– Да, – согласился Николай Сергеевич.

И оба выжидающе уставились на Петра.

– Почему? Да очень просто, господа мои дорогие и хорошие! Несколько дней я проезжал «Кольчугу» даже не глядя в её сторону. Где-то через пяток дней моё вечернее приключение стало подзабываться. На седьмой денёк, в субботу, я отважился, и снова подкатил сюда – всё, как обычно: вошёл, поздоровался, сделал скромный заказ. Сижу, слушая, кто что говорит. Чувствую себя не в своей тарелке, но креплюсь – сижу, жую. И тут сверху, из жилых комнат спускается постоялец, и ни какой-нибудь, а следователь из Москвы. Оказалось, что он занимается розыском одного пропавшего, и опрашивает всех, кто в то время мог здесь быть и видеть этого человека. Пропавшего то есть. Подошёл он и ко мне и протянул фото, мол, не видел ли я где-нибудь раньше этого мужчину? Волосы у меня на голове прям так сразу и зашевелились. Верно, я побледнел и, может, глаза выпучил, вспотел холодным потом, потому что следователь тут же присел напротив и говорит: «Говорите, я очень внимательно Вас слушаю! Ничего не бойтесь, если что, всё останется между нами». И что я должен был сказать? Вы представляете это? То, что я неделю назад столкнулся с этим человеком у стен «Кольчуги»?!! Но… мне вдруг подумалось, что может быть и такое, что тот человек совсем необязательно должен быть мёртвым – он просто-напросто пропал. Ведь так? Кто сказал, что он мёртв? Ищут его как пропавшего. Его машину нашли на стоянке «Кольчуги» – вот и шарят-лазят именно здесь. Так? Может, я его живого видел? Почему – призрак, почему – труп? Кто такое сказал? Решив так, я всё рассказал следователю. Вот так вот. Только я зря это сделал, потому что следователь занёс мои показания в свои бумаги, – а человека того до сих пор никто не нашёл… ни живым, ни мёртвым… Видеть его, после меня, видели многие, да только никто не поймал и не задержал его, а вот народу пропало с тех пор много… и ещё больше головой, умом тронулось. Правда, может быть и такое, что именно этот первый пропавший который, – его, между прочим, звали Русланом Леопольдовичем Покрутой-Половцевым – такая вот чудная двойная фамилия, – осел он, значится, задержался в наших краях и заделался матёрым серийным убийцей! Может такое быть?

– Угу. – Михей крепко поджал губы и деловито кивнул.

– Во-во, может, – обрадовался Пётр. – И от этого, – он придвинулся и прошептал, – ещё страшнее.

– Вот видишь, как всё просто! – вдруг воскликнул Николай Сергеевич. – Всё разъяснилось. А то – призрак, призрак. Какой там призрак! Какие пустяки, право слово. Обыкновенный маньяк. Делов-то!

– Ха. – Пётр улыбнулся. – А вот и не ваша правда. Не так всё плоско. Дело в том… – Пётр снова зашептал, и для чего-то огляделся, а для чего огляделся – не ясно, потому что подразумевалось, что все обо всём осведомлены не меньше, чем он. Может, он хотел таким театральным приёмом напустить пущей таинственности и вместе с ней нагнать ещё больше страха на слушателей? – Дело в том, что кое-кого из других, пропавших вслед за первым, за Русланом, тоже видели.

– Гм… – Николай Сергеевич был озадачен.

– Ну и что же? – Михей был невозмутим и категоричен. – Да у них здесь целая шайка! А? Что на это скажешь?

– Таких шаек не бывает, – сказал грустно и как-то смурно Пётр – на него вдруг навалилась тоска. Он поёжился, вроде как, начиная замерзать. – Совсем разные, из разных мест люди не станут прятаться незнамо где и вылезать оттуда только за тем, чтобы своими бессловесными фигурами пугать прохожих, а потом также незнамо куда уходить, пропадать. Нет. Таково не бывает. – Глаза у Петра забегали, он обхватил себя руками.

– Ты что, замёрз? – удивился Михей.

– Да, что-то хол… холодновато. А знаете, что это значит? Это значит, что он где-то рядом.

Они замолчали.

Михей и Николай Сергеевич осторожно осмотрелись… и им тоже стало казаться, что в помещении стало на несколько градусов меньше. Хотя огонь в камельке горел, исправно подготавливая новую партию углей для шашлыка, а куры в гриле совершали свой неторопливый вальс. Однако больше не пахло столь же резко и насыщенно жареным мясом, а пахло свежим ветром и прелым листом… – осенью.

