– Феликс – это значит счастливый. Так называли везунчиков в Древнем Риме. Видишь, как мудро тебя мама назвала. А мое имя Елена в Древней Греции означало «светлая». И некоторые исследователи считают, что имя Елена произошло от слова «селена», так в древности Луну называли.

Феликс никогда не употреблял такого слова как «исследователи», а также впервые слышал о Древнем Риме и Древней Греции.

– Ох, и ученые они там все, – эта его мысль относилась уже к самой Елене Павловне и Ленинграду, откуда она была эвакуирована в их забытый богом поселок.

Феликс повернулся и проглотил комок в горле.

– Дружочек мой, не переживай ты так, это не горе! – продолжала утешать его Елена Павловна. – Вот война скоро закончится, и все у тебя будет хорошо, ведь родители дали тебе счастливое имя.

Феликс отвернулся к окну. Да, действительно, еще немного потерпеть – и всё, войне конец. И мама наконец-то сможет забрать его и сестренок из детдома. Заживут они снова своей семьей. Но уже одни, без отца…

Феликс помнил тот летний день, когда с мамой и сестричками пришел на станцию провожать его на фронт. На путях стоял готовый к отправке эшелон с новобранцами. Отец, завидев их, спрыгнул с подножки вагона и по очереди поднял на руки сестренок, крепко обнял Феликса. А потом что-то достал из кармана, крепко держа это «что-то» в кулаке. Он вложил свой мужицкий кулак в мамину руку и только тогда разжал его: оттуда в маленькую мамину ладонь выпало несколько спичечных коробков. Их выдали солдатам вместе с махоркой накануне отправки на фронт. До самого паровозного гудка отец так и стоял, не выпуская из своей руки легкую мамину ладошку с зажатыми в ней спичками.

А через месяц пришла похоронка.

Феликсу тогда исполнилось шесть. Ему как самому старшему из детей мать доверила козу. За козой нужно было ухаживать, а главное – стеречь ее, не оставляя пастись одну. Сама-то мать дома бывала мало: работала с утра до ночи на консервном заводе, где делали тушенку из капусты для отправки на фронт. Летом мама варила для Феликса и сестренок свекольные листья, а потом разводила похлебку козьим молоком. Выручал огород, на нем весной и летом мать проводила все свободное время, стараясь вырастить как можно больше овощей для пропитания. Но зимой капуста-картошка-свекла быстро заканчивались, а иждивенческого пайка не хватало – есть хотелось нестерпимо.

Однажды Феликс стал невольным свидетелем, как на дороге забили кнутами возницу. Рабочий вез в телеге ящики с тушенкой с завода на станцию, откуда их отправляли на фронт. Мужики черной безликой толпой молча окружили телегу и безжалостно исхлестали кнутами работягу. А потом быстро-быстро растащили ящики с консервированной тушеной капустой и растаяли бесследно в зимних сумерках. Только тогда напуганный Феликс вылез из спасшего его сугроба и стремглав помчался домой, забыв о том, куда и зачем шел.

А позапрошлым летом Феликс потерял бдительность и оставил всю семью без кормилицы. Он позволил козе одной пастись на полянке – уж больно сочной была там трава – а сам поддался на уговоры мальчишек и отправился на речку, что была всего-то в двух шагах. Когда, накупавшись в прохладной воде, Феликс возвратился на полянку, козы там уже не было.

Мать убивалась по козе так же сильно, как и по погибшему на фронте отцу. И Феликс понимал почему: без козы умереть могли все: и малолетние сестренки, и он, Феликс. С голодухи. Осенью как всегда выручили свекла-картошка-морковка. А зимой Феликс и сестренки стали пухнуть с голода. Поначалу они, с трудом передвигая отекшие ноги, еще могли ходить по избе. Но потом уже почти неподвижно лежали на еле теплой печи, руки и ноги раздулись и стали будто стеклянные. А мать, которая и прежде была тщедушной, таяла на глазах: свой паек почти весь она отдавала дочкам. Видимо, обычно сдержанная и очень терпеливая мама, все-таки поделилась своей бедой с людьми. Вот тогда-то Феликса и сестренок определили в детдом на полное государственное содержание. Временно, чтобы не умерли с голоду.

