– Ни куда я не пойду, я устала, покончим с тварью, заберем деньги, и тогда пойдем.

– Тогда проси больше.

Завязав сумарек, я вышла из мельницы, и подошла к владельцу.

– Ну, осмотрелась я. Давай 60 зенитов, и я помогу тебе.

– Давай. Утром приду с деньгами.

– Э нет, давай, половину сейчас, половину завтра. А то видала я, таких. – И протянула ему ладонь, он отсчитал мне монетки, недовольно потерев усы. – Смотри, обманешь, и эта нечисть, тебе сказкой покажется.

Ночью на мельнице было тихо. Только скрип лопастей нарушал тишину, да журчание воды, льющейся в водяное колесо. Я лежала на сене и, жуя черствую краюшку, наблюдала за костяным. Он сидел, будто статуя. Был весь во внимание. Прислушивался. Меня начало тянуть в сон. Глаза буквально слипались.

Вдруг за окном раздался треск, словно кто – то наступил на сухую ветку. Костяной резко повернул голову в сторону звука, его внимание стало еще более напряженным. Я приподнялась на локтях, пытаясь разглядеть, что происходит во тьме. Ветер подхватил пыль и мелкие листья, заставляя их танцевать в лунном свете.

– Ты слышал? – прошептала я, стараясь не нарушить тишину.

Он кивнул, не отрывая взгляда от окна.

Потом вдруг встал и шагнул к двери. Я почувствовала, как сердце забилось быстрее. Он обернулся ко мне и тихо сказал:

– Останься здесь. Я проверю. – И выскочил за дверь.

Я начала приглядываться к темноте, подняв взгляд наверх, я увидела маленькое горбатое существо, брюхатое и хвостатое, с синюшной или зеленой кожей, с длинными сучковатыми руками. И глазами блюдцами, что блестели в темноте, как у котов. Она медленно передвигалась по балке, цепляясь ногтями за деревяшку. Сон все сильнее давил, и я, шатаясь, начала вставать.

– Брален. – промямлила я, падая на колени. – Она тут.

Он не приходил, и я перевалившись на спину, наблюдала как Шишига лезла по балке ко мне. Она залезла на меня и села сверху, на грудь, дышать становилось трудно. В сознание начали, появляться какие – то образы, слова. Одно всплывало сильнее всего. И я прохрипела его: «Gelu»… и туша, покрывшись инеем, застыла. Сон, как рукой сняло. Выбравшись из – под нее, опрокинула ее на спину и заорала. – Брален! Йоптвою, ты где?

Он вбежал и уставился на ледышку, – как ты это сделала?

– Да хрен его знает, как то. Что дальше?

А дальше, он, взяв косу, снял с нее лезвие, и отсек ей голову, тело рассыпалось на ледяные крошки. А голову он поместил в ведро с водой. – Чтоб не испортилось. – Подытожил костяной. – И все – таки, как ты это сделала? Не так – то просто ее загнать. Юркая тварюка.

– Да когда ты вышел, я ее вон там заметила, позвала тебя, ты не шел. А я завалилась, она мне на грудь села, и я ляпнула, какое – то слово. Оно в голове крутилось.

Он внимательно оглядел меня, будто, впервые увидел. И начал разбираться в сумку. – Не спи. – Сказал он, когда я отправляла его голову в сумку.

Утром мужики, собравшись в кучу, пошли на работу. Всем было интересно посмотреть, что сталось с той тощей девицей.

– Да, поди, деру дала, вместе с деньгами. – Произнес хозяин мельницы. – Сплюнув на вымощенную камнем улицу.

Подойдя к мельнице, они увидели девицу, она сидела на крыльце, сложив руки на груди и вытянув ноги перед собой, и будто дремала.

– Ну как, справилась? – спросил мельник.

– Справилась, а ты сомневался? – она кивнула на ведро рядом с ней. И мельник, подойдя поближе, увидел, в нем в воде голову, чудища. Покрытое чешуей, с огромными глазами, как у рыбы. Они уже помутнели. Изо рта торчали зубы иглы. – И как ты ее изловила?

– Давай деньги, – протянула она руку, мельник отдал остальную часть суммы. Пересчитав, она поднялась и поковыляла, пошатываясь в город.

Старая таверна под названием «Потемки», стояла почти на выходе из городища. Ее обветшалые деревянные стены были покрыты слоем грязи и копоти, а крыша, изрытая временем, угрожала обрушиться в любую минуту. Входная дверь, скрипнув, открылась в полутемное помещение, где запах старого пива и пота смешивался с ароматом гнили и затхлости. – Ну, какой колорит, мать его. – выругалась, входя внутрь.

