– Теперь, киллеры, заметайте следы.

– Че их заметать, – усмехнулся Темнов. – Слиняли с мокрухи и ладушки, скоро будем жрать оладушки.

– Рано празднуешь. По «Москвичу» сыщики выйдут на подставного покупателя и с его показаний срисуют ваши словесные портреты. Ты запомнил того бродягу, по чьему паспорту оформлял покупку?

– Запомнил, он постоянно на барахолке пасется.

– Надо заткнуть ему рот.

– Как?

– Замани в темный угол и пришей.

– Ого!.. – Темнов повернулся к Молотобойцеву. – Балда, пришьешь?…

Молотобойцев, набычившись, крутнул головой:

– Хватит с меня того, что двоих уже пришил. Дальше сам в портные запрягайся.

Темнов растерянно глянул на Бубликова:

– Коля, а ты не выручишь?

– «Макаровым» с обоймой маслят выручу под залог.

– Сколько заломишь?

– Пять кусков «капусты».

– Да у меня всего десять тысяч осталось!

– Три тысячи из залога получишь, когда вернешь пушку.

– Не грабь, Коля!

– Не граблю, Потема. Бесплатная еда, говорят англичане, бывает только в мышеловках.

– Ты че, в мышеловку хочешь меня загнать?

– Сам туда залезешь, если не послушаешься умного совета. Вам, огольцы, теперь придется искать другую блатхату. Мне несподручно «светиться» в киллерской компании.

– Сегодня, что ли, вытуришь?

– Денек-другой подожду, но дальше летите, соколы, на все четыре стороны.

– Как-то не по-людски получается.

Бубликов ухмыльнулся:

– Один мудрец сказал: «Чем больше узнаю людей, там больше нравятся собаки».

– По-твоему, мы с Балдой хуже собак?

– Поднатужься сообразить сам…

В Новосибирск приехали молча. Промолчали и остаток дня. Вечером Бубликов, как всегда, закрылся с Люсей Жигановой в спальне. Молотобойцев, задымив «Примой», улегся в лоджии на раскладушке, а Темнов остался сидеть за кухонным столом с неубранной после ужина посудой. Чем сильнее он тужился осмыслить происшедшее, тем страшнее казалась учиненная бойня. Забыв об обещанном телефонном звонке в Москву, Потема мучительно соображал, ради чего неделю назад Хватов пригласил его к себе и, угощая дорогим коньяком, согласился «одолжить» три тысячи баксов на ликвидацию Чешуякова.

Невеселое озарение пришло к полуночи, когда в спальне утихла постельная «аэробика», а из лоджии доносился мощный храп Молотобойцева. Только теперь Темнову стукнуло в голову, что «чушка» круто насолил чем-то Хватову, и Виталий Осипович задумал ликвиднуть его из собственной корысти, ничуть не заботясь о трудоустройстве исполнителей заказа. От вспыхнувшей ярости, казалось, заискрило в глазах. Темнов зажмурился и, скрежетнув зубами, с досады так хрястнулся лбом об столешницу, что пустые тарелки заходили ходуном. В кухню заглянул Бубликов в красных плавках. Недовольно спросил:

– Ты что посудой гремишь?

– Дурные мозги правлю, – сказал Темнов.

– Ложись спать.

– Не спится, Коля.

– Бери пример с Балды. Шутя замочил двоих и храпит во всю ивановскую.

– Балда Чечню видел. Ему чужая кровь по фигу.

– Если боишься крови, зачем полез в пекло?

– Красиво жить хотелось. Теперь вижу, ни хрена из этого не выйдет. Надул меня Хватов, как последнего придурка.

– Дураков всегда надувают. Такой заказ, который вы с Балдой выполнили, стоит не меньше полста тысяч «зеленью». Ты же, дурила, буханул на халтон импортного коньяка и всего за три куска полез в крутое дело.

– Тебе не стыдно и эти крохи у меня отнимать?

– Даром, Потема, даже чирей не садится.

– А где хваленое братство?

– Там, откуда дети родятся. В гробу я видал таких братков.

Темнов, раскрыв рот, словно онемел.

– Закрой були-були. Станешь бузить, выгоню вон среди ночи, – сердито сказал Бубликов и ушел в спальню.

В голове Темнова все перемешалось. Безысходное отчаяние под утро вытеснила лютая ненависть к Хватову, Бубликову и, как ни странно, к Молотобойцеву, без согласия которого не состоялось бы столь рискованное преступление. Возникло маниакальное желание расквитаться со всеми. Навязчивую мысль Потема хотел осуществить в первый же день, однако после бессонной ночи никакими силами не мог сообразить, как это сделать.

