© Грузберг Александр Абрамович (перевод)

© ИДДК

Вы когда-нибудь слышали о великом лесе Барзи? Когда я был ребенком, мне пела о нем няня. Она пела об огромных древесных стволах, тесно стоящих друг к другу, с корнями, переплетающимися под землей, и с ветвями, сплетающимися над головой, об их грубой коре и причудливых извивающихся ветвях, о густой листве, покрывающей весь лес, кроме тех мест, где пробиваются лучи солнца, освещают маленькие участки земли и бросают необычные и любопытные тени на мох, лишайники и на груды сухих листьев.

Лес Барзи велик, могуч и страшен для тех, кто украдкой пробирается под его тенью. Когда заходишь с залитых солнцем полян в его лабиринт, вначале все кажется мрачным, потом приятным и наконец доставляет нескончаемую радость.

Сотни лет произрастает этот лес в своем величии, и молчание его прерывается лишь писком деловитых бурундуков, рычанием диких зверей и пением птиц.

Но, несмотря на все это, в лесу Барзи есть жители. Природа с самого начала населила его феями, нуками, рилами и нимфами. И пока стоит лес, он будет домом, убежищем и площадкой для игр все этих прелестных бессмертных, населяющих его глубины.

Цивилизация не достигла Барзи. Достигнет ли когда-нибудь?

Когда-то, так давно, что наши прадеды об этом не слышали, в глубине великого леса Барзи жила древесная нимфа по имени Несиль. Она была близкой родственницей могучей королевы Зарлины, и ее дом был под кроной большого дуба. Раз в год, в День Распускающихся Почек, когда деревья выпускают свежие почки, Несиль подносила золотой кубок Ака к губам королевы, которая пила за процветание леса. Как видите, она была важной нимфой, и говорят, ее высоко ценили за красоту и грацию.

Она не могла сказать, когда была создана; этого не могла сказать королева Зарлина; нет мог сказать сам великий Ак. Это было очень давно, когда мир был молод и нимфы были нужны, чтобы охранять леса и удовлетворять потребности молодых деревьев. Именно тогда, в день, который никто не помнит, возникла Несиль, светящаяся, прелестная и стройная, как росток, который она должна была охранять.

Волосы у нее были каштанового цвета, глаза голубые в свете солнца и пурпурные в тени, щеки розоватые, как облака на закате, губы полные, алые и сладкие. Одежда ее была цвета листвы дуба: все нимфы предпочитали этот цвет и никакого другого не хотели. Ее изящные ноги были обуты в сандалии, а голова оставалась покрытой только шелковыми прядями волос.

Обязанности Несиль были невелики и просты. Она не позволяла вредным сорнякам расти под ее деревьями и пить земные соки, предназначенные для деревьев. Она отпугивала гадголов, которые испытывали злую радость, когда летали меж стволами и ранили их, так что деревья засыхали и умирали от этого ядовитого контакта. В сухое время года она приносила воду из ручьев и прудов и смачивала корни своих жаждущих подопечных.

Так было вначале. Потом сорняки научились избегать лесов, в которых росли лесные нимфы; отвратительные гадголы не смели прилетать туда, деревья стали большими и крепкими, они легче переносили засуху, чем молодые побеги. У Несиль стало меньше обязанностей, время тянулось медленно, последующие годы стали утомительными и скучными, и нимфам это не нравилось.

Конечно, у обитателей леса были свои развлечения. Каждое полнолуние они танцевали в Круге с королевой. Были также праздники орехов, начало осени, торжественные церемонии сбрасывания листвы и пиры в День Распускающихся Почек. Но эти развлечения происходили редко, и между ними тянулись долгие скучные часы.

Сестры Насиль не думали, что нимфа может испытывать недовольство жизнью. У нее это началось после долгих лет размышлений. Но как только она поняла, что жизнь стала скучной, у нее не стало терпения выдерживать такие условия; она стремилась сделать что-нибудь по-настоящему интересное и вести жизнь так, как это не снилось другим нимфам. Только Закон Леса удерживал ее от поиска приключений.

