порога, Денисов отметил, что такого класса машины, на которой приехал Вольф, не были частыми гостями в их поселке. Значит, будут разговоры. И вопросы тоже. Ненавязчивые, но все же.

Вернулся в кухню он слегка обалдевший. Если не растерянный.

– Я так испугалась, – сказала жена, оторвавшись от разглядывания изуродованной печки, внутри которой что-то дымилось.

– Забудь.

– Легко сказать.

– Да уж, – согласился он. – Но ничего, скоро новую привезут. Золотую.

– А кто он?

Денисов невольно сцепил зубы. Тот, кого ты пустила, кто же еще!

– Так, работу предлагал.

– А ты?

– Да чего дергаться-то? Хотя условия, конечно, интересные. Слушай, жрать охота, а?

– Надо было на ресторан соглашаться, – язвительно сказала жена.

– Это точно. Ну, сообразишь чего?

– Да сейчас сделаю.

– Тогда я пока к себе. Свистнешь?

– Минут через пятнадцать.

Он поднялся в кабинет, нащупывая в кармане шорт «карандаш». Так ему не терпелось вставить его в компьютер, чтобы считать информацию, что даже ладонь вспотела. И удержался только в последний момент, когда уже сел перед экраном.

Стоп-стоп-стоп! Только не спешить. Ведь информацию можно прочесть только один раз, после чего она самоуничтожается. Для того чтобы адекватно воспринять ее, нужно взять себя в руки и вообще подготовиться. Как бы то ни было, а этот визит его взволновал. Да и похмелье это еще совсем некстати.

Допустим, что Вольф сказал правду, и Баллон и в самом деле точит зубы на Пакита. Ну и, собственно, что с того? С начальником Управы Денисову не тягаться, да и не так уж, честно говоря, он принципиален и, больше того, молод, чтобы отстаивать права какого-то там дикаря, только и умеющего, что махать шашкой. К сорока годам у нормально развивающегося человека романтизма как-то убавляется. Ну хочет начальник отобрать у него игрушку – договоримся! Может, и до того, что, скажем, через год или меньше тот сам организует отправку Пакита обратно. Натешится, денег, в конце концов, заработает. При этом и его, Денисова, не оставит внакладе, поделится малой толикой, хоть должностью – пора уже, пора, – хоть еще как.

«Жучок» у него дома, да еще в подарке от Управления? То есть свои же за ним следят? Возможно такое? В сущности, почему бы и нет? Противно, что тут говорить, но не исключено. Лет десять назад он по этому поводу мог бы устроить сцену. Сейчас уже нет. Хотя свое «фэ» может высказать. Неужели Мухин? Без его ведома такие штуки не проделываются. Или не так – не должны проделываться.

И еще одно, самое главное. Не больно-то он верил во всякое там благородство со стороны толстых кошельков. Насмотрелся. Нет, на публику они очень даже ничего умеют играть, под прицелом объективов. Благотворительность, сострадание, душевные переживания. На самом деле эти акулы бизнеса стоят за свои интересы горой и лишний грош за просто так не отдадут. «Мы благодарны!» Какой-то вообще бандитский подход. Одно «по нашим внутренним законам» чего стоит.

А все же интересно, что они там накопали. Нет, торопиться он не станет ни в коем случае.

Итак, есть две вероятности. Первая – это провокация с неизвестными пока целями. Второе – все так оно и есть. Исходим из второго. Он что, с Баллоном станет воевать? Бессмысленно и бесполезно. Свои возможности Денисов знал очень хорошо. Нет, конечно, бывают ситуации, когда нужно выпрыгивать из штанов и скакать выше собственной головы и многих других голов. И тогда ни чины, ни карьера, ни другие привходящие факторы не имеют значения. Другое дело, что с годами этот трюк приходится проделывать все реже, потому что существуют и иные пути и способы решения проблем. Без излишнего надрыва. Хотя в поле чего только не случается. И Машка правильно говорит, что пора бы уже и утихомириться. Сорок один – это возраст. Время крепко задуматься о будущем. Старость-то не за горами.