— Ух, не фига себе! — воскликнули в колонках, но, спохватившись, Михаил добавил голосом спортивного комментатора: — Приветствуем танцора! Константин Чернуха, СССР!

Аудитория зааплодировала. Кир встал и поклонился, чем вызвал новую волну оваций. Но слава преходяща, зазвучала новая мелодия, и о нем забыли. Зал вновь заполнился танцующими парами.

— Идем! — Наташа протянула Киру руку. — Потанцуем.

— И-извини, н-но н-не с-сейчас, — ответил он. — М-мне н-нужно отлучиться.

— В туалет? — Наташа прыснула.

— Б-брюки т-треснули п-по ш-шву, — признался Кир. — В-в п-промежности. Н-не р-рассчитал, к-когда с-садился н-на ш-шпагат.

Она захохотала.

— Ой, умора! Идем! — она взяла его за руку. — Зашью.

Они отправились в женский корпус. Кир шел бочком, стараясь не поворачиваться задом к встречным людям. Такой конфуз! Что называется, выпендрился.

В комнате Наташи он снял ботинки, брюки и присел на койку. Ее он не стеснялся. Женщина взяла иголку с ниткой и, поглядывая на него с улыбкой, принялась зашивать прореху в брюках.

— Держи! — произнесла, закончив. — Здесь лучше б прострочить, но у меня машинки нет. Есть у одной девчонки, но она сейчас на дискотеке. Я с ней поговорю и сообщу ребятам, когда к ней можно подойти. Заплатишь рубль, возможно, сделает бесплатно для такого молодца, — она хихикнула. — Так танцевал!

Кир взял брюки, но надевать не стал, а просто положил их рядом.

— Т-тебе п-понравился м-мой т-танец? — поинтересовался.

— Очень, — она кивнула. — Никогда не видела подобного. С чего ты вдруг раздухарился?

— Х-хотел, ч-чтоб т-ты обратила н-на м-меня в-внимание.

— Зачем?

— З-за э-этим. Т-ты м-мне очень н-нравишься.

Он стал расстегивать рубашку.

— Эй, что ты делаешь⁈ — воскликнула Наташа.

— П-продемонстрирую т-тебе с-след от м-молнии, р-раз в-все р-равно п-пришел.

— Показывай! — согласилась женщина.

А дальше все случилось так, как Кир и рассчитал. Она, конечно, захотела след потрогать. Воспользовавшись этим, Кир ее обнял, стал целовать и гладить. Она пыталась вырываться, но довольно вяло, потом обмякла, перестав сопротивляться. А дальше было хорошо — обоим. Она стонала, вскрикивала и, прижимаясь к Киру, требовала: «Еще! Еще, пожалуйста!» И он старался. Каким же стало удивление, когда затем он услыхал:

— Уйди! И больше, чтоб тебя не видела. Ты понял⁈

В голосе ее звучала злоба. Деваться было некуда, Кир натянул одежду и ушел. Заглянул на дискотеку — там продолжали танцевать, забрал пиджак, после чего отправился к себе. Переоделся, сбегал в душ и лег под одеяло. Хоть завтра выходной, но он набрал халтуры, поэтому нужно отдохнуть перед работой. Но сон не шел. Кир слышал, как пришли соседи, он притворился спящим, и его будить не стали. Закрылись в комнате у Михаила, наверно, выпивали, но после тоже расползлись по койкам. А он лежал и думал о случившемся. Почему Наташа прогнала его? Ведь ей понравилось. Загадка. Странные здесь женщины…

Наташа постучала в дверь и просочилась в комнату. Валентина лежала на кровати и читала книгу. Увидев гостью, отложила ее в сторону.

— Привет, Наташа! Рада тебя видеть. Присядь, рассказывай, как вы вчера повеселились. Мне тут такое говорили! — она хихикнула.

— Что, например? — встревожилась Наташа, присев напротив на пустой кровати.

— Как зубных дел мастер плясал и прыгал для тебя.

— Для всех он прыгал, — насупилась Наташа.

— После чего он взял тебя за ручку, и вы ушли в наш корпус, — Валентина хмыкнула. — Колись, подруга! Что там было дальше?

— Так просто не расскажешь…

— Понятно, — Валентина встала, извлекла из шкафа початую бутылку коньяка, поставила на стол две рюмки и плеснула в них из горлышка. Комнату заполнил приятный аромат ванили и немного — сухофруктов. — Давай, подруга, выпьем! Коньяк хороший, настоящий.

— От ребят остался? — Наташа взяла рюмку.

— От них. Бывай здорова!

Валентина отхлебнула и зажмурилась от удовольствия.

— Мягкий, ароматный, даже закусывать не надо. Пей!

Наташа выпила. Коньяк скользнул по пищеводу, в желудке сразу потеплело.

— Что, хорошо? — спросила Валентина.

Она в ответ кивнула.

— То-то. В отличие от шипучки, которую шампанским называют, это напиток! Кстати, мне Михаил признался, что коньяк добыл твой ухажер. У парня неплохие связи. Продолжаем. На чем остановились? Ты повела его к себе. Не устояла перед плясуном?

— У Кости брюки лопнули по шву в промежности. Я предложила их зашить.

— Что, правда? — Валентина засмеялась. — Ну, парень! Так старался… И как, зашила?

— Да.

— И все?

— Нет, — Наташа покраснела.

— Еще по рюмочке!

Валентина разлила коньяк и, чокнувшись с подругой, выпила. Наташа — тоже.

— Захорошело? Продолжай! — поторопила Валентина.

— Он показал мне след от молнии на теле.

— Он, правду, есть?

— Еще какой! И на груди, и на спине как будто папоротник вырос. Я не удержалась и потрогала.

— А он?

— Схватил меня и начал целовать.

— Шустрый мальчик! — оценила Валентина. — А дальше? Было?

— Да…

— Орел! — подруга восхитилась. — И как он, как мужчина?

Наташа на мгновение задумалась. Об этом не хотелось говорить, но коньяк подействовал, и она не утерпела:

— Волшебно, Валя! Я никогда такого с мужем не испытывала — как будто воспаряла в небеса.

— Везет же некоторым! — Валентина плеснула себе в рюмку и сразу выпила. — Не продолжай, не то умру от зависти. И вы, конечно, с ним договорились продолжать встречаться?

— Нет, я его прогнала.

— Ты, что, больная? — Валентина покрутила пальцем у виска. — Красивый парень, молодой, умелый. Не бедный и при связях. Ну, заикается слегка, но для мужчины это не беда. Чего тебе не так?

— Он никогда на мне не женится.

— Ах, вот что! — Валентина хмыкнула. — И как у нас с женихами? Есть кандидаты?

В ответ Наташа лишь вздохнула.

— Ты, вроде, взрослая, а думаешь, как эти мокрощелки, которые тут в корпусе живут. Ну, им простительно, пацанки. Ведь все прекрасно знают, из-за чего с тобой развелся муж. А кто не знает, так тому расскажут. У Веры, которая живет на нашем этаже, такое было. Начала встречаться с парнем, а тому немедленно и сообщили, что, дескать, девка непорядочная — к ней ночью приезжали офицеры и в комнату рвались. Ну, точно блядь! На самом деле, это был брат Веры и его друзья. Проездом оказались в Минске, их поезд уходил под утро, и брат решил сестру проведать. Товарищи следом потянулись — им интересно было. А, может, думали прорваться к девушкам, но в корпус их, конечно, не пустили. Приехали на такси, поспорили с вахтершей, но Веру все-таки позвали. Брат с ней поговорил, после чего уехал с офицерами. И все. А сколько навернули!

— А парень Веры?

— На счастье оказался умным и поверил ей. Она выходит замуж, а вот тебе не светит. Нет, девка ты красивая, конечно, но мужикам нужна семья и дети. Так что ты мучаешься? Живи и радуйся, пока мужчины любят. Еще лет пять, ну, десять, и никто не подойдет. Такое в голову не приходило?

— Приходило, — ответила Наташа. — Но я его намного старше. Что люди скажут? Опутала и окрутила?

— Насрать на то, что скажут! Ты для людей живешь? Пускай идут все в жопу! Эх, Натка, Натка… Ты знаешь, почему я не хожу на дискотеки? Не приглашают танцевать — никому не нужная старуха, — она вдруг всхлипнула. — Хотя бы кто пришел и трахнул. Одна надежда — скоро получу квартиру, тогда, возможно, и найдутся. На жилплощадь клюнут.

— Не плачь! — Наташа села рядом и обняла ее за плечи. — Найдется обязательно. Ты женщина красивая и добрая.

— Твои слова да б Богу в уши, — сказала Валентина и поцеловала ее в щеку. — Давай продолжим о тебе. Что будешь делать?

— Не знаю. Я ведь прогнала его. А он обиделся, наверное.

— Тогда сходи и попроси прощения — корона с головы не свалится.

— Вдруг не простит? Мне будет стыдно.