– Вот ты где моя красавица, – поглаживая нос лошади прохрипела Иста, – извини, забыла принести тебе угощения.

Не довольно заворчав, Чернава продолжила жевать. Наблюдая за ней, девушка медленно прошла внутрь и облокотившись на стену, сползла вниз. Присев на свежую, чистую подстилку из сена, заплакала. Кобыла перестав жевать, медленно и аккуратно развернулась и начала тыкаться носом в лицо девушки, намочив ей щеку. От подобной ласки, Иста тихо засмеялась.

– С тобой даже и не поплачешь, – поглаживая кобылу между ушей тихим голосом прохрипела она, – хорошо тут у тебя. Бронислав смотрю тебя разбаловал. Ты у него в любимицах.

В ответ лошадь довольно зафыркала.

– Ох, Чернава, как бы мне хотелось взобраться на тебя и ускакать от сюда далеко-далеко, за речку в лес. Отстроить себе избоньку и жить в спокойствие и одиночестве.

На последнем слове кобыла снова ткнулась носом в щеку Исты.

– Извини, не одиночестве конечно, а вдвоем с тобой. Так лучше?

Лошадь довольно кивнула мордой.

– Выти замуж…Бабушка всегда знала, что я не смогу примирится с такой судьбой… Дай сердце волю – заведет в неволю…

Замолчав, она стала вспоминать тот злополучный вечер. В ее памяти навсегда остался этот пронзительный вой, который она слышала той ночью, когда мама навсегда исчезла. Айка тогда была еще совсем малышкой, Иста успела спрятаться с ней на полати, и крепко прижимая к себе судорожно ждала утра не сомкнув глаз. Н рассвете, вернувшись с города, их нашел отец. Прижимая к груди дочерей, он горько плакал. Долго Казимир не мог смириться с пропажей жены. Исте было больно наблюдать за стенаниями отца и видеть печаль в его глазах. Особенно, когда он смотрел на нее. Она знала, что похожа на мать, и от того ей было еще больнее за него. Ее пугала насколько может быть сильной любовь, чтобы даже после стольких лет не забыть те чувства.

– Знаешь, а может оно и к лучшему? Может я зря расстраиваюсь? До осени еще далеко…

– Не дальше чем ты думаешь.

Услышав знакомый голос Чернава стала разворачиваться обратно, радостно фыркая. Вставши и отряхнувшись от сена, Иста увидела Бронислава.

Он был старше нее на три года. Выше на пол головы, широкоплечий, с пшеничного цвета волосами, и длинной бородой. Фигурой напоминал большого медведя, с значительными мускулами. Парень обладал редким цветом глаз, светло-карий с зелеными вкраплениями. Его взгляд часто вводил ее в ступор. Она неоднократно забывала, о чем хотела сказать и путалась в словах. Из-за этого Иста редко, когда держала с ним зрительный контакт. Стараясь не смотреть ему в лицо, рассматривала одежду.

Невзирая на работу в конюшне, на удивление, его белоснежная рубаха всегда была чиста, и на штанах не оседало ни одной пылинки. Иста могла бы подумать, что Бронислав отлынивает от работы и отсиживается где-то в углу, но нет. В окно своей комнаты она часто наблюдала, как он рубит дрова, чистит конюшню, выгуливает лошадей, помогает другим с тяжелой работой по двору. Для нее это оставалось загадкой, разгадать которую было не суждено.

– Ты, наверное, делаешь заговор на свою одежду, – рассматривая его предположила девушка и вышла в коридор.

– Иста…,– с низким стоном прохрипел Бронислав, и дотронулся до ее подбородка, слегка приподняв, – это ты у нас мастерица по заговорам.

От его слов на лице у девушки расцвела улыбка. И расслабившись, она посмотрела прямо ему в глаза.

– Только не смей говорить, что в последнюю нашу встречу ты был под влиянием чар.

Отпустив ее, парень широко улыбнулся и обойдя подошел к другому стойлу.

– Мне велено приготовить лошадь твоему батеньке. Вот думаю кого? Чернаву или Пороха?

– Ты же знаешь, Чернава не любит подобные поездки, – поглаживая кобылу по спине рассуждала девушка, – Тем более она любимица дворового, вон какие косы ей наплел. Мы же не хотим пожара?

Чернава довольно зафыркала.

