Производством революционных идей и их воплощением, пока движение не становится массовым (если становится), занимаются, как известно, вовсе не низы общества, а наоборот — пусть и не самые сливки, но вполне благополучные в социальном плане граждане. Что ими в действительности движет и как это лечить? — вопрос, на который исчерпывающий ответ пока не найден.

Считается, что, в соответствии с довольно противоречивыми законами общественного развития, сочетание механизма государственного подавления и встречного террора, исходящего из недр подавляемого общества, в конечном итоге должно вести к расширению демократии, становлению правовых систем, распространению политических и гражданских свобод, а следовательно к снижению уровня и сужению пространства внутреннего государственного насилия. По этой схеме Европа и впрямь, как будто, уже должна была бы стать безмятежной, но не тут-то было…

К началу 70-х городская герилья в Латинской Америке несколько поутихла, но падающее знамя Маригеллы и «Тупамарос» с воодушевлением подхватила только что взорванная молодежной революцией Европа. Первой образцовой ультралевой группой здесь стала немецкая «Фракция Красной Армии». Затмить ее скандальную революционную славу смогли только «Красные бригады», на долгие двадцать лет ставшие воплощенным кошмаром для итальянских властей.

Днем рождения «Красных бригад» («Brigate Rosse») можно считать 20 октября 1970 года, когда в одном из леворадикальных листков появилось сообщение об учреждении новой «вооруженной партии». Идея создания «Красных бригад» принадлежала выпускнику Трентского университета Ренато Курчо, который в ноябре 1969 года на встрече представителей левых экстремистских движений выступил с докладом «Социальная борьба и ее организация в метрополиях». В то время как бунтующая молодежь заталкивала карабинерам в оружейные стволы ромашки и горланила антивоенные речевки, Курчо призвал присутствующих «перейти к вооруженной борьбе», дабы наконец-то раз и навсегда «освободиться от власти капитала». Кроме Ренато, в числе создателей «Красных бригад» были его жена Маргарита Кагол, тоже выпускница университета в Тренто, и адвокат Альберто Франческини.

Первая боевая операция была проведена бригадистами 28 ноября 1970 года — на заводе фирмы «Пирелли» они организовали серию взрывов. Прежде чем приступить к масштабной террористической деятельности «Красные бригады», учитывая неудачный опыт других экстремистских организаций (в частности, РАФ, главари которой были арестованы после первой же акции — поджога универмага во Франкфурте), в течение года копили боевые силы, отрабатывали организационную и управленческую структуры, налаживали систему конспирации. В частности, в «Учебнике бригадиста» красным подпольщикам, ведущим двойную жизнь, давались следующие рекомендации: «Квартира активиста («Красных бригад» — П. К.) должна быть по-пролетарски скромной — ничего лишнего, и вместе с тем она должна быть хорошо обставленной и приличной (шторы, табличка с именем, коврик у входа). С хозяевами следует поддерживать хорошие отношения, с соседями быть любезным. После определенного часа не следует включать приемники и проигрыватели, следует возвращаться домой до полуночи. Не рекомендуется делать покупки и посещать кафе в собственном районе. Активист должен быть пунктуальным в отношении квартплаты, прилично одеваться, носить короткую стрижку, быть приветливым, не ввязываться ни в какие ссоры…» Иными словами, внешне бригадисты были образцовыми законопослушными обывателями, внутри которых, затаившись, сидел чужой.

В результате кропотливой подготовки действительно была создана «вооруженная партия» с иерархической структурой, позволявшей руководителям организации эффективно управлять деятельностью боевиков, не подвергаясь опасности разоблачения.

Первая проблема, которую решили «Красные бригады», почувствовав себя готовыми к широкомасштабным операциям, была проблема партийной кассы. С этой целью в декабре 1971 года боевики провели ряд экспроприаций — на 14 миллионов лир был ограблен банк «Сан-Просперо», потом на 2 миллиона лир — еще два банка, кроме того, бригадисты отняли 800 тысяч лир у посыльного магазина «Коин».

3 марта 1972 года «Красные бригады» похитили менеджера компании «Сименс» Идальго Маккьярини. Он был сфотографирован с плакатом на груди «Ударь одного, чтобы воспитать сотни!» и отпущен после 20 минут заключения в «пролетарской тюрьме».

