Потом, вернувшись к двери, за плечи подтолкнул пребывающую в смущённом ступоре Илию к столу, выглянул за дверь и крикнул в сторону охранника:

— Мейли, я чай заварю?

— Валяй! — отозвался тот, и Рийар благополучно куда-то вышел.

Сев за стол, застеленный аккуратной скатертью и заставленный печеньем, вафлями и пирожками, Илия подумала, что сидеть в изоляторе, видимо, не так уж страшно. Во всяком случае — не заметно было, чтобы Рийар тут был лишён какого-то комфорта.

Вскоре он вернулся с большим чайником, поставил его на треногу и деловито подсунул ей подставку с рядом коробочек:

— Чай выбирай на свой вкус, — велел он, устраиваясь за столом и зарываясь в принесённую ею корзинку. — Ничего себе, экзотика! — присвистнул он.

Илия опять мучительно покраснела. Она никогда в своей жизни раньше не навещала заключённых и постеснялась спросить, что им положено приносить, поэтому закупилась как при посещении больницы.

— Так, яблоки не трогай, — велел Рийар, выбирая из корзинки и откладывая в сторону названные фрукты, затем объяснил: — Хоть пожонглирую, а то всю ловкость тут растеряю.

От смущения не зная, что сказать, Илия выбрала первый попавшийся чай и принялась его заваривать. Это занятие вроде как давало ей предлог не смотреть на Рийара и даже не говорить с ним — потому что она совершенно не знала, что сказать и что сделать.

Рийар, деловито заварив чай и себе, неожиданно заявил:

— Я договорился с Эйни.

— С кем? — поперхнулась чаем Илия, не ожидавшая вообще никакой предметной беседы.

Смерив её недовольным взглядом, Рийар повторил:

— С Эйни. Одна из наших боевиков. Я сам её учил, — разъяснил он, отхлёбывая чай, — так что, думаю, тебе будет с ней комфортно. Я рассказал ей, что ты умеешь и к чему имеешь склонность, и на чём мы остановились.

Осознав по выражению её лица, что она думать забыла о своих тренировках и не предполагала их продолжать, он присвистнул и насмешливо заметил:

— Нет, Илия, если ты надумала стать следователем, то от фехтования тебе не откреститься. Это входит в обязаловку и для получения, и для подтверждения квалификации.

Спрятавшись за чашку, она тихо призналась:

— Я об этом не подумала.

Он поднял бровь и язвительно ответил:

— И почему я не удивлён?

Она бросила на него негодующий взгляд.

Он коротко рассмеялся — весело и легко — и цапнул себе пирожок.

— Вкусные, — придвинул он к ней миску с ними и снова рассмеялся: — Кто бы мог подумать, что нужно было стать преступником, чтобы матушка сподобилась испечь их специально для меня! — его кажется, бесконечно забавлял этот факт. — Впрочем, — оборвал он смех, — думаю, ты их часто теперь…

Он недовольно замолчал. От посещавших его сослуживцев он уже знал, что Илия сошлась с Леоном, и хотел сказать, что теперь их мать будет постоянно пичкать её пирожками, но ему было больно вспоминать про Леона, поэтому он не докончил фразу.

— Очень мило с твоей стороны было навестить меня, — перевёл он внезапно тему, и Илия поперхнулась пирожком, потому что слово «мило» из его уст звучало крайне непривычно и вообще никак не вязалось с его образом.

— Меня тяготило, что мы расстались на такой неприятной ноте, — признал он, спокойно попивая чай. — Не буду оправдываться, но мне жаль.

Она кротко вздохнула и снова спряталась за чашку.

Бросив на неё испытующий взгляд, он отметил:

— А, или я неверно всё интерпретировал, и ты пришла понасмехаться над побеждённым, но никак не наберёшься духу для своей злодейской роли?

— Что? — аж подскочила на стуле Илия, расплескав чай. — Как тебе вообще такое в голову пришло?

Он встал и достал тряпку, чтобы вытереть — впрочем, скатерть, кажется, всё в себя впитала.

— Что я должен думать? — пожал он плечами, откладывая тряпку и садясь на место. — Ты сидишь и угрюмо молчишь, а у меня уже фантазия отказывается придумывать непринуждённые светские реплики — не моё амплуа, понимаешь ли.

