Схватившись за меч, Дрю попыталась отпрянуть от него, но ее позвоночник уже был прижат к прохладной каменной стене. Она лежала на полу, сжавшись в клубок, лицом к двери комнаты, в которой находилась. Всегда за спиной стена, всегда лицом к врагу.

— Дикий Огонь?

Больше, чем что-либо другое, это раздражающее имя выдернуло ее из воспоминаний о пережитом эпизоде. Она подняла на него глаза.

— Что случилось? — Руки Талемира все еще были на ней, их тепло проникало сквозь влажную рубашку, подчеркивая, как ей холодно. Затем он вдавил что-то в ее ладонь.

Флягу.

— Спасибо, я откажусь от чудовищного тоника, — пробормотала она, размышляя, сможет ли она стоять. Она не была в этом уверена. Конечности словно застыли. Но она не хотела оказаться в одной ловушке с ним. Он был теневым рейфом. Она не могла позволить себе забыть об этом. Не после того, что натворил его род.

— Это не тоник для чудовищ, — сказал ей Боевой меч, настойчиво подталкивая к ней флягу. — Это экстракт огня.

— Звучит опасно.

— Только в больших количествах. И при смешивании с медовухой и вином. И другими… веществами.

Все еще не придя в себя, Дрю дрожащей рукой приняла напиток и сделала большой глоток. Она едва не поперхнулась. Алкоголь мгновенно обжег ее, когда она проглотила. От задней стенки горла до самого живота он обжигал, согревая ее изнутри.

Кашляя и отплевываясь, она швырнула флягу ему обратно.

— Фурии спасите меня, это ужасно.

Талемир усмехнулся и сделал глоток.

— Разве не так?

— С какой стати ты даешь это кому-то?

Воин пожал плечами.

— Похоже, тебе это было нужно.

Дрю почувствовала себя теплее и менее парализованной. Прошлое и ее ярость все еще оставались на задворках ее сознания, но они были не такими настойчивыми, не такими острыми. Осмотревшись, она поняла, что снова находится в верхней комнате башни, но не помнит, как туда попала.

Они все еще лежали на полу. Талемир стоял перед ней на коленях, его огромная фигура закрывала ей вид на дверь. Она медленно встала, не обращая внимания на его огромную руку, протянутую, чтобы помочь ей подняться.

— Это что-то вроде меча, — заметил он, разглядывая оружие, которое она сжимала. — Можно?

Она отмахнулась от него и убрала клинок в ножны.

— Нет, нельзя. — Последнее, что ей было нужно, — это чтобы Боевой Меч осматривал оружие, которое ей не положено. — Что ты вообще здесь делаешь? — спросила она, пытаясь вернуть тепло в свои руки.

— Я пришел сюда, чтобы принять первую вахту.

— Вытянул короткую соломинку?

— Вызвался добровольцем. Я никак не могу уснуть. У меня мурашки по коже.

Дрю сдержала неприятный смешок по поводу того, не является ли это ощущение признанием его собственного вида, но, похоже, он все равно последовал ее примеру.

— Я никогда не просил об этом, — сказал он ей, качая головой и жестикулируя. Как будто он был сломлен, как будто она могла видеть в нем монстра даже сейчас.

Как она ни старалась, она не могла. Она видела только мужчину, уважаемого Боевого Меча Тезмарра, его красивое лицо, на котором читались искренность и печаль.

Но это не означало, что под его кожей не таился теневой рейф.

— Как это случилось? — спросила она.

Все тело Талемира обвисло.

— Это долгая история.

Дрю указала на молнию, прорезавшую небо за окном башни.

— У нас есть время. — Она не добавила, что знать врага — половина успеха и что она узнает все, что сможет, чтобы победить его.

Талемир, подумав, снова поднес флягу к губам и глубоко отпил.

— Полагаю, это какая-то уловка, чтобы изучить мои слабости и уничтожить меня? — Он снова протянул ей алкоголь.

Дрю сделала еще глоток, морщась от жжения, но благодарная за тепло в животе.

— Полагаю, тебе придется подождать и посмотреть.

— Замечательно.

Боевой Меч и рейнджер стояли у окна бок о бок, не касаясь друг друга, упираясь локтями в каменный подоконник, и смотрели в темноту. В черном полотне ночи не было никаких признаков жизни, кроме хаоса бури.

