Мой отказ от «еды» длился слишком долго. Все вышеперечисленное я ощутил, когда прижал Тею к стене. Не знаю, чего я ожидал от первой встречи с ней. Но то, что она набросится на меня с объятиями, будет целовать, пока губы не онемеют, скажет, что безумно скучала по мне и вернулась ради меня – стояло последним в списке моих предположений. Даже если допустить такой абсурдный вариант, то вместо вечеринки она приехала бы сразу ко мне.

Когда увидел ее лицо, рассматривал кроваво-красные губы в лукавой усмешке, изучал темные глаза, горящие чем-то более глубоким, что она так усердно пыталась спрятать за маской дикой ненависти.

Она стояла передо мной, таяла под моими руками и делала тупые попытки отстраниться. Я не о ее умственных способностях – с умом у нее все в порядке. Я имею в виду, что ее попытки были эмоционально неуклюжими, ведь в ее глазах явно читались сомнения и внутренняя борьба. Она будто не знала, как реагировать на мое присутствие и на то, что оно вызывало в ней. Каждое ее движение, каждое слово было пропитано этим внутренним конфликтом. Хотя она старалась держаться отстраненно и холодно, отвечать резко и колко, где-то глубоко внутри я чувствовал, что ей это давалось нелегко.

Я ощущал пальцами дрожь ее кожи, а губами – ее скрытое под сбивчивым дыханием желание. Она моя… Снова была моей, до той самой секунды, пока она не подняла левую руку перед моим лицом и не сверкнула золотым кольцом перед моими глазами.

В тот момент зверь, который, кажется, почти год послушно сидел на старой, ржавой цепи, изредка лаял и всего пару раз показывал зубы, был готов выйти на передний план и сломать все, что поддавалось разрушения. И если бы передо мной не стояла моя Дейенерис, плевать на наличие оковы на ее пальце – она моя, я бы выпустил его и намекнул этому чертовому ресторану, что пора заказать новую, более прочную мебель.

Но я сдержался. Ровно до тех пор, пока не переступил порог своего дома, который встретил меня привычной тишиной и пустотой, но в этот раз она меня дико раздражала. Поэтому разбитое моими кулаками зеркало, телевизор валяющийся на полу экраном вниз, перевернутый диван – слегка помогли мне успокоиться и прийти в себя. Не того «себя», который весь год находился в состоянии «сдохнуть», а того, который добивается своей цели, несмотря ни на что.

Сейчас моя «цель» находится в Лос-Анджелесе, и мне плевать на любые преграды и обстоятельства, которые стоят и встанут на моем пути. Даже если одно и самое главное препятствие – ее муж. И этот «муж» не просто какой-то незнакомый мне человек, а отец Беатрис.

Сказать, что я был в шоке, когда увидел его в коридоре? Нет, я пребывал в хорошо скрываемом пограничном состоянии. В моей голове крутились всего два вопроса: «Какого хрена?» и «Что за черт?». И ответы на них я так и не получил.

Самым удивительным было спокойное и относительно счастливое выражение его лица, когда он увидел нас вместе. Человек, который пережил смерть своей дочери, пусть и подстроенную мною, который долгое время находился в трауре, нашел отдушину в моей Тее? Я отказываюсь в это верить. Для меня это просто невозможно. Это все равно что пытаться убедить человека, собственными глазами видевшего нашу планету из космоса, в том, что Земля плоская и стоит на трех слонах.

И чтобы убедиться в своих догадках, я не придумал ничего лучшего, чем проверить его реакцию на свои действия: вызвать хоть какие-то эмоции, ревность, когда посягают на «его территорию». Но вместо этого он посмотрел на меня отеческим взглядом, улыбнулся и все. Больше ничего. Ни единого намека на прилет кулака в мое лицо, ни единого словесного оскорбления в мой адрес. Ни-че-го. Кровавые следы на губах Теи и слегка размазанная помада так же не вызывала у него никаких вопросов.

И как, блять, после этого, я должен поверить в то, что он – ее муж. Муж, на которого мне плевать. Муж, который не будет стоять возле моего Ангела. Муж, который совсем скоро отвалит от нее, потому что он не должен быть им. Им должен быть я. Пусть это и звучит в моей голове одержимо, но если бы Тея мне ясно дала понять, что она счастлива с ним, возможно, я бы продолжил сидеть на полу гостиной, попивая пиво и испытывая боль от потерянной любви, но… Я не собираюсь больше возвращаться в то состояние, в котором и так находился приличное количество времени.

