— Эй! — стучу ладонью по стенке экипажа, пытаясь дозваться возницу. — Куда мы едем? Остановитесь сейчас же!

В ответ — только стук колёс и звук хлыста, чужое хриплое «н-но!»

Дёргаю дверную ручку, убеждаюсь, что та заперта снаружи. Стоит ли мне применить отпирающее заклинание и выпрыгнуть из кареты на полном ходу?

Размышляя, стискиваю пальцами протёршийся бархат сиденья, и вовремя, потому что экипаж вдруг качает сильнее обычного, заносит на повороте, а потом он резко тормозит под грубую ругань возницы.

— Гаргулья срань, эт ещё кого принесло? — сердито буркает он.

Меня перебрасывает обратно на соседнее сиденье, но, поскольку я успеваю сгруппироваться, то обходится лишь лёгким ушибом плеча. Морщусь, растирая его пальцами.

Я так хотела, чтобы мы остановились, но сейчас что-то не так. Мне тревожно и страшно без причины. И очень скоро я понимаю, почему.

Прислушиваюсь к тому, что происходит снаружи. Воздух наполняется стуком множества копыт. За окном мелькают тёмные тени, а всё моё существо вдруг сковывает леденящий душу ужас.

Как мышка чует голодного кота. Как белка ястреба. Как ягнёнок волка. Так и я, менталист, чувствую карателей. Их много. Очень много.

Так много, что я почти не дышу. Отодвигаюсь подальше от окна. Вжимаюсь лопатками в твёрдую спинку сиденья и молюсь, чтобы они меня не заметили. Они и не должны, ведь на мне защитный символ?

Пожалуйста, пусть это случайное совпадение! Пусть они просто проезжали мимо и им попался на пути наш экипаж. Неприметный и бедненький, что с него взять? Ведь так? Так!

Что бы ни задумала Джиральдина, куда бы меня сейчас не везла, это явно лучше, чем попасть в лапы карателей!

Напрягаю слух до предела, пытаясь понять, что происходит снаружи.

Экипаж пошатывается. Слышу странную возню, глухой звук, будто что-то тяжёлое падает на землю, а затем это что-то волочат.

— На колени! — приказывает незнакомый голос.

— Г-господин Верховный Каратель! — заискивающе стонет возница где-то на отдалении. — Я вам помешал? Прошу меня простить, торопился! Смилуйтесь! Не губите!

Закрываю глаза и бесшумно выдыхаю ртом.

Последняя надежда на спасение тает, когда я слышу пробирающий до костей голос, который тут же узнаю:

— Кто в твоей колымаге? У меня донесение, что там менталист.

— Я… не знаю! — грубый голос возницы срывается на сиплый визг. — Я даже не видел! Мне заплатили до Дровена и всё! Клянусь!

— Ясно. Что ж, сейчас проверим.

От Верховного Карателя не спасёт никакая защита. У него единственного особое чутьё.

Он не станет разбираться. Сразу отправит на костёр! Я уже словно чувствую запах горящих поленьев и обжигающий жар пламени!

Время становится вязким. Замедляется, будто в страшном сне.

Впрочем, это и есть мой оживший кошмар наяву. Животный страх перед непоправимым притупляет собой все остальные инстинкты.

Снаружи раздаются тяжёлые шаги. Будто туча, окно заслоняет тёмная тень, а потом раздаётся щелчок и дверь с противным скрипом открывается.

За день до этого.

Рэйвен

Закончив обход военного лагеря, проверив дозорных и пологи невидимости по его периметру, иду мимо палаток и разгружаемых повозок с провиантом.

При виде меня воины вытягиваются по струнке и отдают честь. Лениво считываю привычные благоговение и страх. Они давно не трогают, совсем как шум ветра или шелест листвы.

Отодвигаю в сторону полог шатра и вхожу. Прохожу прямиком к высокому прямоугольному столу, на котором разложена желтоватая старая карта со множеством отметок и несколькими костяными фишками, чёрными и красными.

Упираюсь ладонями в стол, напряжённо всматриваюсь в карту. Вот уже несколько недель с западной границы долетают тревожные вести. Армия архарийцев под видом учений развёртывала здесь военные лагеря.

Архарийский король все последние годы занимался тем, что переманивал к себе на службу сильнейших некромантов континента. Болтают, что им удалось создать драконов-демонов — неуязвимых тёмных тварей, которым не ведома жалость и боль.

