– Кхм, – кашлянул детектив, продолжая мысль. – Так вот, этот человек обычный любитель. – Чёппи по-хозяйски опёрся рукой о стену, чуть не опрокинув стоящую рядом вазу с кистями. – Хе-хе, даже у великих бывают провалы.

Брайан лишь молча покачал головой, не разделяя легкомысленного отношения напарника к этим зловещим и в то же время прекрасным полотнам. Что-то в глубине его детективной интуиции подсказывало, что за этими жуткими картинами кроется нечто большее, чем просто творческие поиски художника.

В комнату вошёл Марли.

– Что, улики ищите?

– Говорим о величии творческого духа, – сказал Томсон, смотря за реакцией Марли.

Квадратнолицый детектив улыбнулся и начал бесцеремонно хозяйничать в комнате юной художницы, с любопытством разглядывая отдельные работы.

– Стало интересно?

– Ну что ты, я всегда хорошо относился к изобразительному искусству, – неожиданно выдал он, пытаясь выглядеть более образованно, чем есть на самом деле. Скажем честно, этот верзила никогда бы не сказал такой глупости, но ему очень уж хотелось утереть нос Томсону и показать, что его знания ничем не хуже, чем у «товарища».

– А эта вон неплохая штука, – он ткнул пальцем в портрет девочки, одна половина лица которой сияла жизнерадостностью, а вторая была искажена болью и страданием. – Вот это я понимаю, экспрессия эмоций, двойственность человеческой натуры и всё такое…

Брайан вздохнул и принялся собирать разбросанные холсты, возвращая их на потайные полки шкафа. Что-то ему подсказывало, что данное дело будет весьма непростым.

– А где сейчас шеф? – спросил Томсон.

– А тебе какое дело? – ответил Марли, облокотившись спиной на стенку. Одна из картин пошатнулась и слетела со своего места. Позолоченная рамка шлёпнулась на голову детективу. – Чёрт! – вскричал он, держась за свою голову.

– Похоже, что искусство не очень любит тебя, – с улыбкой сказал Томсон.

– Заткнись! Лучше свали отсюда!

– Не переживай, я исчезну тут же, как только ты сообщишь мне о местонахождении шефа.

– Да внизу он, в гостиной, скоро должен будет опросить сержанта полиции, который видел преступника.

– Великолепно, значит мне уже пора, – бодро ответил он и исчез в проходе.

– Ты чего задумал, а ну стой! – закричал маленький Чёппи. Бедняга не успел догнать Томсона. Дверь перед ним закрылась и лицо детектива встретилось с плотной древесиной. – Мой нос! – взревел он, скатившись на пол.

В гостином зале особняка царил идеальный порядок, ничто не выдавало недавней трагедии, разыгравшейся здесь. Антикварная мебель из красного дерева была аккуратно расставлена, создавая ощущение уюта и респектабельности. На стенах висели старинные масляные полотна в массивных рамах, позади стояли шкафы из берёзы, полностью забитые книгами, рядом, на столе, стояла старая пишущая машинка, а из высоких окон с тяжёлыми шторами просачивался свет полицейских мигалок.

Посреди этого великолепия, скрючившись в огромном кожаному кресле, сидел сержант Рикорд. Он походил на потерянного ребёнка, беспомощно кутающегося в тёплое клетчатое одеяло, которым его укрыли врачи, после того, как ввели ему успокоительное. Лицо офицера было болезненно-бледным, а взгляд потерянным – пережитый им шок оказался слишком силён для крепкого служаки.

Томсон присел на корточки напротив Рикорда и принялся терпеливо ждать, когда тот придёт в себя. Снаружи с неистовой силой бушевал проливной дождь, раскаты грома сотрясали старинные стены, а в высокие окна то и дело бросались яркие отсветы мигалок полицейских машин, дежуривших у особняка. Не все зеваки разошлись по домам. Некоторые из них требовали срочно отыскать преступника и казнить на месте. Полицейские с трудом отгоняли их, пока шеф полиции старательно объяснял положение дел, уверяя, что убийца вскоре сядет за решётку.

