— О, мне нужен не просто уход преданной жены-сиделки, — с иронической улыбкой ответил тот. — Ваш муж, дорогая, почти калека, с болячками которого так просто не справиться.

— Понимаю, — согласилась она, порываясь откинуть плед. — Но я все-таки умею куда больше, чем простая сиделка.

Но граф решительно отвел ее руку, уже было стянувшую плед.

— Я сказал, что прошу оставить меня в покое.

Ариэль закусила губу и с минуту молча смотрела на мужа. Руки она сложила на поясе, и внимание Саймона сразу привлек блеск браслета у нее на запястье. Он готов был поклясться, что видел его еще до венчания.

— Неужели вы стесняетесь своей раны?

И снова в комнате раздался его раздраженный смех.

— А как вы думаете? Мужчина в расцвете лет, вдруг ставший беспомощным инвалидом, таскающим ногу! Хорош жених!

Саймон понимал, что горечь в его словах вызвана терзающей ногу болью, но, как и много раз до этого, он ничего не мог с собой поделать.

— Думаю, вам лучше оставить нас, мадам, — осторожно произнес Джек, беря Ариэль за руку. — Саймон всегда был весьма неудобным пациентом, таким и остался.

Он попытался смягчить свой отказ заговорщической улыбкой.

— Клянусь вам, он сейчас куда более опасен, чем раненый медведь.

Но Ариэль не подчинилась руке, настойчиво подталкивавшей ее к выходу из комнаты.

— Долг жены состоит в том, чтобы облегчать страдания супруга.

— Только когда вы займете свое место под крышей моего дома, мадам, вы полностью вступите в права супруги, — заявил Саймон, смягчая резкость ответа новым хриплым смешком. — А пока что я попрошу вас оставить меня с моими друзьями. Они отлично знают, как помочь мне.

Ариэль молча подняла с пола корзинку и вернулась в свою спальню. Самый упрямый гордец из всех знакомых ей мужчин! Он еле держится на ногах от боли, она совершенно точно знает, что может облегчить его страдания, но он отвергает помощь жены только потому, что боится шокировать ее видом своей раны.

Скорее всего он отказывается от ее помощи, потому что она из клана Равенспиров и не должна быть свидетелем его страданий.

Граф Хоуксмур не доставил ее братцам удовольствия видеть, что их грубые насмешки уязвляют его, а самые назойливые из них с легкостью парировал. Она догадывалась, что ее муж до сих пор не уверен, какова была роль Ариэль в попытке унизить его вчерашним вечером. И совершенно естественно, что он держится настороже и отвергает все ее попытки оказать ему помощь.

— Если твоя жена разбирается в медицине, то не очень разумно было отклонять ее попытки помочь тебе, — произнес с укоризной Джек, возвращаясь к креслу Саймона. — Я-то почти ничего не понимаю в этом и вряд ли смогу помочь, хотя уверен в том, что поездки верхом и постоянные пешие прогулки не идут тебе на пользу. Они лишь растравляют твою рану, это совершенно очевидно.

— Довольно ворчать, — ответил Саймон, садясь повыше в кресле и с гримасой боли устраивая ногу поудобнее перед камином. — Помоги мне одеться. Не хочу, чтобы говорили: жених так слаб, что не может присутствовать на празднестве в свою честь.

— Порой мне кажется, что у тебя не больше соображения, чем у ребенка. — И Джек протянул другу руку, помогая встать.

Еле сдерживая стон, Саймон опустил искалеченную ногу на пол.

— Дай мне трость.

Джек протянул ему трость и с плохо скрываемым неодобрением следил, как Саймон ковыляет по комнате, стараясь не слишком наступать на больную ногу.

— Ладно, я думаю, что смогу продержаться и не выглядеть чересчур жалко, — пробормотал Саймон. — Помоги мне надеть носки и бриджи.

Он присел на край кровати. На лбу у него выступили крупные капли пота, лицо посерело от боли.

Джек натянул длинные шерстяные носки на ноги Саймона. Он уже так привык к виду тонкого змеевидного шрама на бледной коже своего друга, что почти не замечал его. Он старался помогать как можно бережнее, но все же понимал, что причиняет Саймону боль, натягивая носок на искалеченную ногу.

