Гигин единственный из античных авторов косвенно сообщает о том, что Хаос имел супругу – Мглу. Эта Мгла была первым существом (или первой сущностью) во Вселенной и сама, без чьей-либо помощи, родила дитя по имени Хаос, которое и стало ее супругом и отцом ее последующих детей. Излагая генеалогию греческих богов, юный римлянин пишет: «От Мглы – Хаос. От Хаоса и Мглы – Ночь, День, Эреб, Эфир»{179}. Впрочем, кто в этой паре был супругой, а кто супругом, не вполне понятно: Хаос в древнегреческом языке, равно как и в латыни, – среднего рода. Несмотря на это, он, согласно Гесиоду, порождал себе подобных, причем без всякого участия второго партнера: «Черная Ночь и угрюмый Эреб родились из Хаоса»{180}.

Следовательно, и тот факт, что Мгла произвела на свет новое существо, еще не доказывает, что она принадлежала к прекрасному полу. Но Мгла (Caligo) в латинском языке – женского рода. И поскольку Гигин писал на латыни, резонно думать, что именно Мгла в этом союзе была, с его точки зрения, женой, а Хаос каким-то образом справлялся с обязанностями супруга.

Что касается его потомков, то и Гесиод, и Гигин называют среди них двух важнейших для греческой космогонии богов. Это Ночь (Никс, Никта или Нюкта) и Эреб (буквально «мрак»), он же – наименее глубокая часть подземного, а равно и загробного мира (в отличие от Тартара, лежащего ниже).

Но, каког о бы пола ни был Хаос, породив (самостоятельно или же с помощью Мглы) нескольких детей, он более не вмешивался в жизнь мира.

Совсем иначе сложилась судьба другой представительницы первого поколения богов – «широкогрудой Геи». Согласно Гесиоду, Гея, то есть Земля, зародилась во Вселенной сама по себе, подобно Хаосу.

Гея была не богиней земли, а именно Землей как таковой. Надо сказать, что греческие боги делились на две не всегда четко разграниченные категории. Существовали божества, которые непосредственно олицетворяли астрономические, географические и прочие природные объекты или явления. Антропоморфность этих божеств не слишком ярко выражена, и, например, изображений Геи, на которых она была бы представлена в виде женщины, известно достаточно мало. Античным авторам редко приходило в голову описывать ее внешний вид, воспевать ее кудри или сообщать, как она одета, потому что Земля – это все-таки именно Земля, а не отдельно от нее существующая богиня. Такими же представляются и ее дети: Уран – Небо и Понт – Море.

А вот Посейдон, родившийся двумя поколениями позже, был уже именно богом моря, его владыкой, а отнюдь не самой морской стихией. У него имелось вполне человеческое тело, жил он в подводном дворце, одевался, ездил на колеснице и вел примерно такой образ жизни, какой полагалось вести царям и героям ранней Античности… В целом наиболее древние божества были малоотделимы от тех природных сущностей, которые они представляли, а божества молодые, напротив, жили сами по себе и лишь управляли вверенными им стихиями или объектами.

Итак, Земля была вторым после Хаоса божеством во Вселенной. Относительно ее пола ни каких сомнений не возникает: она вступила в несколько браков или связей, в которых однозначно играла женскую роль, и славилась исключительным плодородием. Случалось богине рожать и без мужа. Правда, надо признать, что поначалу особого брачного выбора у Геи не было: она принадлежала к числу первых четырех самозародившихся божеств. Но, с другой стороны, остальные трое были мужского пола (если по поводу мужественности Хаоса еще возможны какие-то сомнения, то ни Эрос, ни Тартар ни каких оснований для таких сомнений не дают). Более того, об Эросе Гесиод сообщает следующее:

Однако же Гея не прельстилась столь соблазнительной партией. Не прельстилась она и «сумрачным Тартаром», хотя позднее вступила с ним в связь и даже родила от него чудовищного Тифона (не путать с его прекрасным тезкой – любовником богини Эос). Но поначалу богиня предпочла родить себе мужа сама. Гесиод пишет:

всеблаженных;

Бог-титан Океан являл собой гигантскую реку, обтекавшую Землю со всех сторон (древнегреческим рекам, как правило, соответствовали боги-мужчины[63]). У него имелось огромное количество детей. Из 3000 его дочерей многие снабжали землю водой в качестве источников, а 3000 его сыновей-рек разносили эту воду по миру{183}. Но с самим Океаном греки времен Гесиода были знакомы очень плохо – единственный известный путь к нему вел через Геракловы столпы (т. е. через Гибралтар), а до них мало кто доплывал. И уж во всяком случае мало кто выходил на кораблях в открытый океан и решался отойти далеко от берега. Поэтому Океан прекрасно мог обтекать Землю в качестве реки (Гесиод описывает его как «текущий кругообразно»{184}), и это не вызывало ни у кого принципиальных возражений еще достаточно долго. Тем более что река эта считалась немалой: Гесиод называет ее «великой»{185} и «глубокой»{186}. Правда, в ней, по свидетельству той же «Теогонии», имелись и броды: когда Геракл угнал стада бога Гелиоса, пасущиеся на острове Ерифее, он возвращался на материк, «через броды пройдя Океана»{187}.

Что же касается остальных рожденных Геей водных бассейнов, процитированный выше текст Гесиода дает почву для разногласий, и разные переводчики трактуют его по-разному. В. Вересаев считает, что Гея, без участия мужа, родила «шумное море бесплодное, Понт». При этом создается впечатление, что «море» (греч. «пелагос») – это и есть Понт (тем более что «Понт» тоже переводится как «море»). После чего возникает естественное недоумение, потому что Понт никак нельзя назвать «бесплодным» – один только Гесиод перечисляет пятерых его детей. А если верить Гигину, то и все морские рыбы произошли от брака Понта и Моря{188}. Г. К. Властов[64] пытался разрешить это противоречие, добавив в своем подстрочном переводе «Теогонии» союз «и», которого нет в оригинале:

Из этого (достаточно произвольного) прочтения следует, что Гея родила два водных бассейна – Море (Пелагос) и Понт. Кстати, рожденное ею Море-Пелагос, очевидно, не тождественно тому морю, от которого, согласно Гигину, Понт имел детей-рыб, потому что, во-первых, Пелагос мужского рода, а во-вторых, греки знали еще и третье обозначение (и, соответственно, божество) моря – Таласса, или Фаласса (женского рода){190}. Вероятно, именно ее имел в виду Гигин, когда писал, что от Понта и Моря (римлянин использует латинское слово Mare, среднего рода) произошли «рода рыб»{191}.

Таласса была морем «вообще». Что же касается морей Пелагос и Понт, то, предположительно, первым словом называли преимущественно западные (относительно Греции) моря, а вторым – восточные{192}. Греки времен Гесиода из восточных морей, помимо Эгейского, знали Геллеспонт (пролив Дарданеллы, который они тоже называли морем), Пропонтиду (Мраморное море) и Аксинский Понт (Негостеприимное море, которое по мере его освоения было переименовано в Эвксинский Понт, или Гостеприимное море, – сегодняшнее Черное). Позднее, когда греки и особенно римляне говорили просто «Понт», они обычно имели в виду именно Черное море (или же провинцию Понт, расположенную на его малоазийском берегу). Но во времена Гесиода Аксинский Понт был еще настолько мало освоен, что выделять его в качестве особого божества, видимо, не имело смысла, тем более что и близлежащие моря этого не удостоились. Следовательно, Понт, сын Геи, – это, возможно, совокупность восточных морей: Эгейского, Геллеспонта, Пропонтиды и Аксинского Понта. Три из четырех этих названий включают в себя слово «понт». Что же касается Эгейского моря и его составляющих (например, Икарийского), то Гомер довольно часто употребляет применительно к ним слово «понт»{193}.