Что сталось с Дэллией? Явится ли Каратель и за мной тоже? Это может случиться в любой момент. И что тогда будет с Вики? Как теперь спать? Вздрагиваю от каждого шороха. Мучительное ожидание выматывает.

Замечаю в держателе огарок, который пропустила. Прислоняю метлу к стене, подхожу к держателю, тянусь за огарком. Что-то песнопений не слышно, возможно, артефакт разрядился? Вытягиваю шею в сторону алтаря, отвлекаюсь.

— Ауч! — неосторожно обжигаю палец. Подношу его ко рту и всё внутри замирает.

В оглушительной тишине зала со стороны входа за спиной раздаются шаги. Их звук вспарывает разум, потому что это явно не кто-то из послушниц, нет.

Шаги тяжёлые, уверенные, мужские.

Замираю. Внутри теплится слабая надежда, что если не двигаться, то меня не заметят. Но шаги приближаются и стихают прямо у меня за спиной.

Сам воздух вокруг незримо меняется, становится тягучим и вязким, напитывается опасностью, магическими разрядами и вот-вот рванёт.

Чужой пристальный взгляд давит между лопаток, сжимает плечи, впивается в затылок и шею. Мучительная тишина лишь сильнее разгоняет внутреннюю волну паники и в какой-то момент она становится невыносимой. Накопившееся за день напряжение достигает критической точки. Кажется, я даже вдохнуть не могу.

Сжимаю пальцы в кулаки, усилием воли глуша трусливый страх, и оборачиваюсь.

Медленно, сантиметр за сантиметром, веду дёргающийся взгляд снизу, от начищенных чёрных сапог, вверх, к мощным ногам, широкой груди в тёмно-синем генеральском мундире, спотыкаюсь о жёсткий волевой подбородок, острые скулы и ледяную лазурь глаз дракона.

Рэйвен.

Проклятье.

— Так и думал, что это была ты, — произносит он, и последняя надежда рушится. Узнал. — Как жизнь, Мелинда? Или правильнее теперь сестра Мелинда?

Рэйвен усмехается. Что именно так его веселит? Моя одежда? Новый статус, на который сам же жестоко обрёк меня против воли? И теперь хочет поболтать о жизни? Серьёзно?

— Прошу меня извинить, дела, — сжимаю каменную чашу с огарками и пытаюсь обойти его по дуге, не приближаясь.

Вздрагиваю, когда дракон делает шаг в сторону, заступая мне дорогу. В подсвечниках тихо потрескивает огонь. Аромат воска и ладана нещадно перебит тревожным запахом железа и дыма, который принёс с собой генерал Сторм. Кем бы он ни был, он не должен быть здесь в столь поздний час, когда храм уже закрыт для посетителей. Но не спрашивать же его об этом, и тем более не отчитывать?

Следить за порядком — компетенция настоятельницы, а не моя. В моей власти лишь уйти и запереть крепко-накрепко дверь кельи. А завтра напроситься на целый день собирать красную лаванду на склоне. И послезавтра — тоже. Каждый день, до тех пор, пока Рэйвен не уберётся отсюда.

— Я задал вопрос, — чеканит глухим равнодушным голосом. — И жду ответ. Или ты здесь совсем одичала? Отучилась от хороших манер? Напомнить тебе, как должна вести себя женщина, когда мужчина с ней говорит?

Проклятье! Что ему нужно? Чего добивается?

— Господин генерал, — вежливо, спокойно и тихо пытаюсь объяснить ему очевидную вещь, — сейчас вы разговариваете со служительницей Обители, а не с женщиной. Ваше присутствие здесь и в столь поздний час вряд ли уместно.

— Отчитывать меня вздумала?

Светлейший! Да почему ж всё идёт не так?

— Не смею, господин генерал, — старательно рассматриваю серебристую круглую пуговицу на тёмно-синем мундире, намеренно не смотрю в глаза, чтобы не воспринял как вызов, вот только это не помогает, чувство такое, будто Рэйвен намеренно провоцирует, выводя на конфликт. Зачем?

Он знает, что я до сих пор не прошла постриг? В этом всё дело? Или нет?

— Тогда говори! — дракон принимается обходить меня по кругу, медленно и неторопливо. Кружится, будто хищник вокруг добычи. Отчётливо слышу, как он шумно втягивает воздух. Его зверь принюхивается? Чтобы — что?

Тяжёлая каменная чаша с огарками скользит во вмиг ставших влажными ладонях. От греха подальше пристраиваю её на ближайший держатель. Вытираю ладони о юбку. Смотрю вперёд, в сторону спасительной двери в коридор.