– Что ж, придется тебе брат взять на себя тяжкую ношу,– выводя из-за стойла серого коня вздохнул Бронислав.

Проследив за тем, как парень покидает конюшню, Иста подошла ближе к морде своей лошади.

– Спасибо, что слушала, – прошептала она, – В следующий раз обязательно принесу что-нибудь вкусненькое пожевать.

Похлопав на прощание по боку Чернаву, девушка не спеша побрела в дом. Вспомнив о своем предчувствии, Иста решила пока есть время сделать для батеньки оберег.

Вернувшись в свою комнату, села за стол и стала делать сверток из трав, заговаривая каждую веточку на удачу в дороге. Закончив и сложив все в маленький мешочек. Иста поспешила во двор.

Возле ворот уже столпилась небольшая горстка людей. Айка, Таруся и Марфа стояли на крыльце. Выйдя из дому Казимир в первую очередь подошел к дочерям. Айка горько рыдая припала к нему. Иста с холодной пронзающей болью в груди крепко обняла отца. Когда батенька, оседлав Пороха, выехал за ворота, она вышла на дорогу и всунула ему в руку заговоренный мешочек.

– Иду с Господом в путь, Матерь Божья, со мной будь, ангел мой, иди передо мной, Аминь. Иду в дорогу, благослови, Бог, дорогу, Пресвятая Богородице, освяти, ангел, защити, а все святые идите впереди. Аминь.

Закончив Иста три раза перекрестила отца и отошла. Казимир, прижав к груди мешочек, положил его во внутренний нагрудный карман кафтана. Лязгнув лошадь по бокам, помчался галопом вперед подняв высоко пыль, пока не исчез за горизонтом.

Глава 2

– Недавна-сь, слыхала, как маменька на базаре разговаривала с Хавруней женой мельника. Так вот она поговаривает, что видала как на речке возле двух старых дубов стояла пара. Она сначала подумала, что они милуются, а потом разглядела… парубок достал нож и перерезал горло дивчине, – держа под руку подругу шептала Таруся, – Хавруня сразу же побежала звать на помощь мужиков. Только вот когда они прибежали… на месте даже следов крови не было.

– Все в деревне знают, что возле тех дубов нечистая сила водится. Может то с ней чертюга какая игралась, – рассуждала Иста.

– Черт ни черт. Только вот недавно с соседней деревни две дивчины пропали. Одну вихрем затянуло в лес, а другая ушла вечером на гуляния и не вернулась.

Подруги медленно шли вдоль улицы, ведущей на базар. Дворы были выстроены между собой тесно, возле калиток стояли лавки. Это была самая оживленная улица в деревне. Постоянно мимо проезжали лошади с телегами, поднимая высоко столбы пыли. Сквозь листву плодовых деревьев, высаженных в ряды возле дворов, ярко светило солнце.

С приближением к последнему двору, до них постепенно начинал доносится людской гул с товарной площади. Проходя под деревом черешни. Иста не удержалась и сорвала пару спелых плодов.

– Будешь?

– Давай.

Сорвав еще несколько, подруги смеясь завернули за угол и оказались прямо перед толпой. Сегодня на базаре было людно. В два ряда стояли деревянные лавки с крышами. Между ними плотно толпился народ. Не смотря на сильную жару, шла бурная торговля. В воздухе пахло пылью и потом. Больше всего людей толпилось возле лавки приезжего купца, в глубине базара.

Иста и Таруся, покинув прохладную тень, стали не спеша продвигаться через толпу. Вдруг, откуда-то не возьмись перед ними выросла высокая худощавая фигура.

– Не уж то ведьмы могут и на свет дневной выходить?

Это был Данияр. Внешне он был очень красив. Светлые золотистые волосы, с завитками на концах, напоминали Исте ангелов, нарисованных на иконах в церкви. Овальное лицо, с небольшой бородкой, и светло-голубыми как небо глазами, в которых всегда отражалось веселье и радость. Одет в красный бархатный кафтан с вышитыми золотыми узорами. Его отец никогда не скупился на одежду сына, оттого он походил на княжича. Только вот Иста знала насколько обманчива эта красота и богатство. Одарив ее презренным взглядом, он прошел мимо, задрав высоко нос.

Повернув голову к подруге, Иста громко и потешно засмеялась.

– Всяк по-своему с ума сходит.