– Спасибо, есть.

– Ну, тогда до встречи.

Рукопожатиями при расставании они не обменялись. Карина как-то очень ловко сумел избежать этого. Раньше он всегда значительно и крепко жал руку журналиста. Ну так рукомойников и тут не нашлось.

К приятному удивлению Маркуса, за рулем красной машины оказалась женщина. Впрочем, когда он рассмотрел ее лицо, суровое, как нарукавная эмблема спецбригады, кокетничать с ней расхотелось. Хотя где-то на полдороге к отелю игравший в крови алкоголь заставил его развязать язык, но ничего хорошего из этого не получилась. Дама оказалась неразговорчивой, отделывалась односложными ответами и вообще всячески показывала, что целиком занята дорогой. Да и хрен с тобой!

Зато она проявила чудеса любезности, помогая ему не только у стойки портье, но и проводила до номера. Хороший такой номерок, двуспальный. В том смысле, что в нем имелось две спальные комнаты с широкой кроватью в каждой и немалых размеров общая комната. То есть, по сути, тут могли жить две пары. Или, например, хозяин с телохранителем. Словом, варианты имелись. Как и бар. Хотя как раз к бару у Маркуса были претензии. Все эти крохотные бутылочки, легко умещающиеся в бокал каждая, только разжигали аппетит. А он уже завелся. Да и поужинать бы неплохо. И вообще, он сегодня, считай, заново родился. Хотелось выпить, плотно и вкусно поесть, пообщаться.

Ну, если с общением на сегодня туго – надо поостеречься, то во всем остальном он не собирался себе отказывать. Только и пообщаться хотелось – до зарезу. Стресс ведь надо сбросить. А посторонняя, пустая болтовня – кому как не журналисту это знать! – очень отвлекает. И, вместо того, чтобы сделать заказ по телефону, он вышел из номера и спустился вниз. Хоть с администратором потрепаться – все развлечение. К тому же это была такая фемина... Есть, как говорится, повод.

Вылакав прямо из горлышка сто граммов коньяка (по сравнению с предыдущим пойло, и не больше того), вышел в коридор и спустился вниз. Пиджак его высыхал на спинке стула, так что он придал героический вид своей рубашке, закатав рукава по локоть и сняв галстук. В отеле было тепло, да и коньяк пока что грел, поэтому о возможной простуде Маркус и думать забыл.

– Заказ в номер хочу сделать, – сказал он, облокотясь на стойку.

– Напрасно беспокоились. Мы принимаем заказы и по телефону. Тем более у нас существуют хорошие скидки для почетных клиентов.

Но сколь ни был пьян Маркус, откровенную лесть от комплиментов он еще мог отличить.

– Это приятно, – несколько фальшиво осклабился он. – Но еще более приятно общаться лично. Кстати.

Он рассеянно похлопал себя по карманам. Конечно, документы и кредитки он оставил в пиджаке. Но ведь наверняка при входе считали все, что нужно, с вшитого чипа. От имени и цвета глаз до черт его знает чего. Все же он пьян. Да и плевать! Свою норму пошлости он сегодня перевыполнил. Похищения эти дурацкие... И вообще.

– Забыл, – пьяно улыбнулся он. – Там. В номере. – Он показал пальцем наверх, в потолок над собой. – Я сейчас схожу и... Понятно.

– Не стоит.

Девушка стремительно пробежала пальцами по пленке клавиатуры.

– Ваш текущий счет вполне состоятелен.

Это тоже было приятно. Спасибо Карине. Позаботился. А он щедрый.

– Так здорово! И... – Маркус вцепился руками в стойку. Его повело. – Насколько? Я что-то подзабыл.

Девушка очаровательно улыбнулась, демонстрируя великолепные зубы.

– Вполне. Можно просто позавидовать.

Вот это хорошо. Когда тебе завидуют – это правильно. Это значит, что ты чего-то добился. Выбился. Перепрыгнул. Даже самого себя. И девушка такая милая. Просто прелесть, а не девушка. А вечер длинный.

– А можно я... Ну... Взгляну. Одним глазком. Что-то я не в форме. Кстати, шампанское с меня. На ваш выбор. Что хотите?

– Вообще-то не положено, – не слишком убедительно попыталась отказаться милая девушка.

– Но это же мой счет! – как мог категорично заявил Маркус. – Какие могут быть секреты? Правильно? И потом, – он понизил голос, – мой друг поставляет мне такое серебро... Я ваш должник.

