– Сними повязку.

Сопротивляться было бессмысленно. Бежать – тоже. И все же я не могла заставить себя это сделать. Показать ему свое лицо – значит, подписать себе смертный приговор.

Правда в том, что каждая секунда промедления лишь оттягивала неизбежное.

– Безпута!

Имя старухи, вероятно, одновременно служило чем-то вроде приказа или команды «в атаку». Из груди вырвался лишь один прерывистый вздох, а старуха уже преодолела разделяющее их расстояние и сорвала повязку с моего лица. Разглядев то, что она скрывала, Парис недоверчиво хмыкнул.

– Рабыня, значит. Сбежать надумала, malako, – нехорошо улыбнувшись, произнес он. Наигранно поцокал языком: – Что ты распознала в ее крови, Безпута?

– Дар, – томно проговорила старуха. И громче, словно вынося вердикт: – Исток.

Я стояла, обратившись статуей, вперив в пространство перед собой опустевший взгляд. Не может быть, что между мной и свободой встала одна-единственная капля уже давно запекшейся крови. Такого просто не может быть.

Парис откинулся на спинку стула и громко расхохотался.

– А меня еще спрашивают, почему я держу это страшилище рядом с собой. – Он склонил голову набок, изучая меня. – Великолепный трофей, не находишь, моя дорогая старушка? Уверен, Фобос обрадуется столь очаровательному подарку. Он как раз совсем недавно лишился своего Истока. У бедняжки не выдержало сердце…

Безпута облизнулась, и я с ужасом увидела, что два ее передних зуба – клыка – в два раза длиннее человеческих.

Парис лениво махнул рукой в сторону старухи.

– Обездвижь ее.

«Роуз ошиблась, – прикрыв глаза, думала я, пока в мою шею впивались острые клыки. – Мой путь не освещают звезды. Мой путь – непроглядная тьма».

Я и впрямь сумела выбраться из дома Гаена Воргата. Но клетка, в которую меня, связанную магией, везли сейчас, была куда больше и страшней. Фобос, которому Парис решил вручить меня как подарок, оказался правой рукой самого… Аргоса.

Пока тот продолжал терзать на клочки Даневию, таинственный Фобос, судя по всему, не покидал Эллас. И именно туда, на родину матери, во дворец главного врага своего народа меня сейчас и везли.

Все то, что происходило со мной в последние дни, проведенные в доме Воргата, показалось лишь легкой насмешкой судьбы. То, что предстояло – ее ударом.

Я ехала прямиком в змеиное логово, чтобы стать игрушкой какого-то мага.

Парису нравилось видеть мою страх, мою слабость. Потому он так много говорил со мной на даневийском, пусть и нещадно коверкая слова. Мне, ошеломленной, оглушенной, полагалось молчать… и слушать.

Каждый день армия Аргоса захватывала все новые и новые земли. Каждый час список убитых и порабощенных им и его воинами все пополнялся. Король Эдуард начал стягивать силы к столице Даневии. Недалек тот час, когда Алькастер станет последним бастионом для даневийцев.

И если падет и он…

Парис хвастался военными успехами Аргоса так, будто они – его заслуга. Однако кое о чем он все-таки умалчивал.

Пусть один секрет – мое происхождение и сущность Истока – раскрыла Безпута, другой мне все же удалось сохранить. Я ничем не выдала, что знаю язык эллинес. Потому разговоры Париса с его кровожадной спутницей не были для меня тайной. А болтал он много. Очень много.

Шли пятые сутки с того момента, как я очнулась в запряженной лошадьми повозке, в которой вместе со мной ехали Парис и Безпута. К счастью, больше он не позволял старухе пить мою кровь – хотел преподнести подарок архонту в наилучшем виде. Вероятно, это понятие включало в себя отсутствие укусов на шее и болезненной бледности лица.

Парис сидел в палатке, с аппетитом поедая куриную ножку. Обглодав ее, выкинул косточку и брезгливо вытер длинные пальцы белоснежным платком.

– Вовремя же я повез Знающего к Гаену. Правда, это чуть не кончилось для него плачевно.

Парис стрельнул осуждающим взглядом в мою сторону, и я едва успела отвести свой. Прикрывшись маской безучастности, той самой, что целую вечность назад видела на лице матери, я отрешенно смотрела в землю. Пусть думают, что я никак не могу оправиться от шока.

– Как думаешь, может, мой подарок задобрит Аргоса, и он забудет о своем обещании?

Безпута что-то пробормотала. Наверное, она уже успела привыкнуть к словоохотливости Париса и понять, что порой собеседник нужен ему разве что для видимости. Чтобы не казаться странным, говоря с самим собой.

– Ты бы знала, дорогая моя старушка, как мне не хочется, чтобы архонт посылал меня на войну. – В голосе Париса появились жалобные нотки. – Там так грязно и всюду эта кровь…

Не удержавшись, я перевела на него мрачный взгляд, зная, что его собственный направлен на Безпуту. Внешне привлекательный облик Париса померк, растерял всю свою красоту. Сейчас он напоминал капризного ребенка, готового затопать ногами оттого, что взрослые не спешили исполнять все его желания.

– Это ты у нас любишь кровь, – хохотнул Парис. И тут же сник. – Еще эти проклятые адепты Звездного Истока…

Насторожившись, я вся превратилась в слух.

И снова цельная картина сложилась далеко не сразу. Сначала пришлось выслушать бесконечный поток жалоб Париса на свою судьбу, по воле которой он был вынужден покинуть родную виллу (по роскоши не уступающую вилле Гаена Воргата) и отправиться едва ли не в самую гущу сражений.

Затем – бессвязную речь, суть которой сводилась к надеждам Париса на то, что ему позволят остаться во дворце наряду с другими эллинес, оказавшимися чрезвычайно полезными для архонта. Подозреваю, Парису это нужно лишь для того, чтобы потом хвастаться перед теми, кому не повезло оказаться его друзьями.

И, наконец, вызывающий стыд скулеж о том, что, если этого не случится, на чужой земле его непременно убьют и позаботиться о «старушке» будет некому.

По крупицам собирая зерна смысла из этой лавины слов, я не без труда, но все же сумела понять главное. Аргос, прежде чувствующий себя едва ли не непобедимым, столкнулся с серьезной угрозой в лице созданного в Алькастере ордена Звездного Истока. О нем я знала от отца. В орден входили маги, благословленные как Дочерью Звезд, так и Матерью Истока. А также те, кто защищал свою страну и свой народ во имя богинь.

Даневия так просто не сдастся. Адепты Звездного Истока, сетовал Парис, уже теснили армию Аргоса к границе.

Не успела я воодушевиться, как он злорадно добавил:

– Ничего, они еще узнают, кто такие эллинес. Совсем-совсем скоро они узнают…

Закусив щеку изнутри, я изо всех сил старалась не допустить, чтобы эмоции отразились на лице. Что значили последние слова замолчавшего, как назло, Париса? Неужели Аргос готовил нечто, что могло переломить ход войны и выдернуть победу из рук даневийских солдат и адептов Звездного Истока? Нечто, наверняка связанное с противоестественной жертвенной магией Эллас?

Жаль, но больше ни о чем подобном Парис не заговаривал. А уже спустя пару суток мое вынужденное путешествие завершилось у стен дворца.

Он поражал и своими размерами, и внутренним убранством: белый камень с золотой отделкой, крученые мраморные лестницы с золотыми перилами, мраморные же колонны и золотые рамы зеркал и картин. Золотисто-белое великолепие ослепляло, но отзывалось в душе лишь глухой тоской.

Кажется, во дворце Париса знали – стража пропустила его со старухой без единого вопроса. Оказавшись внутри, он приглушенным тоном, не позволяющим распознать его слова, сообщил о чем-то немолодому мужчине, которого назвал советником. Тот, лишь кивнув в ответ, затерялся в глубине кажущегося бесконечным коридора.

– Готова встретиться со своим новым хозяином? – не скрывая злой насмешки, спросил Парис на даневийском.

Мои внутренности завязались в узел. На мгновение меня охватило ужасное предчувствие. Хорошо хоть, моим господином окажется не сам архонт, занятый борьбой с адептами Звездного Истока.

А затем я увидела его – своего будущего кукловода.