…Каким-то образом до матери дошла история с пропавшими штанами, и она после рабочей смены пришла в детский дом навестить Феликса. Мама гладила его по бритой голове и быстро говорила ему по-татарски: «Скоро, совсем скоро заберу вас домой. Зима кончается, весна на подходе, огород посажу…» А потом достала из кармана в зажатом кулаке кусочек сахара и сунула Феликсу в руку. Он тут же отправил лакомство за щеку, а потом обхватил мамину загрубевшую ладонь своей шершавой мальчишеской ладошкой и долго-долго держал ее, как тогда на станции отец. Держал и думал: «Интересно, а что означает мамино имя – Венера? Завтра спрошу у Лены-апы».

А штаны потом нашли в отвале. Так называли место в детдомовском дворе, куда сваливали золу из печей и еще кое-какой мусор. Вероятно, воришка поспешил избавиться от модной вещицы, услышав приказ директора во что бы то ни стало найти и наказать вора. Штаны лежали под кучей золы и совершенно потеряли товарный вид, превратившись в старую грязную тряпку.

Поэтесса, прозаик, бард. Родилась в 1990 в городе Ростове-на-Дону. Писать художественные тексты начала с 8 лет. Автор трех сборников стихов: «Красная полоса» (2016), «Апостериори» (2019), «Наотмашь» (2022), и цикла рассказов «Комната с видом вовнутрь», вошедшего в повесть «Рецепт будущего» (2017), написанную в соавторстве с известным сетевым писателем Ярославом Чеботаревым.

Более 30 раз публиковалась в изданиях различного уровня, в том числе – печаталась в журналах и альманахах «45-я параллель», «Белый Мамонт», «RELGA», «Нижний Новгород», «Южная Звезда», «Филигрань», «Дон Новый», «Моремания», «Гостиный Двор», «Юность».

Финалист международного творческого конкурса Всемирный Пушкин (2017) в номинации «Проза». Обладатель Гран-при XIV Всероссийского фестиваля молодых поэтов «Мцыри» (2018). Победитель Международного Грушинского конкурса в номинации «Малая проза» (2018). Финалист в 2-х номинациях Международного молодежного поэтического конкурса «Каэромания» (2018). Лауреат «Золотой сотни» среди поэтов IV Международного фестиваля «Всемирный День Поэзии» (2019) и бронзовый призер в рамках своего города. В последние годы активно пишет песни и самостоятельно исполняет под акустическую гитару.

– Ма-ам, я решил не поступать на юриста! – лихо встряхнув русой челкой, заявил шестнадцатилетний Виталик.

Мама, в тот момент перетиравшая посуду, так и села на подвернувшийся табурет.

– Так, а ну-ка рассказывай мне, это еще почему?

– Я решил, что мы с ребятами вполне самодостаточны как рок-группа!

– Ах, рок-группа!.. – в глазах мамы сверкнул недобрый огонек.

Увлечение сына гитарой она не одобряла, а когда тот наотрез отказался стричься и стал отращивать волосы – то вовсе решила, что ее дорогому ребенку окончательно промыли мозги эти «орангутанги». На борьбу с порочным увлечением тратилась немалая доля материнских усилий, направляемых в русло воспитания. Но воля сына, на беду, была под стать материнской. Поэтому борьба велась беспрестанно, но – для обеих сторон тщетно.

– Ах, рок-группа!.. – повторила мама тихим, сдержанным голосом, не предвещавшим ничего хорошего. С быстротой молнии вскочила с табурета, схватила посудную тряпку, сделанную из старых колготок, и начала гонять Виталика вокруг обеденного стола.

– Вот ему чего захотелось!!! Я не для того тебя растила, чтобы ты к этим наркоманам подался!..

– Все равно, все равно не пойду в твой чертов юридический!!! Я там сдохну со скуки!!!

– Не пойдешь в юридический – пойдешь бутылки собирать!!! Сам потом прибежишь плакаться, да поздно будет!!!

– Да я сегодня сто двадцать рублей заработал, за один день!!! Поровну поделили, на троих!!! Посмотрела бы хоть!!! Спросила бы!..

– Сегодня сто двадцать, а потом месяц ни гроша! Ты чем месяц питаться будешь?! Святым духом?!

– Откуда ты всегда все знаешь?!