Илия чуть покраснела от смущения и подошла. Вот уж чего она никак не ожидала — так это встретить родителей Леона в управлении!

Она успела представить Леона своей семье — уже как жениха — и всё прошло чрезвычайно благополучно, словно Леон уже давным-давно был частью их семьи. Но вот с его родителями она пока только собиралась познакомиться.

Леон — с радостной гордой улыбкой — представил их друг другу.

— Очень, очень рада! — заверила мать, пылко пожимаю руку Илии. Та зарделась ещё сильнее.

Отец лишь сухо кивнул, оглядев её розовые волосы с заметным неодобрением и послав Леону взгляд: «С кем ты связался?»

Леон этот взгляд невозмутимо проигнорировал; Илия, к счастью, его и вовсе не заметила, потому что увлеклась беседой с его матерью.

В целом, знакомство состоялось успешно, хотя отец по большей части молчал и явно пребывал мыслями где-то далеко.

— Так ты не идёшь? — под конец, впрочем, спросил он у Леона то, что, очевидно, его мысли занимало.

— Мне кажется, это лишнее, — сухо открестился тот.

Илия с тревогой отметила, как помрачнело его лицо, и как потухла радостная искра в глазах.

— Он всё же твой брат, — с укором заметил отец.

— Сводный. — Спокойно уточнил Леон, глядя отцу прямо в глаза.

В дело вмешалась мать. Тронув мужа за локоть, она мягко сказала:

— Не стоит.

На лбу отца отчётливее проступили морщины, но он согласился с её мнением, и они попрощались.

Леон выглядел теперь очень хмурым, и Илия, не удержавшись, спросила:

— Что-то с… с Рийаром? — чуть запнулась она на имени, словно неловко было и упоминать о нём.

— С Рийаром? — встрепенулся Леон, очнувшись от своих мыслей. — Нет, всё в порядке. Они просто пришли получить разрешение на свидание с ним.

Илия удивлённо сморгнула:

— С ним можно видеться? — переспросила она.

Пришёл черёд Леон удивляться:

— Почему нет? — переспросил он.

Некоторое время они смотрели друг на друга, пребывая в недоумении. Затем Леон перешёл в режим наставника и выдал справку:

— Свидания разве что буйным не полагаются, из соображений безопасности возможных визитёров. Ну, некоторым политическим иногда, но там и вообще особый регламент. А здесь — всего лишь организатор единичного ограбления со злоупотреблением служебным положением. Не думаю, что к нему будут применять какие-то меры ужесточения, — выдал он свою оценку ситуации. — Насколько я знаю, ребята из боевого корпуса вообще каждый день прошения пишут, чтобы ему тренировки разрешили, но тут, конечно, без шансов, — отметил он с каким-то даже сожалением в голосе.

— Почему? — невольно переспросила Илия, хотя её скорее интересовало, как кому-то в голову вообще могла прийти мысль, что такие тренировки могут разрешить, нежели — почему их запрещают.

Пожав плечами, Леон объяснил:

— На острове магия не работает. Поселение охраняют обычные боевики. Не в наших интересах, чтобы заключённые были в хорошей боевой форме и могли попытаться организовать нападение или прорыв.

Илия кивнула. Про себя она подумала, что для Рийара, наверно, это станет самой страшной частью наказания — ведь он, казалось, жил и дышал фехтованием.

— А смысл тогда писать эти прошения? — всё же решилась спросить она. Если все знают, что не позволят — зачем тогда продолжают писать?

Леон с заметным раздражением, почти со злостью, переспросил:

— А что, им нужно было просто его бросить? — и наполненным той же злостью взглядом проводил проходящую мимо Айринию.

Из-за того, что Рийар отказался предъявлять ей обвинение, Леон не мог теперь открыть на неё дело — и это его ужасно раздражало, и невольно он стал замечать её везде — потому что подсознательно искал возможности поймать её на новом преступлении и уж там подловить.

Илия старую соперницу как раз и не заметила; она восприняла раздражение в голосе Леона на свой счёт и покраснела. Ей ведь даже в голову не пришла мысль, что Рийар, наверно — нет, наверняка! — нуждается теперь в поддержке!

