Черт побери! Он стиснул зубы и беззвучно выругался, пытаясь отыскать обсидиановую привязь, шепот, который так часто пытался выманить зверя изнутри.

Но ничего.

Где, черт возьми, была его магия, когда она была нужна?

Раздался еще один громкий удар, на этот раз с другой стороны плота. Вода плеснула на борт.

— Талемир… — предупредила Дрю.

Но Талемир не открывал глаз. Проклятые Фурии, он собирался вытащить их из этой передряги, он должен был…

Сосредоточившись, он вспомнил все моменты, когда его проклятие вырывалось из-под контроля, когда он был на грани того, чтобы ворваться в саму ночь. Он думал о Дрю в своих покоях, подманивая его на превращение. Он вспомнил горячие источники, крылья, пронзившие его спину. Каждое воспоминание врезалось в него, и удар был мощным, ощутимым.

Может, он и не овладел своим изменением, но в этот миг он подчинит тьму своей воле.

На этот раз, когда он позвал, тени пришли.

А когда Талемир открыл глаза, их окружили струйки ониксовой силы. Ленты ее лились с кончиков его пальцев, бросаясь на всех существ, которые подходили слишком близко к плоту, и защищая их. Его магия не касалась Дрю, не трогала лошадей.

Она подчинялась его приказу. Она защищала их всех от опасности.

Взмах руки — и нити силы погрузились в кровавую воду позади и понесли их вперед.

И вдруг вдали показалось бешеное племя акул, а расстояние между их судном и следующим берегом стремительно сокращалось.

Ветер хлестал Талемира по волосам, но он не отвлекался, пока не почувствовал, как песчаный берег заскрежетал по дну плота. Он спрыгнул на мелководье и начал вытаскивать судно на берег, его магия мерцала, как свеча на ветру.

Он чувствовал на себе взгляд Дрю, но не был уверен, что готов встретиться с ней лицом к лицу. Она доверилась ему, дала разрешение, но это было до того, как она увидела, как он использует свою силу. Он услышал, как она спрыгнула на песок. Он слышал, как лошади с благодарностью сползают с плота на твердую землю, и все равно не мог смотреть, боясь того, что увидит в ответ.

Но когда он поставил сапог на стремя и потянулся к рогу седла, чтобы вскочить на своего жеребца, чья-то рука сомкнулась на его руке.

Медленно он повернулся ко Дрю.

На ее лице не было страха, но за голубыми глазами кипело что-то другое.

— Спасибо, — сказала она едва слышным шепотом. — Как ты это сделал?

Талемир провел большим пальцем по тыльной стороне ее руки, кожа которой была холодной от воды, и встретил ее взгляд.

— Кто-то сказал мне, что в этом мире есть все виды тьмы. И что самое главное — это то, что ты сам с ней делаешь.

Улыбка расплылась по прекрасному лицу.

— Похоже, она великолепна.

— В основном она заноза в заднице. — Талемир усмехнулся в ответ, осмелившись заправить за ухо выбившуюся прядь волос. — Но у нее бывают моменты.

Дрю глубоко рассмеялась, и для Талемира не было звука более изысканного.

11. ДРЮ

Пока они ехали сквозь ночь, Дрю не переставала бросать взгляды на воина-теневика. Талемир Старлинг остался с ней, когда мог бросить ее на верную смерть. Его сила спасла их от ужасной участи, спасла ее. Она до сих пор ощущала нежное касание его пальцев, сжимавших ее подбородок, когда он, глядя ей в глаза, просил довериться ему.

И, боги, она доверилась.

Она доверилась теневому рейфу.

От осознания этого она растерялась. Как и второе прикосновение между ними, когда он заправил ее волосы за ухо и кончиками пальцев нежно коснулся ее лица.

Но он не притянул ее к себе. Он не наклонился, чтобы поцеловать ее снова. Как бы ей этого ни хотелось, сердце неистово колотилось. Его поцелуи в горячих источниках стали жгучим клеймом на ее губах, которое она никогда не забудет и которого никогда не хотела. Только с тех пор он к ней не прикасался.

Ее пугало то, как сильно она его хотела. Ведь это не было его темной магией, которая играла с ее желаниями. Это исходило исключительно изнутри — сила, с которой она должна была считаться сама.