Талемир тяжело вздохнул, прежде чем заговорить.

— Это случилось во время последней битвы при Наарве, чуть больше полугода назад, — начал он, и в его глубоком голосе прозвучало сожаление.

Сердце учащенно забилось, Дрю ждала.

— Как ты знаешь, Кираун пал раньше. Я тоже был в гуще боев, но меня вызвали обратно в Тезмарр, чтобы проинформировать Мастера Гильдии и разработать стратегию, что еще можно сделать для спасения Наарвы. Я был в крепости, когда мы получили призыв о помощи от все еще находящихся здесь Боевых Мечей… Рейфы пришли и с севера, и с юга, гораздо более объединенная и организованная атака, чем мы ожидали… Я собрал оставшиеся в Тезмарре силы, и мы немедленно откликнулись на призыв наших братьев. Через час мы отплыли из порта гильдии к югу от Кровавого Леса.

Дрю слышала об этом лесе: море деревьев, в которых текла кровь давно умерших предков-воинов. От этих слов волосы на руках покрылись мурашками, но она не стала перебивать, не стала задавать вопросов.

Талемир указал на ночь, охваченную бурей.

— Битва произошла там, за водопадом, в самом сердце всего королевства. Они уже захватили Кираун на севере и ваш университет на восточном острове… Они наступали на нас со всех сторон. Я и Малик — брат Уайлдера — возглавили оборону. Но то, с чем мы столкнулись, было не столько нападением, сколько истреблением. В тот день мы потеряли больше воинов и боевых мечей, чем я мог сосчитать, и все равно мы сражались.

Талемир отпил еще из своей фляги, словно спиртное придавало ему сил продолжать.

— Мы с Маликом оказались в самом центре сражения, среди руин старого храма. Ваш народ называет его Ислатон.

Дрю знала это место. Это был не столько храм, сколько круглый каменный памятник Фуриям. Она не раз проезжала мимо него во время своих путешествий по пути в Университет Наарвы — и как дворянка, и как рейнджер, которым она стала позже.

— Вокруг нас убивали наших людей. Мы с Маликом сражались спина к спине, вырезая столько сердец рейфов, сколько могли, бросая истекающие кровью черные массы на землю и поджигая их для пущей убедительности. Но они были неумолимы. Все отчеты недооценивали размеры их роя… — Он замолчал и схватился за подоконник, костяшки его пальцев побледнели. — Малик пал первым. Я узнал об этом только потому, что услышал крик Уайлдера с другого конца поля боя. Под когтями двух рейфов тьмы он упал на руины храма. Я бросился к нему, но было уже слишком поздно. Его голова, лицо… Они были неузнаваемы…

Талемир резко вдохнул, слова вырвались наружу, словно на свободу.

— Вот тогда-то меня и накрыло. Рейф. Он отличался от остальных. У него были рога, он был гораздо крупнее, и сила его была гораздо сильнее. Ленты теней подняли меня в воздух, и весь остальной мир исчез. Все кошмары, которые я когда-либо видел, пронеслись передо мной, окутанные тьмой и болью… А потом эта штука… Она проникла мне в грудь.

Его взгляд скользнул к ней, и по одному этому взгляду Дрю поняла, он никогда и никому не рассказывал об этом раньше.

— Он держал мое сердце, — прошептал он. — Он держал мое сердце, его когти пронзали его и распространяли свое черное проклятие. Я чувствовал каждую мучительную секунду, пока Уайлдер не пронзил его спину. Этого оказалось достаточно, чтобы отвлечь монстра. Он сбросил меня, и я сквозь дымку теней наблюдал, как Уайлдер отбивается от него. Это было последнее, что я видел… Очнулся я привязанным к лошади, когда ехал обратно к кораблям, после того как тьма раз и навсегда захватила Наарву.

— Боги… — пробормотала Дрю, не в силах смотреть в глаза Боевому Мечу.

— Как только я пришел в себя, я понял, что что-то не так. Но потребовались недели, чтобы понять, что именно меня мучает. Рейф, в лапы которого я попал, не был обычным пехотинец из их рода. Это был регульд жнец. Король рейфов, способный порождать новых. Эта чертова тварь все еще где-то там. — Он вздрогнул.