Женщина явно на нервах, но вступать в конфликт с кем бы то ни было — это последнее, что мне сейчас нужно. Терпеливо поясняю:

— Миледи, это мазь из красной лаванды, нанесите её на язвы, и она сразу облегчит боль. Самое лучшее средство от огненной оспы, думаю, за ней вы сюда и ехали, не так ли? Так зачем сейчас медлить?

— Смеешь мне указывать? — женщина вскакивает на ноги, расставляет локти в стороны, а кулаки упирает в бока, её голос срывается на визгливый фальцет. — Да кто ты такая?

— Маам? — с кровати раздаётся слабое хныканье.

Выходит, я не ошиблась, это и вправду мать и дочка. Впрочем, это и неудивительно, внешнее сходство слишком очевидно. Закусываю щёку изнутри, вспомнив о Вики. Малышка явно уже ждёт меня, волнуется, наверное, что меня всё нет и нет. Вдруг, решит, что я ушла без неё? Надо бы поспешить.

— Не смею, — склоняю голову, кладу баночку с мазью на краешек кровати. — Я лишь послушница, конечно, вы можете продолжать ждать целителя. Благого вам дня, миледи.

Разворачиваюсь, чтобы уйти.

— Маам, мне больно! — хныканье становится громче.

— Постой! — раздаётся мне в спину, после чего следует захват.

Закатываю глаза. Если так и дальше продолжится, у меня от чужих хватаний вся рука будет в синяках. Женщина крепко держит меня за запястье. Приходится обернуться.

— Я была резка и прошу меня простить, — произносит она будто бы через силу. — Я Джина, а это Дороти, моё единственное и горячо любимое дитя. Я не переживу, если с ней что-то случится. Когда ещё притащится этот проклятый целитель, кто его знает? Вижу, ты разбираешься в хвори. Как именно наносить эту мазь? Покажи.

— Маам, болииит! — Дороти лупит кулаками по кровати.

Смотрю на деревянную баночку в холёных пальцах Джины, вернее, на её длинные заострённые красные ногти. Ох, ты ж! Да разве с такими ногтями она справится сама?

Вряд ли. Да и целитель будет лишь к вечеру, сегодня у него обход пациентов. Так что просто взять и уйти мне не позволит совесть.

Снимаю сумку, иду к рукомойнику, после приступаю к обработке язв Дороти.

За работой теряю счёт времени. Когда с последней язвой покончено, утомлённая долгой болью девочка, наконец, забывается глубоким сном.

— Спасибо тебе! — Джина снова хватает меня за запястья. — Как твоё имя? Мой муж вот-вот прибудет. Я уговорю его тебя отблагодарить!

— Не стоит, право, мне пора! — суетливо натягиваю сумку, прохожу к рукомойнику, тщательно мою руки, чувствуя спиной взгляд Джины. — Обязательно попросите кого-то из сестёр помочь вам с обработкой завтра.

Сколько я здесь провозилась? Бедная Вики! Дэллия меня прибьёт! Только бы не опоздать на дилижанс!

— Я думала, ты и поможешь! — капризно требует Джина. Я и забыла о ней.

— Увы, это вряд ли.

— Я заплачу. Сколько ты стоишь?

— Прощайте, Джина.

— Стой, кому говорю! Как же так?

Быстрым шагом иду прочь. Скорее! Остаётся последний коридор общей зоны, и дальше уже начинается территория приюта, закрытая для посетителей. Я заберу Вики, и тогда…

Сердце пропускает удар. Ноги становятся ватными. Сам воздух меняется, становится тяжёлым, плотным, напитанным магическими разрядами. Холод сковывает кончики пальцев рук, ног, бежит морозцем по позвоночнику, опутывает шею, стягивая её ледяным обручем, мешая сделать вдох.

Всё потому, что на другом конце коридора ОН.

Тот, кто однажды прокрутил меня в фарш и выбросил из своей жизни. Тот, кто, не задумываясь, сделает это снова если УЗНАЕТ.

Тот, кого здесь быть никак не должно!

