Он прислоняется к стене рядом с изголовьем кровати, упираясь руками в штукатурку.

– Зачем? – спрашиваю я, и мой голос весь пронизан подозрением.

– Иногда это помогает справиться с тревогой, – говорит Нэш. Он следом за Калланом проходит в комнату, прислоняется к стене напротив меня и скрещивая на груди руки. – Когда мне снились кошмары, мне всегда помогало.

Меня удивляет его признание.

– О чем они были? – шепотом выпаливаю я и тут же понимаю, насколько неправильно звучит этот вопрос, но я уже задала его, да и Нэш, кажется, не против.

– Мои родители умерли, когда мне было десять. Долгое время мои кошмары были об этом – о них. Когда я вырос, они почти закончились, и так продолжалось долгое время, но неделю назад все изменилось.

– Почему они вернулись? Из-за ламий? – спрашиваю я, не в силах остановиться.

Нэш качает головой, вскидывая темные волосы, и его ледяные синие глаза устремляются на меня.

– Нет. Из-за тебя. Точнее, из-за того, как ты рыдала над своим умершим другом. Отголоски твоих рыданий преследуют меня все эти дни. Я не могу ни забыть этот душераздирающий звук, ни избавиться от чувства глубокой разбитости каждый раз, когда слышу его в своих кошмарах.

Я отвожу взгляд от пристальных глаз Нэша, не зная, что мне сказать.

– Да, я думал, что больше всего мне запомнятся многочисленные убийства, но когда я думаю о случившемся, то вспоминаю о двух вещах. О том, что я почувствовал, когда проснулся в том погребе, привязанным к стулу, и о том, что случилось тогда во внедорожнике, – мягко признается Каллан.

Поднимаю взгляд на Каллана, когда его голос затихает, но он смотрит в пол.

– Когда я закрываю ночью глаза, то вижу пепел и кровь… и тебя, свернувшуюся в маленький клубок, – говорит Энох, не сводя с меня обеспокоенного взгляда.

Шар в моих руках исчезает, и в комнате наступает тишина. Прозвучавшие признания впитывают в себя тяжесть и боль воспоминаний, которые хранят, даже если не хочется.

– Во сне я была привязана к стулу в том же самом погребе, – монотонно произношу я, смотря на руны на своих ладонях. – Но я не могла освободиться. Со мной говорил Талон. Он предупреждал меня. Но я никак не могла его увидеть, как бы ни пыталась. А затем появилась Лайкен.

Я потираю грудь, чувствуя, как внутри начинает болеть.

– Я не смогла до нее добраться. Она кричала и говорила, что мне нужно бежать. Она была в ужасе. – Мой голос затихает и становится шепотом. – И тогда я проснулась.

Мое сердце начинает громко биться, когда я вспоминаю ее голос и звучавший в нем ужас. Оглядываю комнату в поисках кедровой коробочки – мне необходима ее поддержка, – но быстро вспоминаю, что коробочка не здесь. Она у Сабина.

Не знаю, зачем я рассказываю им, что произошло. Возможно, потому что Нэш поделился своими воспоминаниями и я почувствовала, что обязана сделать то же. Или, может быть, потому, что он прав и мне просто нужно выпустить пар, очиститься от эмоций, вызванных этим кошмаром.

– Как ты думаешь, это что-нибудь значит? – спрашивает Бэкет, соскальзывая по косяку до тех пор, пока его зад не встречается с полом из полированного бетона. Он складывает руки на коленях и терпеливо ждет моего ответа.

Я пожимаю плечами. Устало потираю лицо, пытаясь разобраться с тем, что обо всем этом думаю. Здесь небезопасно. Это давящее чувство нарастало и укреплялось все больше и больше с нападения ламий. Но я не могу понять, что именно оно означает. Мне небезопасно в доме Лахлана? Так я чувствовала изначально, но оттуда я уже уехала. Я не чувствую угрозы от Эноха и его ковена; значит ли это, что мне небезопасно находиться в самом Утешении, среди кастеров, или эту тревогу вызывают во мне старейшины?

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.