С Центрального вокзала до нужной остановки Кир доехал на троллейбусе. Вышел и зашагал по тротуару вдоль улицы Васнецова. По обеим сторонам ее тянулись невысокие дома в пять этажей, построенные из панелей. Возле них росли деревья — районы здесь озеленяли, а перед домами жильцы разбили цветники. Киру это нравилось. На Агорне, в районе, где он прежде жил, деревьев не высаживали — их нужно поливать, а вода дорогая. Поэтому там было голо, пыльно, жарко, но лучшего жилья для отставника республиканской армии у государства не нашлось.

… Хозяйка оказалась дома. Люция Мечиславовна, услышав звук открываемой двери, встретила его в прихожей.

— Приехал? — затрещала старушка, едва Кир переступил порог. — Ну, как там Настя? Здорова? Как жизнь в деревне? Ходил в грибы и ягоды?

Кир с удивлением смотрел на бойкую пенсионерку. Невысокая, худенькая, она, похоже, радовалась возвращению квартиранта. Ответ она не ожидала — что взять с глухого, а жестовый язык, похоже, что не знала. Болтала просто так. Но Кир вдруг неожиданно ответил:

— Н-н-нормально д-д-дома.

— Вы говорите? — хозяйка изумилась.

— И с-с-слышу.

— Но как?

— М-м-молнией ударило. П-п-после ч-ч-чего с-с-стал с-с-слышать.

— Не может быть!

Кир расстегнул рубашку и показал рисунок на груди. Тот поблек и потерял багрово-красный цвет, став розовато-фиолетовым, но виделся отчетливо.

— Матка Боска! Да вас могло убить! — воскликнула Люция Мечиславовна, всплеснув руками.

Он лишь пожал плечами: дескать, пытались, но не вышло.

— Вам следует поставить свечку в храме и помолиться Пану Езусу, — заключила Люция Мечиславовна. — И Божьей Матери, конечно. Она спасла вас. Вот в воскресенье и поедем. Не возражаете?

Поколебавшись, Кир кивнул — с хозяйкой спорить не хотелось. И мать наказывала в храм сходить.

— Очень хорошо! — старушка искренне воодушевилась. — Еще вы представляете научный интерес, вас нужно показать специалистам. Я договорюсь. Вы помните, где я работала?

Кир молча закивал. Как подсказала память донора, Люция Мечиславовна до выхода на пенсию трудилась секретаршей у министра здравоохранения БССР. Не удивительно, что она договорится об обследовании. Вот только нужно это Киру? Пожалуй, да. Пусть зафиксируют его легенду в документах. Кир не боялся, что медики с Земли найдут его имплант. Даже если просветят голову рентгеном, то не заметят. Имплант не из металла, материал его нельзя увидеть в икс-лучах. Другие методы обнаружения на Земле пока что неизвестны.

Сняв обувь, Кир занес сумку в маленькую кухоньку, где стал выкладывать на стол гостинцы — мать наказала передать хозяйке. Отжатый в марле творог, сметана в поллитровой банке, завернутое в марлю масло.

— В-в-вам, — сообщил, придвинув угощение старушке. — От м-м-мамы.

— Какая прелесть! — восхитилась Люция Станиславовна. — Творожок, сметанка, маслице… Все свойское, конечно, от своей коровки?

Он подтвердил кивком.

— Ох, сырников наделаю! — воскликнула хозяйка. — Я сырники люблю. Особенно, когда на маслице из свеженького творожка.

А Кир тем временем выкладывал на выделенную ему полку в холодильнике провизию, которую ему собрала мать — все то же масло, сало, яйца в картонной упаковке (мать где-то раздобыла — упаковку, а не яйца, разумеется).

— Яички тоже свойские, — прокомментировала наблюдавшая за ним старушка. — Не возражаете, если возьму у вас хотя бы парочку? От курочек в деревне яички вкусные, не то, что магазинные. Желтки оранжевые, а не бледные как в яйцах с птицефабрики.

— Б-б-берите, — согласился Кир.

