Та чуть не вскрикнула от восхищения: первым ей в глаза бросилось огромное, почти во всю стену, окно.

Это было даже не собственно окно, а настоящий проём в стене, выходящий видом на озеро. Весьма хитрый и дорогой артефакт обеспечивал полную безопасность такого проёма: из него ничего не могло выпасть, и тем более не мог выпасть сам человек, и проникнуть снаружи тоже было невозможно — снаружи и разглядеть-то или расслышать было ничего невозможно, проём словно заволакивало непроницаемой дымкой! Зато внутрь воздух и звуки проходили без проблем.

Артефакт был настолько дорогой, что Илия раньше только два раза такое окно и видела: в кабинете отца и в резиденции архимага. Хорошо живётся старшим следователям, если им так помещения оформляют! Вот и ещё один стимул строить здесь карьеру!

Пока Илия восхищалась прекрасным видом на утреннее залитое туманом озеро, Леон подошёл к своему столу, сел, привычным жестом открыл ящик, достал пачку документов, выбрал из них несколько и придвинул по столу в сторону кресла для посетителей. Илия поняла, что документы предназначаются ей, и присела посмотреть, что там.

Бумаг было много. Договор, подписка о неразглашении, должностная инструкция, какой-то опросник на три листа…

«Как всё по-настоящему, как всё по-взрослому!» — с восторгом думала она, быстро скользя взглядом по договору.

Она было уже потянулась подписать, как вдруг её прервало укоризненное:

— Вы не прочли.

Илия вскинула на него удивлённые глаза. Она и не планировала вчитываться, уверенная, что уж в управлении её точно не обманут! Чувствуя себя теперь крайне неловко от того, что снова выставила себя в его глазах недостаточно умной и профессиональной, она вчиталась в договор демонстративно внимательно, но, разумеется, так и не нашла там никаких подводных камней, и снова потянулась подписывать.

— Что, никаких вопросов? — снова прервал её движение он, и ей даже на миг показалось, что он над ней насмехается — во всяком случае, она успела краем глаза поймать блеснувшие в его взгляде искорки, но, когда она посмотрела на него прямо, он выглядел уже совершенно невозмутимым и равнодушным.

Нерешительно поглядев на договор, она кашлянула и подтвердила:

— Никаких вопросов.

— Что ж, тогда подписывайте, — равнодушно пожал он плечами, но тон его звучал так, будто он был совершенно уверен, что договор не так-то прост, и что она теперь непременно попадёт в ловушку, если всё же его подпишет.

Илия нахмурилась, но так и не смогла придумать, где бы тут могла быть ловушка. Уткнувшись взглядом в договор, она принялась перечитывать его ещё раз, даже более внимательно — поэтому не заметила, что он кусает губы в попытках скрыть улыбку, — но никаких тёмных мест найти так и не смогла. Наконец, с мыслью: «Ладно, если что, отец вытащит!» — она подписала и посмотрела на Леона с большим вызовом во взгляде.

Тот забрал у неё договор, кивнул ей на остальные документы и сам принялся перечитывать, прежде чем подписать и поставить печать. С таким же вниманием он прочёл и копию.

Таким образом только спустя полчаса она добралась, наконец, до опросника, который начинался вполне вроде обычными вещами — имя, семья, адрес, образование и прочее — но чем дальше, тем в большие дебри уходил, и Илии с каждым вопросом всё больше казалось, что над ней точно издеваются. Когда после графы «Какой рукой вы пишите?» последовало «Какая нога у вас ведущая?» — она и совсем взорвалась и недовольно переспросила:

— Ведущая нога?! Серьёзно?

Посмотрев на неё в упор с некоторым недоумением, Леон велел:

— Встаньте и отойдите в центр кабинета.

Илия решила подчиниться, припомнив, что умение следовать субординации было названо им как важный для следователя навык. Нужно показать, что она умеет слышать и запоминать, и быстро учиться!

Она с готовностью вскочила и встала посреди кабинета.

— Теперь шагните в сторону, — продолжил он.

Она шагнула.

Кивнув, он сообщил:

— Пишите, что правая.