Все, кто присутствовал в это время в помещении, тоже, как по команде, одновременно, замолчали и, в установившейся тишине, послышалось:

– Боже мой, бо-же-мой…

Это, в самом тёмном углу, на другой стороне залы, зашептала какая-то женщина одетая во всё чёрное.

Михей Ардашев с Николаем Сергеевичем Рукавниковым впервые заметили её присутствие. Но им не довелось её разглядеть – в «Кольчугу» ввалилась, громко смеясь и разговаривая, беспокойная молодёжь.

Люди в ресторане вздрогнули, и настолько сосредоточили внимание на вновь прибывших, что через минуту, опомнившись, уже не смогли распознать холода и осенней свежести, неведомо как проникших в залу, а чувствовали прежнее тепло и уют от весело горящего камелька и упивались ароматом, исходящим от настоящих поленьев, куриц гриль и шампуров с мясом, помещённых для приготовления с одного – затушенного, усмирённого – края очага. Всё было, как обычно.

И даже вот это минутное замешательство от холода и запаха осени для постоянных посетителей и служащих «Кольчуги» за последние месяцы успело стать привычным, а значит – обычным, неотъемлемым колоритом этого постоялого двора, дополнив его прекрасную имитацию средневековья и пустынные близлежащие окрестности.

За окнами совсем стемнело.

Машины проносились цветными точками. Над дорогой висела влажная кисея. Снег прекратился.

Новоприбывшая молодежь галдела без умолку.

– Какое средневековье! Рыцари, булавы, кольчуга… Померить можно?

– Я примерю на тебя ночкой тёмной – кольчуга будет, как раз к месту.

– Это тебя заведёт, извращенец?

– До дрожи, моя ласковая.

– Перестаньте, мы пёрлись сюда не за этим.

– Скорей, скорей, я хочу его увидеть.

– Ну, где здесь можно познакомиться с призраком?

– Где ваш призрак, бармен?

– Куда надо идти, чтобы увидеть вашу главную достопримечательность?

– Ха-ха-ха!

– Хи-хи…

– Ну, ты даёшь, Жорка!

– Ванька, перестань, мне щекотно.

– Светка, не шкодь, а то полицай накажет тебя дубинкой.

– Помнишь, помнишь того хмыря на дороге? Ох! Ё-моё, ну что за тип. Умора!

– Хавалка у него, что надо.

– Сегодня он поест за четверых и вдоволь умаслит подарками своих малых детишек – ты щедро его одарил.

– Пять тыщь отвалил. Ты, Петька, с ума сошёл!

– Ну тебя, Лёлька! Всё из-за тебя. «Давай быстрей, давай быстрей, в туалет хочу, не могу больше терпеть». Вот и ступай теперь, справляй нужду, думается, тут – не на улице, а с комфортом будет, а, бармен?

– Давай меню – посмотрим!

– И призрака под шубой!

– Ха-ха… хи-хи…

– Запеканку из призрака.

– Оладушки! Оладушки хочу.

– А лучше на шампур его. И пущай вертится.

– Оладушки со сметанкой! Требую-требую-требую. Ножкой стучу-стучу-стучу. Ну, мальчики, поглядите на меня.

– Только надо будет попросить, чтобы его полили винцом – для сочности и пикантности духа.

– Я обиделась.

– Молодец, дружище. Д'ухам – духа, а дух'и – дамам. Как в лучших домах Ландона и Парижу.

– На обиженных воду возят. Щас духами духа от духа спрыснем – враз помягчеешь и утруженая стучанием ножка заживёт как на кошке.

– На ма-артовской ко-ошке.

– Дурак.

– Ты чего, лапулёк, и вправду, что ли обиделась? Ну, перестань губки дуть, щас кушать будем и – баиньки, да?

– Ага.

– Вот и хорошо. Вот и ладненько.

– Банковские карты принимаете? Visa, MasterCard? А то, боюсь, у нас не хватит деньжат. Призрак – это, поди, дорого!

– Дорог`а дорога, дороже рожи.

– Хи-хи! Ха-ха! Ух-ха-хе-ху… ну ты отмочил, Санька!

– Ты сам-то понял, что сказал?

– Не-а.

– Ух-ха-ха! Хи-хи.

– Ну, ты даёшь!.. Давай, выбирай, куда будем моститься.

– Сюда, сюда хочу! – завизжала рыжая девчонка в короткой норковой шубейке. – Тут как раз рядышком три свободных столика. Сюда-сюда!