— Ты просто не понимаешь, как хорошо подходишь на роль сиделки, — через силу улыбнулся Саймон, когда Джек принялся натягивать на него бриджи и застегивать их на талии. — А теперь еще помой у меня за ушами…

— Ради Бога, прекрати плакаться, Саймон! Тебе чертовски повезло, что у тебя есть друзья, готовые закрывать глаза на твое нытье, — Джек протянул ему камзол. — Ты вполне уверен, что сможешь высидеть весь вечер?

— Конечно, — хлопнул друга по плечу Хоуксмур. — И не обращай внимания на мои капризы, Джек.

— Не буду, — ответил тот. — Если бы я воспринимал их серьезно, ноги моей не было бы в этом логове… как и всех нас.

Он протянул Саймону руку, предлагая опереться на нее.

— Ты можешь держаться за меня, пока не доберешься до лестницы. Никто ничего не заметит.

Но когда Саймон открыл дверь и двое друзей вышли из комнаты, то увидели Ариэль, поджидавшую их. У ног ее, как всегда, сидели две огромные собаки.

— Мы должны спуститься вниз вместе, милорд, — произнесла она со спокойной улыбкой на лице, — уж если мы вдвоем противостоим всему этому милому обществу.

Встав рядом со своим мужем, она обратилась к Джеку:

— Я возьму его под руку. Никто даже не обратит на это внимания.

Джек колебался, но Ариэль разрешила его сомнения, взяв мужа под руку.

— Не угодно ли вам пройти в зал, сэр?

Саймон тут же почувствовал силу не только руки, но и всей тонкой фигурки рядом с собой.

«Она явно знает, как использовать свою физическую силу наилучшим образом», — заинтригованно подумал он.

— Мне кажется, что Саймон слишком тяжел. Вы не сможете его поддерживать, мадам, — смущенно заметил Джек.

— А вот и нет, — ответил на это Саймон с легкой усмешкой на устах. — Ариэль вовсе не бесплотный дух, как можно подумать, если судить по ее внешности и имени.

— Мне еще ни от кого не приходилось слышать столь причудливого мнения, — возразила на это Ариэль. — Меня вообще считают весьма прочно стоящим на земле человеком. Я думаю, что безвыходных ситуаций не бывает, и когда я предлагаю помощь, то человеку лучше поступиться своей гордостью и принять ее.

— Именно про это говорил тебе и я, Саймон, — коротко хохотнул Джек.

— Ну а у меня нет времени для гордыни, — сказала Ариэль, когда они подошли к лестнице. — Если вы отдадите свою трость лорду Чанси и будете держаться за перила, а другой рукой опираться на меня, то спуститесь вниз как ни в чем не бывало.

— Как вы уверены во мне!.. — Саймон поймал себя на том, что улыбается, несмотря на боль.

Такой упрек со стороны этого юного создания был совершенно не заслужен им, и все же в Ариэль было нечто, вызывающее доверие к ней.

Войдя в большой зал, Саймон опустился на скамью во главе стола, раскланиваясь с хозяевами и гостями.

Ариэль заняла свое место рядом с мужем и поцокала языком, подзывая собак, которые послушно улеглись у ее ног.

— Я не хочу, чтобы эти чертовы собаки лежали здесь, — неожиданно заявил Рэнальф. — Им не место за праздничным столом.

— Но твои звери тоже здесь разгуливают, — миролюбиво произнесла Ариэль, указывая на нескольких спаниелей, вертевшихся вокруг столов.

— Мои по крайней мере не размером с пони, — сказал Рэнальф.

— Зато мои ведут себя смирно. А твои вертятся под ногами у слуг и выпрашивают еду. — Голос Ариэль стал резким. — Мои собаки куда лучше воспитаны.

— И все равно я не хочу их здесь видеть, — Рэнальф щелчком пальцев подозвал слугу. — Возьми собак леди Ариэль и запри их в конюшне.

Ариэль с разгоревшимся лицом оттолкнула свое кресло и встала.

— Ты не сделаешь этого. Мои собаки останутся со мной!

— Тогда, быть может, сестричка, ты предпочтешь и пировать вместе с ними там же, в конюшне? — Рэнальф тоже привстал в кресле.

— Несколько странный спор за праздничным столом. — Голос Саймона разрядил сгущающееся напряжение.

Граф Хоуксмур не мог себе представить, чтобы такая перебранка между братом и сестрой вдруг началась во время праздничного застолья на виду у двух сотен гостей. Оглянувшись по сторонам, он заметил, однако, что лишь его собственные друзья шокированы ссорой. Остальные участники застолья не слишком заинтересовались происходящим, хотя, пожалуй, им было интересно, кто одержит верх в споре.