У него действительно имелся знакомый коммерсант средней руки, производящий настоящие кованые изделия из серебра. Другое дело, что не виделись они года два, да и совместных дел никогда не вели. Чего он вдруг вспомнил? Хотя был убежден в этот момент, что ювелир ну просто тотчас пришлет-принесет-доставит ему все, что душе угодно. Причем задаром.

– Только недолго, – сказала девушка и повернула к нему экран. Цифр и прочего там было до черта, но Маркус отчего-то выхватил взглядом одно. Время открытия. Сегодня. Девять восемнадцать утра.

Возвращаясь обратно в номер, он кипел неподдельной злостью, едва сдерживаясь от того, чтобы прямо из коридора не позвонить Карине. Получается, что номер ему сняли задолго до того, как его заманили. Очень, очень интересный расклад. Просто готовая тема для статьи. Все ж подстроено! А Карина прокололся. Перебдели его работнички. Перестарались. Заранее номер сняли, с утра пораньше, чтобы потом не попасть в цейтнот. Но не на того напали! Он им не осел с ушами, расставленными для развешивания лапши! Он журналист-расследователь, не первый год в чужом дерьме копается, не понаслышке знаком со всеми полицейскими штучками, со всякими подставами и заморочками. Его на этом не проведешь. Не-ет, ребята!

Едва закрыв за собой дверь номера, он вызвал Карину, хотя тот неоднократно просил насколько возможно воздерживаться от прямых телефонных контактов с ним.

– Здравствуйте, – с подчеркнутой издевкой проговорил он, стремительно подходя к бару. – Вот звоню вас поблагодарить за заботу.

– Что случилось? – с ноткой беспокойства спросил тот.

– Ну как же? Вы так заботитесь обо мне, что сняли мне номер заранее. И откуда такая предусмотрительность?

Последовала короткая пауза. Или просто показалось?

– Я бы посоветовал вам поменьше пить. Посмотрите, на кого он зарегистрирован. Ради вас одному нашему сотруднику пришлось срочно менять свои планы. Если у вас все, то до свиданья. У меня дела.

И отключился.

Маркус стоял с открытой бутылочкой джина в руке и тупо смотрел на свое отражение в зеркале. Смотрел и не видел. Нашему сотруднику? Одним глотком осушив половину, почувствовал прилив сил. Во всяком случае наступило некоторое прояснение в голове.

Сотруднику. Менять планы. Может такое быть? Ну, в принципе, почему бы и нет. Можно, правда, поинтересоваться у горничной. Уж она-то должна была видеть, кто снимал номер и был ли он с багажом или без. Впрочем, номер могли заказать и по телефону или любому другому виду связи. Тем более деньги перечислены. Нет, Карина не такой осел, чтобы допускать подобного рода просчеты.

Ему вдруг расхотелось что-либо выяснять.

Через десять минут ему в номер принесли бутылку коньяка и фрукты, а еще через полчаса – хороший ужин. Как он заснул, Маркус не помнил и не мог вспомнить на следующее утро. Бутылка из-под коньяка и часть бутылок из бара оказались пусты.

Мухин еще только ехал на работу, когда ему позвонил Квеллер, второй человек в Управлении.

– Подъезжаешь? – спросил он, хотя наверняка уже смотрит на экран и видит его передвижение. Иногда, когда нужно для дела, а то и по личной надобности, Мухин блокировал свой чип, подставляя вместо него так называемый заместитель, чтобы совсем уж не выпадать из-под наблюдения, только сейчас надобности в подобной маскировке не было, но, тем не менее, вопрос начальника был понятен и оправдан.

– Да, буду через несколько минут.

– Давай сразу ко мне.

Что-то случилось. Когда Генрих не может дождаться его появления в кабинете, это верная примета неприятностей, грядущих или уже произошедших. Впрочем, философски размышлял Мухин, развалясь на заднем сиденье, любая неприятность до тех пор, пока ты о ней не знаешь, для тебя находится в будущем. А если – вот так случилось – и вовсе не узнаешь, то она остается незамеченной. Прав был Екклезиаст, говоря, что в многих знаниях многие печали. Вот, скажем, умер хороший человек, которого ты когда-то искренне любил и уважал, а ты ни сном ни духом. Так получилось. Про себя подразумеваешь, что живет он где-нибудь в хорошеньком домике на берегу шикарного озера, а то и океана, беды не ведает, внуков нянчит, работает в меру сил, а на самом-то деле он погиб давным-давно на каком-нибудь астероиде, монтируя очередной маяк, а ты сводку с сообщением о его смерти просто пропустил.