– А я Стас.

Чернявый сделал шаг навстречу и протянул руку. Подстрижен под площадку, нос с горбинкой, лёгкая небритость. Его лицо можно назвать утонченным.

Матвей кивнул и ответил на рукопожатие.

– Мне пора. Будет время, приду.

– Мы будем ждать. Да, кстати, может номер дадите? – спросила девица. – Вдруг все отменится, я тогда смогу вас предупредить.

Матвей продиктовал.

На том и расстались. Оставшиеся полтора километра Секач прошел без приключений и вернулся домой.

****

Сега вызвал такси и теперь стоял в ожидании, курил. Ситуация бесанула.

“Слесарь, бля”.

Для слесаря он как-то бодро подбирал чем крыть. И к носу подвёл умнО – не докопаться. Похоже, старой закалки. Сега за последние 5 лет пару раз заплывал на СИЗО, но там нереально знать всех в лицо – это не лагерь.

“Надо было спросить, кто он”, – подумал он, а потом вспомнил, что спрашивал. И в ответ только угрозы.

“Сочтемся”.

Подъехала машина. Сега выкинул бычок и полез в салон.

Стас и Марина вошли в квартиру выжитые, словно лимон. И дело было не только в жаре. Часы показывали без пятнадцати три, а они сегодня толком не ели, если не считать лёгкого завтрака и пары стаканов кофе во время прогулки.

Стас сбросил обувь и прошел в спальню. Упал на кровать, раскинув в сторону руки, и уставился в потолок.

– Стас, ты будешь обедать? Могу что-нибудь состряпать на скорую руку. Или можем заказать.

Девушка стояла в дверном проёме, левым плечом прислонившись к косяку. Правой рукой она сняла резинку и распустила волосы, слегка встряхнув головой.

Стас вздохнул и посмотрел на нее, оторвавшись от созерцания потолка.

– Не, зай, спасибо. Чёт аппетита нет.

Она подошла, села рядом справа, зажав ладони между коленей и, взглянув на него, произнесла:

– У меня тоже, если честно. Пойду в душ, а ты пока можешь какой-нибудь фильм поискать, ок?

Стас кивнул.

– Я скоро, – сказала она и покинула спальню.

****

Матвей открыл калитку ключом, вошёл во двор, выключил плеер и зашёл в дом.

– Ба, я дома, – практически прокричал он, кладя ключи на тумбочку.

Последние лет 5 слух бабушку подводил: 89 лет всё-таки возраст приличный.

– Мотя, это ты?

– Я, ба, я, – подтвердил Матвей, подходя к старушке и целуя ее в лоб. – Чем ты у меня тут занимаешься? Кухаришь?

– Вот ещё, – возмутилась пожилая женщина. – Макароны ещё не съедены, в холодильнике стоят. Пока не съешь, ничаво готовить не буду.

– Ты чего у меня ворчишь? Случилось что?

– Ничаво не случилось. Разве што твой Крашенинников, вот уж как дня два нонче будет, денег не платит. Ты бы спроведал его, Матвей. Мож помер ужо с перепою, а мы денег ждём.

Матвей ухмыльнулся, подходя к раковине, чтобы сполоснуть руки, и сказал:

– Сейчас и схожу. Поем только.

– Я тебя не тороплю. Ешь спокойно, а то вечно глотаешь как удав. Зинаида ещё приходила, профитроли принесла. Говорит, это тебе, а я мол, задница у него не слипнется? Куда ему стока сладкого? Вон, кожа да кости. Немудрено, што не женат. Каму ж такой Кащей нужен. Чай ставить?

Матвей кивнул, ставя тарелку с макаронами в микроволновку. Выставил таймер на одну минуту и включил.

– Поешь спокойно, тебя никто не торопит, – ещё раз напомнила бабушка.

Матвей и не торопился. Когда еда разогрелась, он сел и пообедал не спеша, листая новости в смартфоне. Доев, он помыл чашку с вилкой и взял кружку с чаем.

“Один или два профитроля заточить? Съем три”, – решил он.

От чая бросило в пот. Он даже не допил. Вылил остатки чая в раковину, сполоснул кружку и пошел в душ.

Чуть позже, вытираясь полотенцем, он опять подумал о сегодняшнем инциденте. Было во всем этом нечто судьбоносное. На такие вещи у Матвея была чуйка. Не покидало ощущение, что скоро все изменится.

”Может меня завалят? Может этот дармоед запитал и сейчас курсирует по округе со своей шайкой-лейкой?”

Матвей начал одеваться.

“Ладно, хули нагнетать”.

Достал чистые трусы с носками. Надел джинсы, подпоясался портупеей и прикрепил к ней компактный самодельный чехол с выкидухой. Ножнами его язык не поворачивался назвать. Рубашку менять не стал. Нацепил кепку, обулся:

– Ба, я ушел.

И вышел из дома.

****

Стас в одних трусах после душа, лежа на правом боку поперек кровати, по ощущениям Марины, смотрел не телевизор, а на телевизор. Девушка, обмотанная полотенцами – одно на голове, другое вокруг тела, – сидела чуть левее и растирала по ногам крем. По ТВ шла комедия “Убийство в Париже” с Адамом Сэндлером и Дженнифер Энистон. Марина оглянулась на Стаса. Похоже ее парень даже не пытался вникнуть в сюжет.

– О чем задумался?

Стас вздохнул, перевернулся на спину и растер руками лицо.

– О сегодняшнем инциденте.

– Мм.

– Я думаю, чувак прав. Мне нужно заняться боксом.

– Займись, в чем проблема? – продолжала она методично втирать крем, посматривая на экран.

– Думаешь, не поздновато? Мне все же 35.

– Ты же не в школу олимпийского резерва пойдешь. У нас в фитнес-центре дают уроки бокса. Там даже парочка пенсионеров есть. Ниче такие, живчики.

– Им то на кой?

Девушка попала плечами:

– Бабусек от хулиганов защищать, – предположила она, улыбаясь.

Стас ухмыльнулся. И уже как-то совсем грустно произнес:

– Если честно, я сегодня был не на высоте.

– Прекрати. Не всем дано хулиганов на место ставить.

Стас вздохнул и сел, обхватив колени руками. Взглянул на подругу:

– Зачем ты его пригласила?

Девушка обернулась. Посмотрела бойфренду в глаза и задумалась.

– Хм, не знаю. Может подумала, что так правильно.

– Может позвонить и сказать, что планы изменились?

– Это некрасиво, Стас. Человек бог знает чем рисковал, вмешавшись в конфликт.

– Да ничем он не рисковал. Он из той же породы. Ты слышала, как он разговаривает на жаргоне? Я половину слов не понял.

– Все ты понял, не преувеличивай. Да, согласна, говорит он … хм, специфично. Но а как с такими ещё разговаривать? Наверняка жизнь заставила.