— Да, господин. Возможно, вам стоит на некоторое время более усердно заняться своими магическими обязанностями. А теперь прошу меня извинить.

Когда он повернулся, чтобы уйти, Натаниэль поймал его за руку и остановил в тот момент, когда он снимал полотенце со своего плеча.

— Сайлас, не надо. Останься. Пусть они тебя увидят.

Бесцветные брови Сайласа поднялись.

— Хозяин, это еще не сделано.

— Какая разница, что сделано? Мне — точно нет.

— Так я заметил, — сухо сказал он.

Натаниэль наклонился, чтобы их лица оказались на одном уровне. Вместо того чтобы опустить глаза, Сайлас холодно посмотрел на него в ответ.

— Сайлас, ты спас мир. Все люди, ожидающие у этого дома, живы благодаря тебе.

— Я сделал это не для них.

— Тем более тебе не нужно прятаться. — Натаниэль сжал ткань рукава Сайласа. — Таиться в тени, пока они едят твою еду и сплетничают о тебе, только для того, чтобы они чувствовали себя комфортно…

— Господин Торн. — Сайлас поднял руку между ними. — Меня не волнует, что они думают или говорят. И я должен спросить, если бы у вас была возможность провести следующие двадцать четыре часа в облике кошки, — его глаза многозначительно метнулись к окнам, где снаружи ждала толпа, кишащая, как представляла Элизабет, множеством голодных кузенов, — вы бы с радостью ее рассмотрели? — Он улыбнулся, заметив выражение лица Натаниэля. — Я так и думал.

***

— Еще один шаг назад, — сказал Натаниэль, оценивая расстояние между ними и входной дверью. — Этого должно хватить. Ты готова, Скривнер?

Она мрачно посмотрела на окна. За занавесями мелькнуло движение.

— Если что-то пойдет не так, у меня есть меч.

Он посмотрел на нее, его глаза сверкали.

— Это моя девочка.

Прежде чем она успела отреагировать, он произнес заклинание, от которого двери распахнулись, сопровождаемые порывом ветра. Тут же шум голосов заглушил звон кристаллов люстры над головой.

Элизабет успела лишь мельком взглянуть на вереницу гостей, ожидающих снаружи, на кричащих репортеров и на скопление карет на улице, некоторые из которых были искусно раскрашены и украшены гербами, прежде чем внутрь вплыла роскошная женщина средних лет в шикарных фиолетовых шелках, окутав их облаком духов.

— Натаниэль, ты заставил нас ждать несколько часов! — завопила она. — Я просто чахну, дорогой! — К изумлению Элизабет, она схватила Натаниэля и поцеловала его в каждую щеку, оставив на них следы румян. Затем она притянула к себе Элизабет и сделала с ней то же самое, как будто они уже были лучшими друзьями.

— Тетя Луиза, — сказал Натаниэль. — Как я рад вас видеть. Я вижу, вы уже познакомились с Элизабет. Это ваш носильщик? — Казалось, он торопился увести ее за собой.

Тетушка Луиза, не сдержавшись, с восхищением взяла Элизабет за руки.

— Дорогая, ты такая высокая! А какие чудесные вещи я о тебе слышала! Неудивительно, что ты украла сердце нашего дорогого Натаниэля. — Она понизила голос до заговорщицкого шепота. — Мы думали, что он никогда не станет ухаживать за девушкой после того ужасного случая с Леди Гвендолен…

Натаниэль кашлянул и щелчком пальцев наколдовал ее сундук наверху.

— Подруга моей матери, — пояснил он, вытирая румянец со щек. — На самом деле она не моя тетя по крови, хотя я не осознавала этого, пока мне не исполнилось семь лет… а, привет, Уилфред. Закуски в ту сторону.

Мужчина пробормотал двусмысленную благодарность, проскочив мимо. Натаниэля на мгновение отвлекло появление труппы музыкантов, чьи ящики с инструментами вызвали затор в коридоре. Судя по его удивленному взгляду, Натаниэль заподозрил, что забыл заказать им билеты; несомненно, Сайлас позаботился об этой незначительной детали.

