Задолго до разгара миграционного кризиса чиновники уже отказались от идеи депортации даже для большинства несостоявшихся просителей убежища. Поэтому неудивительно, что, как только кризис разразился, даже те, кто оказался в Европе без законного права на убежище, рассчитывали остаться. Когда последствия кризиса стали захлестывать их, в 2016 году правительства Германии и Швеции начали делать вид, что у них есть система, которая сможет обрабатывать прибывающих и просителей и решать, кто должен остаться, а кто уехать. Не говоря уже о том, что у них не было никакой работающей системы для определения прибывших, они даже не добились успеха в работе с теми, чьи заявления были отклонены. Мохаммад Далиль, совершивший первый в Германии теракт возле винного бара в Ансбахе в июле 2016 года, зарегистрировался как беженец в Болгарии, и немецкие власти приказали ему вернуться туда в 2014 и еще раз в 2016 году. Как и в Швеции, где левые группы пытались сорвать высылку всех несостоявшихся просителей убежища, политик из левой партии Die Linke признался впоследствии, что вмешался на стороне Далиля, чтобы предотвратить его высылку из Германии обратно в Болгарию.
В августе 2016 года на двух бельгийских женщин-полицейских в Шарлеруа напал на улице алжирец с мачете и криками «Аллаху Акбар». Как выяснилось, нападавший был связан с Исидой. После нападения государственный секретарь Бельгии по вопросам предоставления убежища, миграции и упрощения административных процедур Тео Франкен сообщил, что нападавший находился в Бельгии с 2012 года. Ему дважды выдавались предписания о депортации, но между Бельгией и Алжиром не существует договоренности о репатриации, а в бельгийских охраняемых центрах содержания под стражей нет мест.
Такие истории — о людях, известных своей причастностью к террористическим актам, — легко выявить. Но истории обычных мигрантов, которые сотнями тысяч просто остались и о которых забыли, — вот настоящая история, стоящая за этими заголовками. В январе 2016 года два политика раскрыли истинный масштаб этой катастрофы. В интервью голландскому телевидению Франс Тиммерманс, вице-президент Европейской комиссии, признал, что большинство людей, приехавших в Европу в прошлом году, были не просителями убежища, а экономическими мигрантами. Ссылаясь на данные пограничного агентства ЕС Frontex, Тиммерманс признал, что по меньшей мере 60 процентов прибывших в 2015 году были экономическими мигрантами, у которых не больше прав находиться в Европе, чем у кого-либо еще в мире. Что касается выходцев из североафриканских государств, таких как Марокко и Тунис, то они, по словам Тиммерманса, «являются людьми, у которых, как вы можете предположить, нет причин просить статус беженца».
Затем министр внутренних дел Швеции Андерс Игеман признал, что из примерно 163 000 человек, прибывших в Швецию за год до этого, только около половины имели законные права на пребывание в стране. Г-н Игеман рассказал о количестве самолетов, которые придется зафрахтовать шведскому правительству, и предупредил, что на вывоз этих людей может уйти несколько лет. О тех иммигрантах, прибывших в Швецию в 2015 году, которые, по мнению правительства, не должны там находиться, он сказал: «Мы говорим о 60 000 человек, но их число может возрасти до 80 000». Страшно подумать, что правительство может прийти к такому пониманию только после того, как впустило в свою страну столько людей.
В итоге немецкое правительство вынуждено было обратиться в частную консалтинговую компанию McKinsey's с просьбой проанализировать собственную программу репатриации. Возможно, ему нужен был свежий взгляд, чтобы проанализировать созданный им беспорядок. Даже та программа, которая существовала, как правило, проваливалась. Когда правительство попыталось депортировать 300 неудачливых пакистанских просителей убежища в страну их происхождения, Пакистан просто отказался их принять, и Германия забрала их обратно. По состоянию на конец мая 2016 года в Германии насчитывалось более 220 000 человек, в отношении которых были приняты решения о депортации. Только 11 300 из них были депортированы в другие страны, включая страну их первого въезда (например, Болгарию). И когда министр внутренних дел Германии Томас де Мезьер похвастался в парламенте: «Это гораздо больше, чем в прошлые годы», он лишь показал, насколько мизерными были усилия предыдущих лет.
Ведь если цифра Тиммерманса/Фронтекса верна, а оценки немецкого правительства о количестве прибывших в 2015 году верны, то это означает, что Германия должна готовиться к депортации около 750 000 человек, прибывших только в 2015 году. Никто в бюрократическом аппарате немецкого правительства не был и никогда не будет готов к подобным действиям. Точно так же, как шведское правительство действительно собиралось депортировать 80 000 фальшивых просителей убежища из своей страны только в 2015 году. Все в Швеции и Европе знали, что они даже не попытаются сделать это. Массовые депортации из Европы не стояли на повестке дня ни в 2015, ни в 2016 году, как не стояли они и в любое другое время в послевоенный период. Европейские политики не могли признать того, что знает каждый мигрант, пересекающий Средиземное море, и что осознало большинство европейских граждан, а именно: как только вы попали в Европу, вы там останетесь.
Более того, Европа остается мировым лидером в том, что не только позволяет людям оставаться, но и помогает им бороться с государством, даже если они находятся там нелегально. К 2016 году Британии так и не удалось депортировать человека, разыскиваемого в Индии за два взрыва в 1993 году. Болтонский зеленщик Тайгер Ханиф прибыл в Британию нелегально в 1996 году и сумел получить от британских налогоплательщиков более 200 000 фунтов стерлингов в виде юридической помощи, чтобы избежать репатриации.[189] И на этом безумие континента не заканчивается. Когда бельгийские следователи изучили исполнителей многочисленных террористических заговоров, осуществленных бельгийскими гражданами, они обнаружили, что многие из них замышляли свои нападения, находясь при поддержке государства. Так, Салах Абдеслам, главный оставшийся в живых подозреваемый в совершении парижских терактов в ноябре 2015 года, в период, предшествовавший терактам, получил пособие по безработице на сумму 19 000 евро. Последнее пособие он получил всего за несколько недель до нападения. Таким образом, европейские общества стали одними из первых в истории, кто платит людям за нападения.
Разумеется, речь идет лишь о самых громких случаях — о людях, о которых становится известно, потому что они занимались террором. Из сотен тысяч людей, прибывших в Италию в 2015 году, около половины попросили убежища в стране. Было издано около 30 000 распоряжений о высылке, но даже половина из них не была приведена в исполнение. Это те, о ком знает Италия. Никто в Европе не имеет ни малейшего представления о том, где сегодня находятся 50 процентов людей, которые не просили убежища в Италии в 2015 году. Как только границы начали закрываться, давление стало нарастать на всех них. На итальянско-австрийской границе людей, которые явно не были итальянцами, не пускали в Австрию — вопреки протоколам, но как стандарт новой Европы. Другие продолжали пытаться ускользнуть от французских войск и попасть во Францию. Когда эти два маршрута были заблокированы, появилась возможность перебраться через горы в Швейцарию. Но в остальном эти узкие места продолжали оставаться проблемой Италии. Греция тоже оказалась запружена прибывающими иммигрантами. Там, где раньше поток высаживался и беспрепятственно двигался дальше, теперь от Болгарии до всех северных районов правительства пытались изменить свою политику. Но именно Греция и другие принимающие страны больше всего пострадали от последствий этих реверсов. Именно Греция не могла перевезти мигрантов на север и не могла отправить их обратно домой.
А что сказала по этому поводу женщина, которая больше всех виновата в этой неразберихе? В сентябре 2015 года канцлер Германии получала почетную докторскую степень в Бернском университете в Швейцарии. После короткой речи присутствующим было предложено задать вопросы. Женщина, примерно ровесница канцлера, вежливо спросила о том, что сказала Ангела Меркель. Минуту назад канцлер говорила об ответственности, которую несут европейцы перед беженцами. Но как насчет ответственности европейцев за благополучие других европейцев? Увеличение числа выходцев из исламских стран, прибывающих в Европу, явно беспокоит многих европейцев, сказала женщина. Как канцлер защитит европейцев и европейскую культуру от этого наплыва?