Покончив с выкладкой продуктов, он взял матерчатую сумку с ручками из бельевой веревки и двинулся в ближайший продуктовый магазин. Тот назывался «Гастроном». Купил там хлеб, батон, вареной колбасы, кусочек сыра и пельмени в картонной пачке. Еще взял чай и сахар. Пока что хватит. Неподалеку есть отличная столовая на улице Народной, там дешево и вкусно кормят.[1] Кир не умел готовить и сомневался, что когда-нибудь научится. На Агорне он покупал готовую еду, которую разогревал и употреблял по назначению. Но в здешних магазинах нет такой, а есть сырое мясо, не считая колбасы и сала, и прочие продукты для варки с жаркой дома. Еще имеются полуфабрикаты, которые, опять-таки, нужно варить и жарить. Да ну их!

Придя в квартиру, Кир сварил себе пельменей по рецепту на коробке, заправил маслом и сметаной и съел их с удовольствием. Нет, вкусно, хотя еда довольно странная — кусочки фарша в тесте. И выглядят не аппетитно, но на вкус приятны.

Хозяйки дома не было — скорей всего отправилась к подругам, с которыми поделится сенсационной новостью о квартиранте, в которого попала молния, после чего глухонемой стал слышать. Кир видел, как старушка впечатлилась его рассказом и понял, что молчать она не будет. Скорей наоборот: хозяйку прямо распирало от желания кому-нибудь немедленно поведать о чрезвычайном происшествии. Помыв посуду, Кир решил сходить в библиотеку — она была неподалеку. Увы, но знаний от системника категорически не хватало — отсутствие сети в отсталом обществе сказывалось. Системник черпал информацию из радио и телепередач, которые он перехватывает на орбите. Но это крохи, основные знания хранятся в книгах — Кир знал это от донора. Да, неудобно постигать их так, но некуда деваться.

Но, прежде чем зайти в библиотеку, Кир наведался в парикмахерскую. Она располагалась напротив остановки, на которой вышел по пути с вокзала. Кир попросил постричь себя короче. Здесь почему-то все носили длинные прически, причем, мужчины тоже. Нет, не до плеч, конечно, но на висках и на затылке растительность заметная. Была она у донора, а Кир такого не любил, дай волю, так постригся б наголо и голову б побрил. Но в этом мире так не принято, он привлечет излишнее внимание.

— Под бокс хотите? — удивился парикмахер, когда он объяснил ему задачу.

— А это к-к-как? — поинтересовался Кир. Такой прически на развешенных на стенах фотографиях с образцами не было.

— С боков и на затылке под машинку, а сверху оставляем длинный волос, который можно зачесать назад. Если хотите, я могу вам сделать сверху «ежик», тем более что волос позволяет — он густой и жесткий.

— Д-д-давайте «ежик», — согласился Кир. На фото с образцами «ежик» был, хотя и с волосами на висках. Но он оставит только сверху.

Мастер зажужжал машинкой, а Кир тем временем рассматривал свое изображение в огромном зеркале напротив — в деревне как-то было не до этого. А что, неплохо. Лицо продолговатое, высокий лоб, каштановые волосы, большие серые глаза под темными бровями. Ресницы длинные, а нос прямой и тонкий с как будто вырезанными ноздрями. Рот небольшой, а губы пухлые, квадратный подбородок с ямочкой. Уши прижаты к голове. Суровый юноша на вид. Похож на мать и на отца одновременно — Кир видел фотографии родителей в деревне. Так получилось, что донор стал единственным ребенком в семье Анастасии и Василия. Мать как-то рассказала, что его рожала тяжело, наверное, поэтому и не беременела больше. Кир понял, что она себя считает виноватой за то, что сын глухонемой, что рос он в интернате, куда его забрали маленьким, как всех глухих с рождения детей, и виделись они не часто. Поэтому мать так радовалась, что слух к нему вернулся, а Костя работящий парень — вон сколько сделал дома в отпуске! И специальность получил хорошую — медик, а не работяга на заводе.

Отдав за стрижку 50 копеек, Кир двинулся в библиотеку. Предъявил там паспорт, заполнил карточку (у донора почерк был красивым и разборчивым), спросил, где полка с книгами по медицине. Библиотекарь отвела. Книг оказалось мало — хирургические справочники, пособия по анатомии, еще «Стоматология» Н. Н. Бажанова 1978 года выпуска.

— Ч-ч-что, это в-в-все? — спросил немало удивленный этим Кир.

— У нас обычная библиотека, а не специализированная медицинская, — услыхал в ответ. — Хотите больший выбор, ищите в Ленинской, но там не всякого записывают. Лиц с высшим образованием или студентов старших курсов институтов. А вы студент?