Увидев Темнова утром, сердобольная Люся Жиганова ахнула и, узнав о бессоннице, предложила снотворную таблетку. Сколько проспал после таблетки, Темнов не помнил. Очнулся он на рассвете, видимо, следующего дня. Голова была тяжелой, но мозг работал четко, и стрессовая горячка прошла. Во время завтрака Бубликов сказал:

– Допивайте, братки, чай да подыскивайте новую хату, а то мы с Люсей стали вас бояться.

– Не боись, Коля, погоди до вечера, – Темнов достал из кармана пачку денег. – Вот тебе пять тысяч. Часть аванса возвращать не надо. Я не крохобор, «Макарова» и без того верну.

– Вольному – воля, а пешему – лапти, – забирая деньги, усмехнулся Бубликов.

С пистолетом за поясом под камуфляжной курткой Темнов отправился на вещевой рынок. Первым делом, чтобы взбодриться, отыскал «барыгу», промышлявшего наркотиками, и за сто двадцать рублей купил две спичечные коробушки конопли. С наслаждением выкурив «косячок», почувствовал безмятежную легкость, когда любые жизненные проблемы кажутся сущим пустяком. После длительного воздержания, связанного с безденежьем и подготовкой к серьезному делу, наркотический кайф оказался столь высоким, что даже неудачная попытка заманить «москвичовского посредника» в глухой угол не испортила настроения. Уложив кулаком заартачившегося Тарабанькина, Темнов легко укрылся в людской толчее. Второй «косячок» прибавил смелости, и Темнова «поволокло на подвиги». Почему-то вспомнились слова Хватова, будто он недавно одолжил Герману Суханову больше тысячи баксов. Сразу стукнула шальная мысль: если Суханов погиб, надо с помощью пистолета выжать из его начальника хотя бы часть того долга… С таким намерением Темнов прикатил в такси к клубу «Юнга» и здесь схлопотал от боцмана Миончинского «крутой отлуп». Не осознавая под кайфом, что творит глупости, Потема от берега Обского моря устремился в Новосибирск к Хватову. План был двоякий: либо под пистолетом сорвать с хитреца пятьдесят тысяч долларов за убийство Чешуякова, либо – в случае отказа – пристрелить жмота.

Хватова дома не оказалось. Периодически покуривая «косячки», Темнов без толку просидел на скамейке в сквере напротив хватовской квартиры до позднего вечера. К Бубликову он заявился в сумерках. Смотревшая по телевизору зарубежный боевик Люся Жиганова сказала, что Коля с Балдой в гараже. Потема, плохо соображая, направился туда. Когда он вошел в ярко освещенный лампами дневного света гараж, Бубликов и Молотобойцев натирали полиролью недавно вымытый «Мерседес». Увлеченные работой, они не обратили на вошедшего внимания. Обозленный дневными неудачами, накурившийся до отупения «косячков», Темнов молча вытащил из-за пояса пистолет и почти в упор выстрелил Коле в затылок. Второй пулей он достал побежавшего к двери гаража Молотобойцева. От содеянного не испытал ни радости, ни огорчения.

Не ведая для чего, Темнов сел за руль «Мерседеса» и, откинувшись на спинку сиденья, закрыл глаза. Посидев в полудреме, очнулся. Потрогал торчавший в замке зажигания ключ, затем откинул крышку вещевого ящичка. Увидев трубку сотового телефона, с которой Бубликов подслушивал переговоры Чешуякова, сунул ее к себе в карман. В полиэтиленовом свертке обнаружил полторы тысячи долларов и отданную утром Коле пачку рублей. Валюту и рубли тоже рассовал по своим карманам. Долго пытался сообразить, что же делать дальше?… Наконец надумал поочередно увезти трупы убитых в загородный лес. Первым загрузил в багажник «Мерседеса» тело Молотобойцева. Когда выехал из гаража, вспомнил, что на посту ГИБДД при выезде из города неравнодушные к иномаркам гаишники наверняка учинят досмотр. Добровольно сдаваться ментам не хотелось. Решил поискать глухие углы в городе. У Центрального рынка, чтобы разминуться с милицейской машиной, сверкавшей фиолетовой мигалкой, повернул на неохраняемую автостоянку. Дальше рисковать не стал. Бросил «Мерседес» на стоянке и, сунув какому-то наглому частнику полста рублей, вернулся в Молодежный жилмассив. Открывшая дверь Жиганова недовольно спросила: