– Дурачок ты, – она улыбнулась той улыбкой, какой она улыбалась когда-то. – До сих пор в клятвы веришь. Но я клянусь!

Я на миг, словно опять увидел ту девочку, с которой целовался, запершись в её комнате.

– Подожди, мне надо уйти, – я заметил, что спецназовцы все чаще стали поглядывать на меня. Наконец, один забросил автомат на плечо и направился к контейнеру.

– Держись, – шепнул я. – Я обязательно что-нибудь придумаю.

Первым делом я направился к Палычу, надо было прояснить ситуацию. Но впервые меня не пустили в командирский блиндаж. Как только я приоткрыл дверь, и Смирнов увидел меня, он закричал:

– Кислицын, я занят. Побудь снаружи, я скоро выйду.

Я захлопнул створку, но успел заметить, что они оба, командир спецназовцев и капитан, склонились над столом, на котором была расстелена карта. Что происходит? Что они там рассматривают? Эти мысли недолго волновали меня. Главное было – что мне предпринять, как выручить Ольгу? Надо было, как я и обещал, что-то придумать. Не пойду же я в наглую сбивать замок. Если наши самое большее что сделают, так это свяжут меня на время, как мы иногда делаем это с Саньком, когда он напивается и становится буйным, то от спецназовцев вполне можно ждать пули. В этом я не сомневался. Весь их вид говорил, что уговаривать они никого не собираются.

Оставалось ждать, и я присел на пенек недалеко от входа в командирский блиндаж. Я все-таки надеялся, что со Смирновым мне договориться удастся. Мы здесь на посту, все были как одна семья – сжились за прошедшие месяцы. Конечно, семья хреновенькая, не лучше, чем обычная, где много родственников, но, во всяком случае, мы неплохо ладили друг другом. Смирнов никогда не строил из себя непререкаемого командира, а мы отвечали ему нормальным исполнением приказов, без фанатизма, но точно. В, общем-то, по-другому здесь нельзя – несмотря на кажущуюся курортность жизни на посту, на самом деле мы постоянно находимся под прицелом. Пережив одну ночь, никогда не знаешь, что ждать от следующей. Иногда, бывало, неделями тихо, а иногда твари, словно с ума сходили и каждую ночь, как только стемнеет, начинали лезть на нашу горку.

Несмотря на наше преимущество – и в оружии, и в расположении, твари иногда прорываются – об этом говорят наши потери. Только за то время, что я здесь, мы уже похоронили троих и одного, израненного, отправили в Город.

Я услышал скрип, и дверь блиндажа открылась, на свет появился здоровяк-спецназовец. На секунды остановился, быстро оглядел обстановку и, опустив со лба на глаза очки, направился к своим. Я сразу вскочил и подбежал к завешенной масксетью двери. Она в это время опять открылась, и мы чуть не столкнулись лбами с командиром.

– Опять ты, – Смирнов кисло посмотрел на меня. – Про нее?

Он кивнул в сторону «карцера».

– Да. Палыч, – я сразу перешел в наступление. – Зачем ты её закрыл? Она не опасна, я гарантирую. Да ты и сам видишь она самая обычная.

– Блин, Игорек, ну что ты как ребенок? Твари тоже когда-то были обычными. А сейчас тебя за слиток золота рядом с этими обычными просто постоять не заставишь.

– Ольга не тварь! – стоял я на своем. – Она ни капли не изменилась. Я чувствую. Она точно такой же и в школе была.

– Да, – усмехнулся Смирнов. – Уже в школе научилась так драться и оружием пользоваться?

– Палыч, что ты придуряешься? Я тоже в то время воевал только в играх. А теперь без автомата срать не выхожу. Жизнь такая наступила. А у них в лесу, наверное, еще хуже. Поневоле спецназовцем станешь.

– Наверное, – передразнил меня командир. – Ты про её сегодняшнюю жизнь что-нибудь знаешь?

Я мотнул головой.

– Ну вот, ничего не знаешь, а туда же – она хорошая, отпустите её…

Видя, что я собираюсь стоять на своем, Смирнов обошел меня и направился в сторону спецназовцев.

– Подожди еще немного, сейчас их провожу, и обговорим.

– Так они не будут забирать её?