На следующее утро они добрались до наарвийского стального источника. Оставив лошадей пастись неподалеку, она подвела Талемира к самому краю, и они вместе вгляделись в слоистый кратер в земле. Дрю уже много раз видела его во время своих странствий, но каждый раз его необъятность поражала ее по-новому. В лучах раннего солнца многочисленные цвета переливались на ярусах горных пород, уходящих глубоко в землю. Хотя на первый взгляд это было похоже на место разрушения, полосатое образование земли выглядело как спектр оттенков — прекрасно.

— Вот оно, — наконец объявила она воину. — Источник стали для Боевого Меча… Говорят, что сами Фурии послали звездный дождь, который вызвал его открытие в земле…

Теперь, глядя на кратер, она ощущала тяжесть меча, пристегнутого к спине, меча, который вообще не должен был находиться у нее в руках.

Талемир заглянул в источник.

— Где же рабочие? Шахтеры?

— Неужели ты не замечаешь, в каком состоянии находится наше королевство? — спросила она, нахмурившись. — Они приходят по необходимости, когда твоим братьям в Тезмарре нужно больше оружия. А это случается редко, ведь их теперь так мало.

Талемир бросил на нее удивленный взгляд.

Дрю сложила руки на груди и посмотрела вверх: Терренс пролетал над головой, высматривая признаки опасности.

— Думаешь, дочь кузнечного мастера не знает, что все меньше и меньше Боевых Мечей выживают после Великого Обряда? Я прекрасно знаю, что последним прошел Уайлдер Хоторн.

Талемир издал горловой звук, не предвещающий ничего хорошего.

— В любом случае, — сказала Дрю, — источник — это железный карьер, где рабочие добывают руду, которая затем переплавляется в кузнице и превращается в сталь для оружия. Но, как я уже говорила, сейчас этим мало кто занимается, даже с тех пор, как пал Кираун. Королевская семья, прежде чем исчезнуть, решила, что привлекать внимание к источнику опасно, что рейфы могут обнаружить, что работа, выполняемая здесь, может привести к их гибели. Поэтому добыча была официально закрыта. Некоторые ее части проводятся лишь раз в несколько сезонов. Если вообще проводятся.

Талемир пристально посмотрел на нее.

Она встретила его взгляд.

— Ты веришь мне? Что здесь не происходит ничего предосудительного? Никто не саботирует источник или его магические свойства.

Он моргнул.

— Конечно, это доказывает, что я точно не виновна в измене? Какую бы ложь вам ни говорили, какой бы дополнительной силой ни обладала гильдия, утверждающая, что рейфы… Я ничего об этом не знаю.

— Тогда что же с твоим браслетом? Что там за магия или хитрость? Ты не можешь сказать мне, что это не наарвийская сталь.

— Да. Но… — Грудь Дрю сжалась. Она доверяла ему в кишащих акулами водах; она доверяла лентам темной силы, льющимся из него. Возможно… возможно, она могла бы доверить ему и это. Рука ее легла на запястье, она расстегнула манжету и протянула ему на вытянутой ладони.

— Это не имеет никакого отношения к источнику. Это эксперимент. Я проводила его еще в Кирауне. Я сама его выковала, обработала… Он чувствует, когда рядом находятся рейфы. Вот, — наконец сказала она, ожидая, пока он возьмет его.

Он неуверенно взял, но тут же выронил его с криком боли — кожу ошпарило.

— Что за черт?

Стальной циркуль покатился по земле, и Дрю, нахмурившись, подняла его.

— Он тебя обжег?

Талемир показал ей свои покрытые волдырями пальцы.

— Это ты мне скажи.

— Здесь нет ни магии, ни обмана. Никакой измены. — Она нахмурилась. — Только цветы.

— Цветы? Ты хочешь сказать, что способ обнаружить рейфа, чтобы сжечь его, — это… цветы?

— В каком-то смысле да. В конце концов, это же королевство садов.

Талемир уставился на браслет, словно не веря ей.

— Это особый вид: солнечная орхидея, — продолжает Дрю. — Моя мать и мой брат Лейф рассказывали мне о них, о том, как они редки. Потом я обнаружила их россыпь, когда сражалась с рейфом к югу отсюда. На моих глазах произошла химическая реакция между этими цветами, любящими дневной свет, и тьмой рейфа… Когда монстр столкнулся с цветком, он отпрянул назад, словно обжегся… а цветок… Ну, он дернулся, как мог, как бы отстраняясь.