Внутри таверны царила полумрак. Свет от тусклых свечей едва освещал столы, покрытые пятнами от пролитых напитков и жирных блюд. В углу, у камина, догорал последний огонь, бросая тени на лица посетителей, которые сидели, погруженные в свои мысли или обсуждая последние сплетни. А главной сплетней была, таки я! Поэтому мое появление, резко всех оживило и они пристально проводил меня взглядом до барной стойки. Сев на стул, и поставив сумарек на соседний, я обратилась к трактирщику. – Комнаты сдаются?

– А как же? Даже воду наносим. 13 зенитов сутки.

– Беру. Показывай. И еды принесите. Жаркое там какое – нибудь.

Трактирщик, быстро выскочил из – за барной стойки и, поклоняясь, пригласил за собой. Взяв сумку, я поплелась за ним на второй этаж.

– Вот, милая госпожа. Лучший номер. Только для вас. – Мерзковато улыбаясь и кланяясь, врал и не краснел. Я окинула комнату взглядом. Окно, одно единственное было завешено, серой грязнущей тулью. Кровать под окном, должна была вот – вот развалиться, под правой ножкой был спил дерева, чтобы не качалась, видимо. Белье на ней было такое же, как и тюль. А слева в углу стояло корыто, с холодной водой, и рядом с ним стул. – Ладно, беру. – Отсчитав ему монет, я завалилась на скрипучую койку, в обнимку с сумкой, не успела я уснуть, как раздался стук.

– Милая госпожа, ваша еда.

– Входите, – села я на кровати. Он поднес мне поднос. – Еще зенит, госпожа. – Я дала ему монету.

– Уходи. – Промямлила я. И как только он вышел, я закрыла дверь на щеколду и подперла ее стулом. Мало ли. Раскрыла сумку и, частично собрав костяного, присела возле чана. – А! Лучше вечером помоюсь. А сейчас кушать и спать.

Костяной наблюдая за мной собираясь по частям, и когда я доела он сел рядом на кровать, – Спи, я посторожу.

Свернувшись, я моментально уснула, а он так и сидел, возле меня не сводя взгляд. Ближе к вечеру он разогрел мне воду в корыте, и разбудил. – Мойся, и пошли, поищем еще работу.

– Мне бы вещи, прикупить. А то, что толку мыться, если потом в грязное одеваться? – раздеваясь, бубнила я. Костяной отвернувшись, снова складывался в сумарек. Я залезла в корыто. Вода была приятно горячеватой, но вот борта корыта, были покрыты слизью. Меня передернуло, ох, сколько тут до меня народу перемылось. Фу, какая гадость. Костяной повернул на меня голову. – Чтобы одежду купить, нам надо пару заказов выполнить. Тогда может, чего и купим.

Все же мы купили мне платье, синие! Под цвет моих глаз. Тетка была доброй, и в подарок дала корсет, и пару сапожек на шнуровке. Мягких и удобных. Теперь я точно была похожа на человека! Но в кошеле осталось только, 10 зенитов. А это означало, что даже в таверне я переночевать не смогу. Поэтому мы снова стояли у доски с объявлениями.

– На лесопилке, кто – то портит дерево. 40 зенитов.

– Бери.

– Подожди, вот 100 дают, у какого – то барона дочь захворала.

– Ты же не лекарка, чем ты можешь ей помочь.

– А вдруг, смогу? Ты меня совсем не знаешь.

– А сама – то ты себя знаешь? Как ты шишигу убила, откуда словечко то знала? – Я задумалась, а ведь трухлявый прав. Откуда?

Так в размышлениях я и поплелась к дому барона, попутно узнавая у местных, куда топать. А ведь еще там какие – то образы всплывали, но вот какие не помню. Хоть ты тресни. Из – за этого я начала злиться.

На мосту над трактом, ведущем к замку, стоял светильник, который, хотя и пытался освещать дорогу, но лишь усиливал мрак, отбрасывая странные. Вдали слышался звук свиста вечерней птицы. Небо постепенно шло к ночи, и первая звезда, зажглась на горизонте.

Замок барона возвышался на холме, его каменные стены, выцветшие от времени, отражали тусклый свет уходящего солнца. Башни с зубчатыми крышами тянулись к нависшему над горизонтом небу. Ветер шевелил высокую траву, делая атмосферу еще более настороженной. Меня передернуло, прям замок Дракулы!