Сегодня она дала мне понять совсем другое. Мне это не показалось. И мне не показалось именно потому, что, когда я ее поцеловал, она не отстранилась, а позволила мне ощутить на своем языке всю злость, боль и обиду на меня. Если бы ей было все равно, она бы влепила пощечину, накричала, ударила кулаком в нос, коленом между ног или сделала бы что-то еще из того, что умеет делать Тея. Но ее отпор заключался в легких толчках по моей грудной клетке и едва ощутимом укусе за нижнюю губу. Так себе сопротивление, если честно.

– Твою мать, Хант! Ну ты опять?! – кричит Тео, спотыкаясь о валявшийся стул прямо перед дверью.

– Это вышло случайно, – пожимаю плечами, переводя взгляд со своего отражения в разбитом зеркале на него.

– Ты с ней говорил? – спрашивает он, приближаясь ближе и рассматривая меня с высоты своего роста. – Что с ней происходит? Почему она стала такой черствой и злой?

– Говорил, но этот вопрос не задал, – спокойно отвечаю, продолжая находиться наедине с мыслями в своей голове.

– Ха-а-ант, хватит себя так вести! Если ты продолжишь находиться в таком состоянии и пить, то скоро сдохнешь, – говорит он, указывая пальцем на стоящую бутылку рядом со мной.

– Я и не пил, – нахмурившись, отвечаю. – Я просто прощался с этой дрянью.

– Так ты уже начал ее называть, – двусмысленно говорит он, присаживаясь в кресло – единственная мебель, которая по какой-то причине осталась цела.

– Я имею в виду алкоголь, Тео.

– Я тоже, почти, – он пытается придать своему голосу нотку шутливости. – Ты видел за кого она вышла замуж? – Он достает телефон из кармана и что-то активно там печатает.

– Эван Стоун. Как забавно получилось, правда? – почти равнодушно произношу, испытывая все то же ощущение неверия.

– Не очень, Хант. Я отказываюсь верить в то, что Тея могла выйти за Стоуна.

– В мою голову эта новость тоже не вмещается, поэтому я и хочу убедиться в ее правдивости, – говорю, поднимаясь на ноги.

– Помощь нужна? Если что, ты можешь рассчитывать на меня в любой день, кроме пятницы, – сообщает Тео, указывая на меня пальцем.

– Репетиции? – интересуюсь, обернувшись к нему.

– Ты все-таки слушаешь мои голосовые, брат! – восторженно говорит он, выпучивая глаза и прикладывая руку к сердцу.

– Ты присылаешь одно и то же сообщение по тридцать штук в день, и мне приходится это делать, чтобы отвязаться от тебя.

– Я не обижаюсь на твою шутку, потому что я польщен. – Он откидывается на спинку кресла. – Еще бы выманить тебя на свое выступление.

– Как-нибудь приду.

– Жду, – говорит Тео, поднимаясь и направляясь в сторону своей комнаты, в которой уже почти год не живет. – Я пришел забрать кое-какие вещи, ты ведь не против?

– Выноси хоть весь дом, – машу рукой, прежде чем отправиться на кухню, чтобы сделать себе кофе. – Здесь мне ничего не нужно.

– Даже машину? – спрашивает Тео с хитрым огнем в глазах, остановившись на ступеньках.

– Тео, она не в доме вообще-то, – закатив глаза, отвечаю.

– Я шучу, Мой Mustang неплохо справляется с заявленными характеристиками, – усмехается он, продолжая медленно подниматься по ступенькам.

***

Прошло два дня с момента возвращения Теи. Я решил дать себе немного времени, чтобы окончательно прийти в себя и привести в порядок дом, который я разрушил своими руками. Никаких новостей и сплетен больше мне не доводилось слышать, словно все затихло вокруг. Единственная значимая новость, которая не дает мне покоя, заключается в том, что Эван Стоун возвращается в компанию. Перспектива делить с ним должность директора в равных долях – пятьдесят на пятьдесят – меня совсем не радует. И дело не в согласовании решений, частых встречах и прочего, а в том, что он, блять, муж моей Дейенирис.