Испуганной мышью бросаюсь за ближайший угол, вжимаюсь в стену. Перестаю дышать.

Громом среди ясного неба, вернее, среди блестящего стеклом и глянцем холл, звенит трель телефона!

Как всегда, невовремя! Ну, кому я понадобилась в такое время?!

Шаги отдаются в ушах набатам. На миг замирают и… начинают приближаться.

Обмирая от страха, судорожно ищу телефон в недрах сумки, но попадается все время что—то не то: зачетка и паспорт для оформления на работу, косметичка, расческа… Где это звенящее чудовище, когда хочешь, чтобы оно поскорее заткнулось?

Словно отвечая на призыв моего смартфона, звенит телефон Вадима, и я вся обращаюсь в слух.

Конечно. Это может быть звонок по работе и, скорее всего, так оно и есть, но все еще влюбленная и ревнивая часть меня уверена, что это его новая девушка.

– Да, пап. Что ты хотел?

Слышу до боли знакомые и любимые модуляции, а следом приходит страшное осознание: отец – Виктор!

Что, если он расскажет, что я вернулась в общежитие? Что, если решит проверить как у его сына обстоят дела?

Чего человеку не отдыхается в медовый месяц?!

– Да, все в порядке… – отвечает Вадим невидимому собеседнику. – Да, вернулся из командировки… Да, у меня все в порядке… – и каждая пауза, пока он слушает отца, будто отбирает у меня годы жизни. Боюсь. К концу разговора я стану древней старухой. – Нет, в твоем присутствии нет необходимости… Нет, я не обижаюсь…

Козел! Не обижается он. Конечно, отец – это отец, а я так, гряз из—под ногтей. Джае выслушать не захотел.

Нет, я себя не оправдываю. В той связи нет ничего, чем можно было бы гордиться, но, узнав, что обстоятельства изменились, я всеми силами старалась ее избежать. И уже не моя вина, что Виктор оказался упертым эгоистом и козлом.

– Извини, мне некогда. Сейчас надо вникать, что дорогие сотрудники наворотили без меня. Вчера заскочил только на часок… Да, хорошего отдыха… Нет, я не хочу о ней знать.

На последнем предложении краска бросается в лицо.

Не хочет он!

Сейчас как выйду! Встану перед ним во весь рост и заявлю, что жду его ребенка! Посмотрим тогда, чего он не хочет!

К счастью, на этом Вадим заканчивает разговор, и я не успеваю поддаться искушению воспаленного мозга.

Кажется, что после того, как Вадим сбрасывает вызов, на холл опускается гробовая тишина. Во всем здании остаемся только он, я и стук наших сердец. Неужели он не слышит, как оно колотится?

Или слышит?..

Снова шаги. Они приближаются!

Могла бы, вросла в стену. Из-за того, что все это время почти не дышала, перед глазами плывут черно-зеленые круги. Только бы не свалиться. Только бы не свалиться.

Мелодичные переливы, извещающие о том, что открываются двери лифта, звучат для меня ангельской музыкой, но Вадим не торопится уехать. Снова повисает гнетущая тишина.

Она тянется… тянется… тянется… Как жвачка за подошвой. Давит не хуже гидравлического пресса

Кажется, еще немного, и я точно свалюсь прямо к ногам не желающего обо мне знать Вадима.

Но шаги возобновляются, дверцы кабины закрываются, шуршание движущейся кабины отдаляется.

Разве можно так издеваться над беременными? Такого и нормальная психика не выдержит, что уж говорить о том, когда происходит гормональная перестройка!

Да, ноги меня все—таки подводят.

Они подкашиваются, и я медленно сползаю спиной по гладкой стене.

Дыхание поверхностное, рваное. Пол подо мной качается, будто я не на суше, а море, минимум в двенадцатибалльный шторм. Стены тоже не желают стоять не месте. Они прыгают, будто решили поиграть в чехарду.

Чувствую, как к горлу подкатывается тошнота.

Нет! Только не это. Не сейчас!

Руки ватные, но все же мне удается их поднять и зажать рот.

Пальцы ледяные и дрожат. Лица вообще не чувствую, будто вместо него маска.

Да, что это со мной?

Срочно надо в туалет. Но где его найти и как добраться?

Снова шаги.

Кого еще нелегкая несет?

Хоть бы минуточку покоя, чтобы прийти в себя.