Следующим был похищен заместитель главного прокурора Генуи Марио Сосси. В обмен на его свободу террористы потребовали освобождения 8 арестованных руководителей мелкой экстремистской группы «22 октября». В это время к «Красным бригадам» примкнул профессор Падуанского университета Антонио Негри — идеолог и лидер итальянских анархистов. Это ему принадлежат слова: «Всякий раз, когда я надеваю пассамонтану (лыжная шапка с прорезями для глаз и рта — П. К.), я тотчас ощущаю жар пролетарского сообщества… Результат меня не волнует: каждый акт разрушения и саботажа отзывается во мне как голос классовой общности. Возможный риск меня не тревожит, наоборот, я ощущаю лихорадочное возбуждение, как перед встречей с любовницей». В июне 1974 года бригадисты пошли наконец на первое убийство (иначе зачем было вооружать партию?) — застрелен прокурор Генуи Франческо Коко, препятствовавший обмену Сосси на заключенных террористов. Лиха беда начало — через десять дней боевики «Красных бригад» совершили налет на помещение неофашистов, где расстреляли двоих «чернорубашечников».

В сентябре 1974 года внедренный в «Красные бригады» агент итальянской контрразведки СИД Сильвано Джиротто выдал полиции Ренато Курчо, Альберто Франческини, Феррари Маурицио и еще нескольких руководителей бригадистов. У Джиротто была отличная «легенда» — он приехал из Латинской Америки как герой городской герильи. В «Красных бригадах» Джиротто получил кличку Брат-автомат, поскольку был отличным экспертом по оружию. Он также считался лучшим специалистом по боевой подготовке, вопросам конспирации и подделке документов. Именно уникальные знания, полученные в тренировочных лагерях итальянских спецслужб, а также ореол славы «заслуженного городского партизана» позволили ему глубоко проникнуть в структуру организации.

Однако через пять месяцев Курчо снова уже был на свободе. Побег из тюрьмы организовала его жена Маргарита Кагол, которая вскоре погибла в перестрелке с карабинерами, напавшими на след бригадистов, похитивших «короля шипучих вин» Валериано Ганчо.

Спустя год Ренато Курчо вновь оказался за решеткой, но для «Красных бригад» это уже не имело решающего значения — организация была структурно перестроена, и во главе ее встали новые люди (Бальцерани, Моретти, Дурро, Печи и др.). По словам раскаявшегося впоследствии Патрисио Печи, во главе организации стояло глубоко законспирированное «политическое руководство», большей частью находящееся за рубежом (обычная практика — так же вело себя «политическое руководство» народовольцев и эсеров). Террористическое подполье делилось на 5 региональных колонн: Рим, Милан, Турин, Генуя, Венеция. В свою очередь колонны были разбиты на бригады, численностью не более пяти человек каждая. Все бригады имели свои, неизвестные членам других ячеек, конспиративные квартиры и тайники с оружием и документами.

После 1975 года бригадисты перешли к тактике массового вооруженного насилия — убийствам и сознательным увечьям (боевики стреляли своим жертвам в коленные чашечки: «Пусть хромают, как вся их буржуазная власть!»). В 1976 году «Красные бригады» совершили 1198 террористических актов, в 1977–2128, в 1978–2375, в 1979–2150. В это время во главе организации встал Марио Моретти, создатель и руководитель римской колонны. Говорят, он был прирожденным лицедеем — участвуя в террористических акциях, он из раза в раз с помощью грима и париков менял внешность, имитировал разные голоса. Да что там — разыскивавшей его полиции даже не было известно, какого он роста! Это Моретти в конце 1977 года, накануне Туринского процесса по делу «отцов-основателей» «Красных бригад», объявил войну всем, кто только осмеливался выступить с осуждением террористических методов вообще и пытался клеймить его организацию в частности. Страх, вызванный волной убийств, был настолько велик, что суд не смог собрать необходимое по закону число присяжных. Процесс удалось возобновить только в марте 1978 года — подсудимые получили по 10–15 лет тюрьмы.