Наконец, Рикорд заморгал и обратил остекленевший взгляд на детектива. Его голос звучал глухо и безжизненно:

– Это было ужасно… Такого кошмара я не видел давным-давно. Представьте только – я заглянул за угол, а там какой-то непонятный молитвенник. – Руки полицейского дрожали. Томсон дал ему воды. – Спасибо. Так вот, напротив него сидел мужчина. Он… Всё его тело подверглось жаркому пламени. Уж не знаю, как это произошло, но убийца постарался на славу.

Брайан кивнул, делая пометку в потрёпанном блокнотике.

– Затем, мы оказались в доме и поднялись на второй этаж. К тому моменту крик девочки стих. Я уже думал о совсем плохом. Так ещё и та женщина…

– Да, мать девочки, я понимаю ваши чувства.

– Её руки прибили к окну гвоздями и поставили в такую позу, будто…

– Будто она встречает гостей у окна. Да, я видел. Правая рука её поднята в приветственном жесте.

– Не похоже на обычное убийство, так ведь? – спросил он, переводя усталые глаза на детектива.

– Совершенно верно.

– Шеф вместе с Марли и Чёппи подозревают во всём нашего серийника.

– Не сомневаюсь. Они глубоко копать не хотят. Да и вообще, удобно, когда все эти убийства совершает один человек. При его поимке закончатся все преступления, а вместе с ним и бумажная волокита. Но, к их великому сожалению, в нашей жизни ничего не бывает так просто.

– Всё так. Всё так…

– А что же было дальше?

– С улицы донёсся странный звук. Напарник пошёл проверить и обнаружил там убийцу.

– Прямо убийцу? Или всё же подозреваемого?

– Воспринимайте как пожелаете, а я останусь при своём мнении. Невиновный человек не стал бы убегать от полиции.

– Возможно вы и правы.

– Патрик не смог его пристрелить, поэтому, я оттолкнул его, прицелился и совершил выстрел. Потом ещё один. Оба мимо, а третий попал в цель. Жаль я его не убил.

– Может это и к лучшему.

– Лучше было бы, если б я его прикончил.

Детектив не стал спорить, он понимал, что никак не сможет переубедить Рикорда, пока в его голове ещё не стихла буря эмоций.

– Как развернулись действия потом?

– Я оставил напарника с девочкой, а сам пошёл к убийце. Но, тело куда-то исчезло. Я проверил сарай – там тоже пусто. Потом он себя выдал, споткнувшись о жестяное ведро с боковой части особняка. Побежал за ним, а он уже в машине. Какой-то старенький пикап. Цвет вроде бы красный, точнее не вспомню.

За окном вновь сверкнула яркая молния, заставив Рикорда судорожно вздрогнуть. Его взгляд потускнел и обрёл безумное выражение. Детектив встревоженно переждал данный приступ, но постепенно сержант пришёл в себя и снова обрёл способность связно излагать события.

– Мне ничего не оставалось, поэтому, я произвёл ещё два выстрела. Как вы поняли, стрелок из меня не очень. Засранца я не задел, ему удалось удрать.

– Вы запомнили какие-нибудь приметы?

– Нет ниче… Хотя, постойте, – опомнившись сказал он, напрягая свою голову. – На нём была синяя рубашка, какие-то брюки и очки.

– Нарядный убийца.

– Ага, будто на встречу к кому-то собрался. Ну ничего, я-то ему одёжку подпортил. Плечо небось с дыркой теперь.

– Хорошо, а в комнате девочки, может заметили какие-нибудь странности?

– Только картины я там заметил, да кровь, которая, скорее всего принадлежит ей.

– Да, пожалуй, вы правы, – согласился он, поднимаясь с корточек.

– И что вы думаете по этому поводу?

– Заключение делать рано, но одна странность уже есть.

– Какая же?

– Как были убиты её родители? Я не видел на теле её матери насильственных следов, кроме как раны от гвоздей, но вряд ли этим можно убить человека. Кожа её имеет странный оттенок, словно в организм попало какое-то вещество, возможно даже яд.

– Может она умерла от боли?

– Я не исключаю данного варианта, но скорее всего, женщина была мертва ещё до того, как её прибили к окну. Вероятно, что мужчина тоже. Если бы его сожгли, то поза его была бы совершенного иной. Горящие люди обычно не молятся у молитвенника, а кричат от боли и катаются по полу, чтобы затушить огонь.

– Вполне логично рассуждаете. Надеюсь, что вы раскроете дело, – устало сказал он. – Прошу прощение, но я слишком устал.