В то время, когда прекрасная Несиль начала испытывать эти невеселые мысли, великий Ак посетил Лес Барзи и позволил лесным нимфам, что всегда было их желанием, лежать у его ног и слушать слова мудрости из его уст. Ак – Главный Лесничий мира, он все видит и знает больше сынов человеческих.

Этой ночью он держал королеву за руку, потому что он любил нимф, как отец любит своих детей, и Несиль со многими своими сестрами лежала у его ног и слушала, что он говорит.

– Мы так счастливо живем, мои красавицы, на наших лесных полянах, – сказал Ак, задумчиво гладя свою седую бороду, – что ничего не знаем о печалях и несчастьях бедных смертных, обитающих на открытых просторах земли. Конечно, они не нашей расы, но существам, таким счастливым и благополучным, как мы, подобает испытывать сочувствие. Часто проходя мимо жилищ смертных, я испытываю искушение остановиться и избавить эти бедные существа от несчастий. Но страдания, в умеренной степени, естественны для смертных, и не наше дело вмешиваться в законы природы.

– Тем не менее, – сказала прекрасная королева, кивая золотой головой Главному Лесничему, – нетрудно догадаться, что Ак часто помогает этим нечастным смертным.

Ак улыбнулся.

– Иногда, – ответил он, – когда они очень молоды – «дети», так называют их смертные, – я останавливался, чтобы избавить их от несчастий. Я не решаюсь вмешиваться в дела мужчин и женщин: они должны нести бремя, которое возложила на них природа. Но беспомощные младенцы, – невинные дети людей, имеют право быть счастливы, пока не станут взрослыми и способными выдерживать испытания человечества. Поэтому я считаю оправданной свою помощь им. Недавно, может, с год назад, я встретил четверых детей, которые медленно замерзали в своей деревянной хижине. Их родители ушли в соседнюю деревню за едой и оставили огонь, чтобы дети грелись, пока их нет. Но поднялась буря и замела снегом дорогу, поэтому родители застряли. А тем временем огонь погас, и к костям ожидающих детей подобрался мороз.

– Бедняжки, – тихо сказала королева. – Что же ты сделал?

– Я позвал Нелко и велел ему принести хвороста из моего леса и дуть на него, пока снова не зажегся огонь и согрел маленькую комнату, в которой лежали дети. Они перестали дрожать, уснули и спали до возвращения родителей.

– Я рада, что ты сделал это, – сказала добрая королева, улыбаясь Лесничему; и Несиль, которая жадно ловило каждое слово, прошептала:

– Я тоже рада.

– И сегодня ночью, – продолжал Ак, – когда я пришел на край Барзи, я услышал тихий плач; мне показалось, плакал человеческий ребенок. Я осмотрелся и увидел рядом с лесом беспомощного младенца; он голый лежал на траве и жалобно плакал. А недалеко скрывалась в лесу Шайгра, львица. Она хотела съесть ребенка на ужин.

– И что ты сделал, Ак? – спросила королева, у которой перехватило дыхание.

– Не очень многое, потому что я спешил на встречу со своими нимфами. Но я приказал Шайгре лечь рядом с ребенком и накормить его молоком. И я велел ей разослать по всему лесу, всем зверям и рептилиям, слово, что этого младенца нельзя обижать.

– Я рада, что ты это сделал, – облегченным тоном снова сказала добрая королева, но на этот раз Несиль не повторила ее слова, потому что, полная неожиданной решительности, ушла от всей группы.

Гибкая фигура быстро проскользнула по лесной тропе и добралась до края могучего Барзи; здесь нимфа остановилась и с любопытством огляделась. Никогда раньше не заходила она так далеко, ибо Закон Леса поместил нимф в самой чаще.

Несиль знала, что нарушает Закон, но эта мысль не остановила ее изящные ноги. Она решила собственными глазами увидеть младенца, о котором говорил Ак, потому что она никогда не видела детей людей. Все бессмертные взрослые, детей среди них нет. Вглядываясь меж деревьями, Несиль увидела человеческого младенца, лежащего на траве. Но сейчас ребенок спокойно спал, наевшись молока Шайгры. Он еще был недостаточно большим, чтобы понимать, что такое опасность; он не испытывал голод и был доволен.