К тому времени, когда число прибывших поредело, голова Элизабет шла кругом от имен и титулов. Хотя никто из прибывших колдунов не привел своих демонов в дом, она увидела восхитительное множество демонических знаков — от когтей до заостренных ушей и редкой колдуньи, которая носила на щеке одну чешуйку, как косметический знак. Ей было приятно узнать, что у Натаниэля действительно есть семья — такие люди, как Тетя Луиза, которые очень заботятся о нем, хотя после смерти родителей он явно держал их на расстоянии. Возможно, она могла бы помочь изменить ситуацию. Она была бы не прочь послушать, что Луиза скажет о Леди Гвендолен.

Когда знакомство наконец закончилось, она с благодарностью поднялась наверх, в свою тихую комнату, где ее ждал Сайлас. Пока он помогал ей готовиться, за распахнутым окном темнело небо. Далекая городская мелодия стука колес по булыжнику, голоса ежей, разносящих вечернюю газету, и звон церковных колоколов, отбивающих час, смешивалась с приглушенными разговорами гостей, проходивших по коридору снаружи.

Закончив закреплять волосы, Сайлас взял ее за руку и помог встать в полный рост, повернув к зеркалу.

У Элизабет сжалось горло. Отблеск фонаря придавал золотистый блеск темно-синему шелку платья, расшитому узором из бронзового оперения у бюста. Поверх юбки парил слой шифона, расшитый еще большим количеством мерцающих перьев, словно пойманных во время падения на землю. Это было платье, подходящее для сказки, но и не только: синий и бронзовый — цвета Великой Библиотеки. Вышивка соответствовала большому ключу, висевшему на цепочке у нее на шее, а перья напоминали скрещенные ключ и перо Духовенства.

Всего несколько месяцев назад она не смогла бы носить эти цвета. Они напомнили бы ей о нарушенных клятвах или о том, как она была заточена в Поместье Эшкрофта, вынужденная носить синюю мантию, пока он допрашивал ее по ночам в своем кабинете. Но теперь она видела, что они не были испорчены для нее. Она с гордостью снова надела их.

Сайлас внимательно наблюдал за ней, ожидая ее реакции: она поняла, что он не мог ее прочесть. Как бы это ни казалось невозможным, он не знал наверняка, был ли выбор платья правильным.

— Спасибо, — сказала она, взяв его за руку. — Оно идеально. — А потом: — Сайлас…

Пока он закалывал ее волосы, ей кое-что пришло в голову. Он практиковался в уходе за ней с самого первого вечера, когда она приехала в Брасбридж. Этим навыкам он не мог научиться, воспитывая Натаниэля, — как зашнуровывать шлейфы, переделывать платье или правильно укладывать ее длинные волосы. Она подумала о Шарлотте и таинственном владельце страусиной комнаты. Она вспомнила о рисунках, которые решила не рассматривать в комнате для слуг, и задумалась.

— Неважно, — тихо закончила она. — Возможно, мы поговорим об этом в другой раз.

Он ничего не ответил. Когда она взглянула на него, его желтый взгляд был отрешенным, словно он видел что-то помимо их отражений в зеркале. Как раз в тот момент, когда она собиралась спросить, все ли с ним в порядке, он вернулся к себе и отступил на шаг, поднеся ее руку в перчатке к губам.

— Наслаждайтесь, Мисс Скривнер, — сказал он. — Если я вам понадоблюсь, я всегда рядом.

Выйдя из своей комнаты, она была поражена светом и жизнью, наполнявшими поместье. Фойе, заполненное гостями, сверкало, как шкатулка с драгоценными камнями, в свете люстры переливалось множество цветов. По лестничному пролету разносились голоса и смех. Со времен Шарлотты и Алистера в доме не было столько радости.

Она на мгновение замерла, опершись руками о перила, собирая все свое мужество, словно собираясь окунуться в воду. И тут она заметила темную косу Катрин, пробивающуюся сквозь толпу. Катрин заметила ее в тот же момент и поспешила вверх по лестнице, собрав юбки в руки, блистая в сумрачном розовом платье, которое облегало ее фигуру и дополняло смуглую кожу. Элизабет застыла на месте: она никогда не видела Катрин в чем-либо, кроме мантии ученицы.

Приблизившись, Катрин сказала:

— Скажи Сайласу, чтобы в следующий раз он заранее предупредил меня, когда доставит в общежитие таинственную посылку. Всякий раз, когда я делаю это с кем-то, он оказывается заминированным. Я чуть не выбросила это платье в окно.