Выпрямляю спину и сплетаю пальцы перед собой. Нет, убегать глупо. Если Рэйвен уже здесь, ему не составит труда разыскать меня. Это привлечёт ненужное внимание настоятельницы, и кто его знает, чем обернётся. А Дэллии со мной больше нет…

— Что… ты хочешь услышать? — стискиваю пальцы, чтобы не выдать волнение и страх.

— Например, — раздаётся за спиной над ухом низкий вкрадчивый голос, и я чувствую мятное дыхание на виске, — как тебе монашеская жизнь?

Вопрос-ловушка? Знает, что я не монахиня до сих пор? Или я просто себя накручиваю, видя подвох там, где его нет? Как бы то ни было, обманывать нельзя, зверь мигом распознает ложь.

— Я здесь, в Обители, как ты и хотел, — осторожно подбираю слова. Чуть поворачиваю голову. — Смирилась и ни на что не жалуюсь, но… у нас здесь строгие порядки, Рэйвен, а ты мужчина. Настоятельнице не понравится, что мы беседуем наедине, у меня будут проблемы. Мне, правда, лучше уйти.

Я не успела протереть лавки, ну и пусть, в следующий раз сделаю. Сейчас главное убраться уже отсюда!

— Смирения тебе не занимать, — хмыкает Рэйвен. — Иди, Мелинда. Иди.

Позади раздаётся звук удаляющихся шагов. Мельком оглядываюсь. Рэйвен садится на деревянную скамью. Решил помолиться перед сном, а меня оставить в покое?

На миг закрываю глаза. Светлейший! Я расплакаться готова от облегчения!

Беззвучно выдыхаю. Так, не забыть бы забрать с держателя каменную чашу с огарками. Нужно выбросить их, а чашу помыть, иначе сестра Зарина разозлится и всыплет прутьями по ладоням.

Боковым зрением замечаю движение справа. До этого ровно стоявшая чаша вдруг соскальзывает с держателя и падает вниз.

Нет!

Инстинктивно и не задумываясь, вскидываю руки. Из кончиков пальцев выстреливают нежно-голубые лучи, окутывают чашу светящимся коконом и задерживают её у самого пола, не давая упасть и разлететься на части.

Фух! Радуюсь, что поймала, а в следующий миг обмираю, осознав, какую ошибку только что совершила, показав магию.

— Твою мать!! — раздаётся за спиной.

— Аай! — вскрикиваю от боли в затылке и волосах.

Рэйвен стискивает мой апостольник вместе с прядями волос. Грубо разворачивает меня к себе.

— Так и думал! — рычит, зло прищурившись, а затем одним рывком срывает с меня апостольник.

Волосы свободными волнами рассыпаются по плечам. Глаза дракона расширяются и вспыхивают ледяным пламенем:

— Ты не монахиня!!

Одной рукой он больно сжимает моё плечо, другой удерживает апостольник. Смотрит на него, небрежно отшвыривает в сторону, как какую-то ненужную тряпку. Подобное кощунство — перебор даже для меня, не собиравшейся посвящать себя служению, но успевшей проникнуться уважением и трепетом ко всем атрибутам Светлейшего.

Ни одной из нас, живущих в Обители, даже в кошмарном сне не могло присниться подобное! Что некто посмеет содрать с нас одеяние! Чувствую себя униженной и беззащитной без привычного головного убора.

Ненавижу Рэйвена как никогда прежде!

— Пусти!! — пытаюсь вырваться из его рук, чтобы поднять апостольник и прикрыться.

Вместо того, чтобы отпустить, Рэйвен хватает меня уже двумя руками и грубо встряхивает:

— Какого хрена ты до сих пор не монахиня?! Отвечай!!

— Убери руки!! — его прикосновения физически мне невыносимы.

В груди сдавливает горячей обидой, злостью и отчаянием из-за собственной беспомощности. Не сразу понимаю, что вдруг меняется и откуда этот странный звук. Чей-то суетливый топот и звонкий голосок:

— Ааахр!! Не трогай!! Мою! Маму!!

Опускаю голову вниз и вижу, как Вики изо всех силёнок лупит кулачками по боку Рэйвена, недвижимого, как гранитная скала. Дракон замирает, а в следующий миг… отпускает меня.

Вики тут же протискивается между нами. Заслоняет меня собой, расставляет в сторону ручки, пыхтит и смотрит на дракона исподлобья. В её ладонях потрескивают голубоватые искорки: