И поэтому, спустя два часа, едва не вылетев с дороги три раза из-за ее ужасающего состояния, он прибыл на кладбище. Как раз в момент, когда, завершив погребение, священник, пономарь и несколько друзей скрылись среди кипарисов. Он подошел к паре, стоящей у скромной могилы без надгробия, перекрестился почти незаметно и без особой уверенности сказал:

– Вполне возможно, что его убил дельфин.

Сезар Брухас и Мириам Коллингвуд долго не реагировали, и наконец первый ответил, не сумев скрыть легкого презрения:

– Это самая большая глупость, которую я слышал в своей жизни!

– Тем не менее, есть те, кто это утверждает.

– Наверняка это какой-то сумасшедший… Или полицейский… Или судебный эксперт. Только безумец, судмедэксперт или полицейский могли бы додуматься до такой ерунды.

– Дельфины никогда никому не причиняли вреда, – поспешила вмешаться англичанка с примирительным тоном. – Это самые дружелюбные животные.

– Я не сильно разбираюсь в рыбе, – мрачно признался инспектор, – но так сказал мне один старый рыбак, который точно знает.

– Дельфин – это не рыба, это млекопитающее.

– Мне всё равно, хоть стоматологом пусть будет! – был нетерпеливый ответ. – Согласен, это звучит глупо, но, похоже, дельфины в последнее время ведут себя странно: рвут сети, ломают ловушки, бьют лодки… – Он вновь указал на могилу. – И этот чудоковатый судмедэксперт, похоже, пришел к выводу, что его брата ударили так сильно по голове, что размозжили мозг. – Он пожал плечами. – Почему это не мог быть дельфин?

– Потому что за всю историю человечества не было ни одного случая, чтобы дельфин напал на человека, – заметил Сезар.

– Человек тоже никогда раньше не был на Луне, а американцы клянутся, что добрались туда, хотя я до сих пор в это не верю, – возразил другой. – Может, этот старый рыбак и пьяница, и болван, но пока что он единственный, кто дал внятное объяснение четырём необъяснимым смертям. И возможная связь между ними – дельфины.

Он неспешно пошёл по широкой аллее, окружённой могилами, в сторону выхода, и Мириам с Сезаром, явно озадаченные, последовали за ним.

– Когда Рафаэль умер, рядом не было никаких дельфинов, – наконец заметила девушка. – Я бы их увидела.

– Дельфин может неожиданно подлететь на полной скорости, ударить ныряльщика по голове и исчезнуть так же внезапно, не оставив следов, чтобы кто-то, находящийся на тридцать метров выше, вообще узнал, что произошло, – отозвался полицейский, не оборачиваясь. – А вы клянетесь, что спали.

– И это правда. Но зачем дельфину было делать что-то подобное?

– Не за деньги, это уж точно! – заметил он с явной иронией. – И не из-за политической вражды. – На этот раз он остановился, чтобы пристально посмотреть на них. – Но мотивы выяснят позже. Первым делом нужно понять, действительно ли эти ужасные рыбы могли быть причастны.

– Млекопитающие! – с явным умыслом уточнила Мириам.

– Что бы это ни было! – проворчал полицейский. – Конечно, это не голуби, но могу вас заверить: если кто-то, пусть даже старый пьяница, даст мне зацепку, которая поможет понять эти четыре необъяснимые смерти, я пойду по этому следу до конца, даже если меня сочтут сумасшедшим или глупцом.

– И как вы собираетесь это сделать?

– Спрашивать.

– У дельфинов?

– У тех, кто знает о них больше всего. А лучше всех дельфинов знает Макс Лоренц.

– Лоренц? Австриец? – удивился Сезар Брухас. – Я знаю его много лет и уверен, что его единственный интерес к дельфинам – заставлять их развлекать туристов.

Туристы действительно развлекались, особенно дети, так как было очевидно, что бородатый Макс Лоренц и особенно его привлекательная дочь Клаудия знают, как заставить своих двух красивых воспитанников, Тома и Джерри, выполнять команды: прыгать, танцевать, играть с мячом или шляпой и катать Клаудию на своей спине из одного конца гигантского овального бассейна в другой.

Но позже стало понятно, что огромное количество книг, фотографий, рисунков и даже статуй, разбросанных по просторной гостиной красивого дома, стоящего прямо на краю утёса, демонстрировало, что любовь семьи Лоренц к морю в целом и к дельфинам в частности выходит далеко за рамки экономической выгоды. И что как юная красавица, так и пожилой венец, поселившийся на острове сорок лет назад, испытывают непреодолимый восторг от симпатичных существ, с которыми они делят большую часть своей жизни.

Слушая Клаудию, можно было подумать, что она говорит о своих партнёрах по шоу, как если бы речь шла о её родных братьях. Поэтому, когда инспектор намекнул на возможность того, что им можно приписать ответственность за одну из четырёх смертей, произошедших на побережье острова, она взорвалась, как пантера, у которой пытаются отобрать детёнышей.

– Как вы смеете?! – почти выкрикнула она в ярости. – Что вы вообще знаете о дельфинах?

– Только то, что их не едят, – ответил другой, несколько растерявшись. – И что они не рыбы.

– И вы думаете, этого достаточно, чтобы обвинять их в убийствах?

– Я никого ни в чём не обвиняю, сеньорита, – растерянно возразил бедный человек. – Я всего лишь пытаюсь выяснить, может ли в определённых обстоятельствах случиться так, что они станут агрессивными.

На мгновение казалось, что возмущённая девушка готова была ответить резко, но её отец жестом остановил её, наливая вино из только что открытой бутылки.

– Послушайте, инспектор, – спокойно начал он. – И я, и моя покойная жена, да упокоит её Господь, и теперь моя дочь посвятили большую часть своей жизни изучению, уходу и дрессировке дельфинов. И я могу вас заверить, что это самые благородные, добрые и умные существа на планете. Даже умнее самого человека, потому что они сумели исключить из своего поведения бессмысленное применение насилия.

Он медленно отпил из бокала, словно собираясь с мыслями, и добавил:

– Только голод иногда заставляет их бросаться на сети, но их строение тела и особая зубная система не позволяют им атаковать рыбу среднего размера. Тем более – водолаза.

– Но они могут ударить.

– Только человек убивает, даже если не собирается съесть свою жертву, – возразил австриец. – Среди животных, за исключением очень редких случаев, связанных с брачным периодом или страхом, такого не происходит. На телах жертв были следы укусов?

– Нет, конечно, – неохотно признал полицейский. – Этого не было.

– Тогда почему дельфин должен нападать на того, кого он не собирается съесть и кто не является его врагом?

– Вот это я и пришёл спросить, а не чтобы мне задавали вопросы, – резко ответил инспектор. – И, клянусь Богом, я не пытаюсь обидеть вашу семью!

– Они не "моя семья", – рассмеялся отец. – Хотя иногда мы действительно воспринимаем их как часть нашей семьи. Но могу вас уверить: на этот вопрос есть только один ответ: невозможно.

– Невозможно?

– Невозможно.

– Ни при каких обстоятельствах?

– Иногда вы зануднее мух! – вмешался Сезар Брухас, который был лишь наблюдателем этого неловкого разговора. – Вы хотите, чтобы вам это письменно заверили?