Я обрадовался. Если эти чужаки уберутся, мне будет гораздо легче освободить подругу. Но Палыч быстро притушил мою радость.

– Так они еще не улетают. Сейчас они пойдут вниз, хотят осмотреть придорожный лес вокруг перекрестка.

Я присвистнул – ни фига себе! Они что – совсем идиоты? Я чуть не высказал это вслух, но вовремя прикусил язык. Однако командир по моему лицу догадался, что я думаю.

– Они спецназовцы, – укоризненно сказал он. – Да и светло еще. Твари сонные пока.

Но по неуверенным ноткам в голосе я понял, что он сам сомневается в этой затее.

– Светло, а в ямах и чаще темно, – добавил ему головной боли я.

– Все. Замолчи. Они знают, что делают. Иди лучше на свое место, пора Ленке к себе, в лазарет.

Действительно, надо было пока скрыться с глаз, чтобы обдумать что дальше, и я вернулся в окоп.

***

Спецназовцы точно собрались в лес. Из своего окопа я видел, что они что-то обговорили, потом разделились и отправились вниз, к зарослям. Все наши повылезали из своих укрытий и изумленно смотрели на самоубийц. Однако никто ничего не сказал – кто знает, может и правда, эти крутые вояки знают, что делают. Ушли не все, у вертолета остались двое и двое вертолетчиков сидели в машине. Они лишь сдвинули форточки, но из кабины так и не вышли, похоже для того, чтобы быть готовыми к взлету в любой момент.

Я выставил в амбразуру автомат и достал бинокль. Он хоть и был обычным, не армейским, но тридцатикратного увеличения мне здесь вполне хватало. Я навел окуляры на место, где спецназовцы должны были войти в лес, и начал методично рассматривать кусты и деревья. Все было знакомо до одури – и колючка с навешенными на ней пустыми банками, и проплешина между кустами, прямо перед заходом тропы, и сами кусты. Каждый день, по нескольку раз я изучал все это, чтобы понять, не изменилось ли что, что могло сказать о готовящейся атаке тварей.

Бойцы остановились перед самым лесом, один оглянулся, махнул нам рукой – мол, все в порядке и через секунду все растворились во враждебной зелени. Как к ним не относись, но мужики они были смелые. Я бы вряд ли смог себя заставить, вот так с ходу войти в эти кусты, тем более к вечеру. После того, как нагляделся на тех, кто там прячется. Меня даже передернуло от мысли об этом.

Я рассматривал опушку, а сам думал, как все-таки оказалось так, что как только здесь появилась Ольга, прилетели и эти. Если их вызвал Смирнов из-за неё, то свою задачу они выполнили – должны были забрать девчонку и свалить. Если же они прилетели по своим делам, то почему первым делом ворвались в командирский блиндаж? И вообще, кто они такие? Если бы такой отряд был в Городе, я бы все равно за это время, хоть краем уха, что-нибудь о них слышал.

Я все больше склонялся к мысли, что они оттуда – из мифической Москвы. После того, как погибла настоящая столица, Москвой стали называть подземный пункт управления где-то в Московской области. Хотя никто из нашего города никогда там не был, но рассуждали о Главном Центре часто. Но мне всегда почему-то казалось, что кроме нас и Дальнего Города никого на этом свете не осталось. Однако теперь, увидев вертолет, увидев спецназовцев – обвешанных современным оружием, в новых брониках, в новой форме – я вдруг засомневался, у меня впервые проснулась надежда. Может люди, и поднимутся опять. Опять смогут выжить.

Мои мысли прервали выстрелы. Стреляли внизу, совсем недалеко. У меня словно заныл зуб – стало противно и страшно. Привычное состояние пред атакой нечисти. Зря я расслабился, ничего в этом мире не изменилось. Вслушиваясь в короткие очереди Калашниковых, я мысленно представил, что там сейчас творится и сразу попытался отогнать видение. Через несколько минут все стихло. Я до боли вглядывался в зеленую стену – ничего, не один куст не дернулся. Неужто кранты? Сгинули ребята? Ну, нет, не может быть! Даже наши ополченцы, продержались бы дольше. Ведь действительно, еще светло. Это в темноте твари, как рыба в воде, с ними тогда лучше не тягаться.