Лицо его сделалось жёстким, и ей стало совсем уж стыдно за своё поведение. В самом деле! Как ещё он должен понимать её молчание?

— Просто ужасно неловко, — призналась она. — Но мне хотелось тебя поддержать, и… и чтобы ты не думал, что я держу на тебя зло или что-то такое…

— Спасибо, — просто кивнул он, и ей показалось, что она никогда ещё не видела у него такого тёплого взгляда.

Он вообще был совсем не такой, каким она привыкла его видеть. Как будто вечно сжатая внутри него пружина, держащая его в вечном напряжении, вдруг отпустила его, и он расслабился.

Илия, конечно, не знала, что дело в артефакте — Рийар попросил Нея заколдовать его на невидимость и благополучно продолжал носить, поэтому большая часть его откатов его теперь не беспокоила, что весьма благотворно сказывалось на его настроении. И, действительно, в сложившейся ситуации его неожиданное умиротворение смотрелось немного странно.

— Жаль, что я не могу теперь уже ничего хорошего для тебя сделать, — продолжил удивлять её Рийар. — Разве что… — впрочем, нахмурившись, он передумал говорить.

Ему было пришла в голову мысль, что он мог бы поделиться с нею парой фактов о Леоне — всякие мелочи о том, что он любит, а что его раздражает, — но мысль о брате снова причинила ему боль, и он не решился о нём заговорить.

Впрочем, Илия, наконец, справилась со своим смущением и перевела разговор на нейтральную тему — стала рассказывать всякие смешные истории, касавшиеся её обучения.

Он эту тему охотно подхватил, и, кажется, получил от разговора большое удовольствие — во всяком случае, глаза его горели, и он много смеялся, и охотно сыпал весьма дельными советами.

Илия испытала глубокие сожаления по поводу того, что общение их на этом закончится.

— Мне сказали, — неловко отметила она, уже прощаясь, — что тебя можно будет… навещать… ну, там… — не решилась она сказать прямо.

На лице его отобразилось удивление.

— Не думаю, что Леон обрадуется, — усмехнулся он.

Усмешка получилась весьма ядовитой, и Илия, уже привыкшая к расслабленной и мирной версии Рийара, неприятно поразилась ей.

— Вообще-то, — принялась она выгораживать Леона, — это он меня надоумил к тебе прийти!

Рийар резко распрямилися и пронзил её весьма острым взглядом:

— Что? — отрывисто переспросил он.

Ей сделалось неудобно, что всё это прозвучало так, будто ей самой не было до него никакого дела, и будто она пришла только потому, что Леон её сюда прислал.

— Я просто не знала, что можно! — всплеснула она руками, защищаясь. — А когда узнала, спросила его совета! — совершенно переврала она сегодняшнюю беседу с Леоном, пытаясь теперь уже выгородить себя. — И он сказал, что мне стоит прийти, потому что тебе станет легче, если ты не будешь думать, что я на тебя злюсь!

Жадно вслушивающийся в каждое её слово Рийар взволнованно переспросил:

— Он так сказал?

По правде сказать, Илия уже в упор не помнила, что именно и какими словами сказал Леон, но взгляд Рийара был полон такой надежды, что она уверенно подтвердила:

— Конечно, он так сказал. — И добавила от себя уже откровенную ложь: — Он же переживает за тебя.

Хотя голос её ощутимо дрогнул — ей показалось, что Леон как раз злится на Рийара больше, чем когда бы то ни было, — но она подумала, что точно не стоит говорить об этом Рийару.

— Переживает? — ещё более взволнованным голосом переспросил, меж тем, он, подходя к Илии на шаг. — Он так и сказал?

— Ну, не совсем так, — покраснела она, стыдясь говорить совсем уж прямую ложь. — Но это чувствуется! — отчаянно добавила она.

Лицо Рийара сделалось совсем мягким. Он глубоко задумался, затем нерешительно отметил:

— Знаешь, он ведь ко мне ни разу не пришёл.

К её большему ужасу и стыду, голос его совсем сорвался на последнем слове.

Она смущённо откашлялась и заметила:

— Я думаю, он сильно злится, что ты его обманул. Но, конечно, он за тебя переживает, просто… не готов сейчас это показывать.