На секунду застыв, Илия вернулась на своё место, но всё же обиженно пробурчала:

— Какой смысл в этих вопросах?

Ей хотелось скорее уже покончить с формальностями и перейти к делу, и она, совершенно точно, думала, что он нарочно подсунул ей какой-то шуточный опрос, потому что ему не понравились её волосы.

Леон, отвлёкшись от пометок, которые делал в своей записной книжке, тихо вздохнул и тоном, полным бесконечного терпения, уточнил:

— Вы часто магичите по специальности, Илия?

Гордо улыбнувшись, она похвасталась:

— Я сдала все практические экзамены на высший балл!

Она считала это большим достижением и радовалась возможности показать себя с лучшей стороны, но в ответ получила скептическое:

— Это те экзамены, на которых вы ищете спрятанный в комнате предмет или отгадываете, куда сегодня отправилась за покупками матушка экзаменатора?

Илия поняла, что краснеет, потому что это действительно были те самые экзамены, и в сравнении с реальными делами управления они и впрямь выглядели детскими и нелепыми.

— Какова самая распространённая ветка откатов за поисковую магию? — между тем, продолжил допрос Леон.

— Дезориентация, — с готовностью откликнулась Илия, радуясь, что знает правильный ответ.

Он приподнял брови. Лицо его приобрело выжидательный оттенок.

Осознав, что он намекает на то, что все эти идиотские вопросы из её анкеты связаны с откатами, она нахмурилась. Ладно, вполне логично, что после использования поисковой магии она может забыть, например, где живёт. Но не хочет же он сказать, что она станет, например, путать ноги с руками!

Удовлетворившись тем, что она, по крайней мере, начала использовать мозги для того, чтобы видеть связи между явлениями, он расщедрился на небольшую лекцию:

— Я наблюдал самые разные откаты поисковиков. Кто-то перестаёт понимать, где право, где лево, кто-то путает верх и низ, иные начинают ходить спиной вперёд в полной уверенности, что именно так и надо. Кто-то теряет способность запоминать адреса, иные не могут сосчитать этажи зданий, третьи пытаются вместо дверей пользоваться окнами. Иногда маг забывает, как переставлять ноги, чтобы ходить, иногда — не может взять никакой предмет, потому что неверно оценивает расстояние до него.

Чем дальше он говорил, тем неуютнее чувствовала себя Илия. Система обучения, в самом деле, была построена так, чтобы минимизировать риски для студентов, и обычно их откаты сводились к временной неспособности вписаться в дверь или к головной боли. Мысль о том, что она может забыть, как нужно ходить, показалась ей крайне пугающей.

— Впрочем, — осознав по выражению её лица, что слишком застращал её, он постарался придать своей мысли успокаивающее направление, — поисковики крайне редко ловят фатальные откаты. Наш прошлой прекрасно проработал на этом месте пятнадцать лет, а нынешний работает уже шесть лет.

Эта информация, в самом деле, немного ободрила Илию. Поймать фатальный откат — то есть, такой, какой невозможно будет исправить и с которым придётся жить всю жизнь, — было главным кошмаром понтийских магов.

Илия вон уже один такой схватила.

Те самые идиотские розовые волосы, с которыми она никогда ничего не сможет сделать. Ни покрасить — краска просто отказывает браться, ни отрезать — пряди отрастают прямо на глазах, ни даже спрятать под шляпу — розовая копна упорно из-под неё выпадает. Ходи теперь всю жизнь так и чувствуй себя круглой идиоткой, потому что большинство окружающих думает, что ты сама себе такие наколдовала, потому что очень любишь розовый цвет.

Вздохнув, Илия внимательно заполнила весь остальной опросник, осознав, наконец, что никто над ней не издевается, и такая подробность связана лишь с необходимостью обеспечить её безопасность.

Получив от неё заполненный лист, Леон начал читать его крайне внимательно, чего она не ожидала. Более того, раскрыв свой блокнот на чистом развороте, он начал делать туда какие-то заметки — Илия, не выдержав, скосила глаза и обнаружила, что страница теперь озаглавлена её именем, и что сейчас он выписывает туда её адрес.