Усмехаюсь. Что ж. Проверим.

Хмурюсь. Снова и снова буравлю взглядом карту, пытаясь убедиться, что предусмотрел всё.

Верный Янцен замирает по другую сторону от стола.

— Господин генерал? — спрашивает тихо.

— Что? — продолжаю смотреть на карту.

— Завтра тяжёлый день. Вам нужно отдохнуть, восстановить силы. Прислать к вам Мэйру?

— Нет.

Пауза длится недолго.

— Тогда какую-то новую девушку? Отряд привёз красивых архариек, может быть вы…

— Нет.

— Господин генерал, я не понимаю.

Отрываюсь от карты и смотрю на Янцена. Одного взгляда хватает, чтобы помощник побледнел:

— Простите, г-господин!

— Тебе и не нужно. Понимать.

Тот покорно склоняет голову. Я снова смотрю на карту, приподнимаю чёрную фишку, когда слышу:

— Просто раньше…

Стискиваю челюсти, но решаю ответить. Закрыть уже эту тему раз и навсегда. Невозмутимо передвигаю фишку:

— Как раньше уже не будет. Мне не нужны девки. Ни сейчас, ни потом. Запомни и больше не донимай меня этим.

— Так точно!

— Атакуем перед рассветом. Свободен.

— Да, господин!

Дожидаюсь, пока шаги Янцена стихнут снаружи и задёрнутый полог шатра отрежет меня ото всех.

Архарийский король готовился к завтрашнему сражению годами. Моя же страна истощена многолетними войнами. Солдаты устали, а казна пуста. Сам с собой я могу быть честен: исход завтрашней битвы возможен любой. Но моей стране нужна лишь победа. Потому что ещё одну затяжную войну мы не вывезем. Нам нужны время и мир. Иначе всё посыплется будто карточный домик.

Слишком много мы откусили. Шакалы на покорённых землях ссыкливо прижали хвосты, но то обманчивая покорность. Стоит им почуять кровь льва — они ринутся в бой дружной сворой, и Империя погрузится в хаос.

Этого нельзя допустить. А значит завтра никак нельзя проиграть.

В чём Янцен точно прав, так это в том, что мне нужны силы. Третьи сутки без сна дают о себе знать.

Оставляю карту. Прохожу к ложу в дальнем углу шатра. Как есть, в генеральском мундире, заваливаюсь на звериные шкуры. Растягиваюсь на спине.

Сегодня я впервые захотел вызвериться на Янцена. Хотя, если разобраться, бедняга здесь вообще ни при чём.

Сдержанный. Исполнительный. Понятливый.

Тем сильнее выбесила эта его сегодняшняя назойливость насчёт других баб. Но, справедливости ради, он ведь делал, что привык — был исполнительным, предугадывал. Как ему казалось.

Откуда ему знать, что на других девок у меня теперь вообще не стоит? Всегда стоял — а теперь не стоит?

Пресно. Скучно. Не вкусно.

Куда интереснее пойти на стрельбище, помять кого-нибудь в рукопашке или на мечах, да просто полетать, в конце концов!

Потому что никто. Никто теперь не сравнится с ней. И рядом не встанет.

Потому что теперь есть яркая, сочная, манящая она и другие — безликие серые тени.

Раньше, до того, как зверь её выбрал, это всего то сидело у меня в мозгах.

Но разум легко отключался, стоило крови прилить к тому, что в штанах, когда задирал юбку очередной смазливой красотке, а сейчас…

Твою мать. Хватит распускать сопли. Надо поспать.

Толстые восковые свечи в шатре затухают и гаснут. Остаётся одна на столе. И тогда приходит она.

Входит в шатёр уверенно и смело. Так непохоже на неё, что я поначалу даже не верю. Приподнимаюсь на локте и всматриваюсь в хрупкую фигурку в голубом платье, но ошибки нет.

— Мелли? — голос вмиг становится хриплым. — Откуда ты здесь?

Вместо ответа Мелли подбегает ко мне. Забирается прямо на ложе, протягивает руку и кладёт мне на грудь, словно бы успокаивая:

— Тшш! Рэйв! Я должна сказать тебе! Должна предупредить!

— О чём? — спрашиваю, а самому плевать уже, что ответит.

Мелли что-то там говорит, а я жадно шарю глазами по её телу. По сочным пухлым губам, по ложбинке между упругих грудей, аккуратных, словно крупные яблочки, и таких же одуряюще сладких.