— Вы ведь с ним поссорились, кажется? — уточнил Леон, оглянувшись вслед Айринии, но не найдя в её поведении ровным счётом ничего подозрительного.

— Да, — тихо согласилась Илия, которая вообще никак не пересекалась с Рийаром с той последней неудачной тренировки.

Леон неуверенно повёл плечами и отметил тоном гораздо более мягким:

— Полагаю, сейчас у тебя последняя возможность с ним примириться. Конечно, можно и на острове навещать заключённых, но…

Поражённая, она остановилась посреди коридора и повернулась к нему.

— Ты думаешь?.. — удивлённо уточнила она.

Ей казалось, что он должен был бы быть против того, чтобы она и вообще вспоминала о Рийаре — не то чтобы подталкивать её к примирению!

— Тебе виднее, — нахмурился он и добавил: — Если вы расстались на столь дурной ноте, возможно, это будет тебя теперь мучить, и ты будешь жалеть, что не простилась с ним по-человечески.

От его заботы сердце её запело щемящей нотой нежности и благодарности. Ей очень захотелось обнять его, но она постеснялась делать это там, где каждый мог их увидеть, поэтому она просто поглядела на него растроганно.

Он мягко улыбнулся и пояснил:

— Подойди к госпоже Юлании, она выпишет допуск. Думаю, и ему будет легче знать, что ты не держишь на него зла.

Она вспомнила его записку — которая теперь стала казаться ей искренней — и сердце её сжалось от ужаса, что, если бы не Леон, она даже не подумала бы об этом, и Рийара отправили бы на остров, и он жил бы там с мыслью, что она ненавидит его и не простила ему.

— Спасибо, — она с благодарностью крепко сжала его руку, всё ещё желая обнять и всё ещё не решаясь.

Он улыбнулся, мягко погладил её по волосам, поцеловал в лоб и обнял сам.

Позже, уже получив своё разрешение у начальницы, она набралась смелости и уточнила у него — боясь, что он сам попадёт в положение, из которого спас теперь её:

— А ты… не хочешь примириться?

Лицо его сделалось холодным, и он ответил крайне сухо:

— Нечему тут мириться. Мы никогда и не были близки.

Ей показалось, впрочем, что голос его неуверенно дрогнул на окончании этой фразы, но она слишком плохо пока ещё его знала и совсем ещё не привыкла к их новым близким отношениям, поэтому не решилась настаивать и приняла этот ответ.

Изолятор выглядел совсем не так страшно, как рисовалось воображению Илии. Дом как дом, она нипочём не догадалась бы о его назначении, если бы не знала. Из прихожей она попала в большую удобную комнату, где, развалясь на кресле, читал книгу охранник. Проверив её допуск, он кивнул и объяснил:

— По коридору первая дверь направо.

Она отправилась по этому пути и немного оробела. Ей вдруг стало казаться, что её приход совершенно неуместен.

«О чём я только думала!» — тоскливо мелькнуло в её голове.

Но трусливо сбегать теперь казалось как-то глупым — уже и Леон, и госпожа Юлания знали о её решении, и вон, пропуск охраннику показала, и даже корзинку с фруктами притащила — ей показалось неловким приходить с пустыми руками. Так что пришлось стучать.

— Не заперто! — раздался насмешливый голос изнутри, и она зашла.

Комната, в которой она оказалась, была совершенно обычной жилой комнатой, какая могла быть в абсолютно любом доме. Рийар, валяясь на убранной кровати, развлекался тем, что подбрасывал в воздух ложку, заставляя её вертеться, а после ловко ловил.

Поймав ложку в очередной раз, он скосил глаза на вход и непритворно удивился.

— Ба, какие люди! — видимо, посчитав невежливым лежать в присутствии дамы, он сел. Увидев корзинку в её руках, засмеялся:

— Я что, похож на больного?

И без того смущённая Илия покраснела совсем уж мучительно. Вот и как ей могла прийти в голову мысль, что этот невыносимый тип хоть секундочку будет страдать из-за их ссоры!

— Ладно, давай сюда! — он встал, выхватил у неё корзинку, перенёс на стол у окна, из угла пододвинул к нему второй стул и принялся деловито хозяйничать.