Пытаюсь подтянуть ноги, чтобы не торчали из закутка, в котором я прячусь, но они не очень-то желают слушаться и то и дело оскальзывают.

– Полина? – слышу над собой голос. Вскидываю голову и вижу Женю. – Что вы здесь делаете? Почему на полу? Давайте руку.

– Не могу, – мычу я, еще крепче прижимая ладонь ко рту.

– Вам нехорошо? Да на вас лица нет! Давайте-ка…

Без лишних разговоров он наклоняется и подхватывает меня ан руки.

К своему стыду я не могу даже спорить. Все силы уходят на то, чтобы меня не стошнило на светлый и, кажется, страшно дорогой костюм.

Женя будто это чувствует и старается лишний раз меня не трясти, но все равно каждый его шаг неприятно отдается в желудке, а все, на что хватает моих сил, это сильнее и сильнее стискивать лацканы безупречного пиджака.

– Сейчас станет легче. Потерпи немного, – приговаривает Женя, занося меня в белоснежную туалетную комнату, осторожно опускает на пол и включает прохладную воду.

Сквозь шум в ушах слышу журчание воды. Как же хорошо…

Сначала я просто опираюсь на края раковины, вдыхая влажный и освежающий воздух.

Пользуясь моей неподвижностью, Женя сам смачивает руки, прикладывает ладони к вискам.

Разноцветные пятна перед глазами замедляются. Вот, уже могу различить бьющую из крана прозрачную струю. Набираю воду в ладони, плескаю в лицо, протираю руки до локтя, смачиваю шею, еще раз виски…

С каждым разом дышать становится все легче. Тошнота проходит, отступает и дурнота.

– Ну вот, уже лучше, – вижу в зеркале улыбающееся лицо Жени. – Хотя бы на человека похожа стала, а не на гипсовую статую самой себе. Что случилось?

– Душно, переволновалась, – лепечу я плохо слушающимися губами.

– Да, душновато, – соглашается Женя, растирая мне плечи. – Но, ничего. Сейчас поднимемся в офис, там кондиционер. Кстати, что тебя так взволновало?

– Это мой первый рабочий день в такой крупной компании. К тому же я еще только закончила третий курс. Страшно не справиться, провалиться.

– Понятно, – Женя слушает меня с выражением доброго дядюшки и кивает. – Но ты мне показалось сообразительной девушкой. Не думаю, что у тебя могут возникнуть проблемы. Если все—таки волнуешься, сейчас поднимемся в мой офис, там ты успокоишься и все обсудим. Так же и то, чем я могу тебе помочь.

Ладони Жени с растирания моих плеч как—то незаметно перемещаются на шею. Вот уже треплют подбородок…

– Зачем в ваш офис? – я пытаюсь отойти, но Женя держит крепко. – Не надо, со мной уе все в порядке. Спасибо большое, но мне уже пора.

– Все-таки чашечка крепкого чая не повредит. Я настаиваю. Ты все еще слишком бледная.

Мягко, но уверенно Женя берет меня под руку и ведет к лифту. Не отпускает, пока поднимаемся и идем по коридору под обстрелом любопытных взглядов. Мимо симпатичной секретарши…

– Вадим Викторович просил вас зайти, когда придете, – приподнимается она из-за стойки и оценивающе меня осматривает.

– Позже, Катюша, позже. Если снова спросит, скажи, что звонил и стою в пробке. А пока, организуй нам чайку, пожалуйста.

– Не надо… пожалуйста… неудобно, – шиплю я и пытаюсь выкрутить запястье из сильных пальцев.

– Неудобно… да ты и сама знаешь – хмыкает он. – Заходи, – открывает дверь и подталкивает меня в спину.

Переступаю через порог и останавливаюсь. Не хочу идти дальше. Сейчас бы снова закрыться в туалете, ополоснуть пылающие щеки глаза холодной водой, поправить макияж, нацепить на лицо гордое и безмятежное выражение и вернуться в офис, но дверь закрывается, а спиной чувствую тепло тела Жени.

Нет, не хочу!

Это слишком много для моих и без того достаточно потрепанных нервов. Не хочу ничего чувствовать.

– Пойдем, чего замерла?

Женя обхватывает меня за плечи. Даже сквозь свою блузку и его пиджак чувствую жар и силу его тела.