Генерал Рэйвен Сторм собственной персоной в форменном тёмно-синем мундире и в сопровождении настоятельницы.

Попытаться пройти мимо? Бежать назад? Что мне делать? Что делать?

Он движется прямо на меня, и расстояние между нами неумолимо сокращается.

8. Чья?

Мелинда

Светлейший! Только бы не грохнуться в обморок!

Когда между нами остаётся шагов двадцать, открывается боковая дверь и прямо передо мной в коридор выходит сестра Агата в сопровождении четырёх новых послушниц. Все вместе они направляются в сторону учебных комнат приюта.

Пристраиваюсь за ними в самом конце.

Только бы сестре Агате не пришло в голову останавливаться и обмениваться любезностями с настоятельницей!

На удивление, удача продолжает мне благоволить.

Настоятельница занята разговором с важным гостем, поэтому удостаивает сестру Агату сдержанным кивком и не задерживается.

Мы с Рэйвеном проходим друг мимо друга.

Низко опускаю голову, отворачиваюсь к стене, и всё-таки замечаю боковым зрением, как Рэйвен поворачивает голову и сдвигает брови.

Нет, нет, нет!

Пять лет прошло, я в монастырской рясе, для генерала Сторма я лишь безликая тень, одна из многих других вокруг — убеждаю себя мысленно.

И хорошо, что так сильно воняет хлоркой, ещё и запах красной лаванды тянется за мной шлейфом, перебивая мой собственный, который он явно и не помнит уже, но рисковать всё равно нельзя.

Только оказавшись за дверью, ведущей в помещения приюта, прислоняюсь правой ладонью к стене, закрываю глаза и шумно выдыхаю ртом.

Шаги сестры Агаты и послушниц стихают за поворотом впереди.

Неужели, пронесло? Я в безопасности.

От перенапряжения в глазах пляшут чёрные мушки, кружится голова.

— Мамочка! — меня сзади обнимают детские ручки.

Резко оборачиваюсь:

— Тссс! — прислоняю палец к губам, испуганно оглядываюсь по сторонам. — Тише, милая!

К счастью, вокруг никого.

— Я ждала тебя!

Нервно целую Вики в макушку, нахожу её ладонь:

— Идём! Я сильно задержалась. Дэллия уже, наверное, с ума сходит от беспокойства.

За день до этого.

Сестра Зарина суетливо перебирает ногами, пробираясь переулками к обозначенному месту. Неприметный экипаж без опознавательных знаков стоит, где и было условлено — у заднего входа в таверну «Старый дракон». Злачное местечко, но Светлейший всё видит, и с сестрой Зариной ничего плохого не случится — она в это верит.

Откуда ни возьмись из темноты выходят двое. Чёрные доспехи без опознавательных знаков, лица ниже глаз перевязаны платком — полная конспирация, как и было условлено.

— Я к Верховному! — скрипит сестра Зарина, в горле сухо от волнения, добавляет шёпотом. — Из Обители, он знает!

Безликий стражник отступает в сторону, открывая проход к карете. Молча. Молчание золото — успокаивает себя сестра Зарина и, кряхтя, забирается внутрь.

Лицо мужчины скрыто полутьмой экипажа, но его давящее присутствие сестра Зарина ощущает сразу.

— Всё идёт по плану? — раздаётся низкий ледяной голос. Нечеловеческий какой-то.

— Да, господин! Завтра они будут в городе, схватите их, умоляю! Во имя Светлейшего! Избавьте Обитель от колдовской паутины! Опутали всех своей скверной! Околдовали! Творят, что хотят! И нет на них управы! Только на вас вся надежда!

Сестра Зарина вспоминает, как все ноги сбила донесениями на горе-послушниц, которые только и делают, что что-то замышляют! Увиливают от пострига! Дерзят! Особенно эта хитрюга с фиолетовыми глазищами, где это видано, чтобы благовоспитанная девица имела такие вызывающие глазищи! И такие волосы! Густые и длинные!

Что у одной, что у второй! Одно слово — ведьмы!

— Разберёмся, — раздаётся в ответ. — Если они и впрямь обладают запретной магией, — экипаж покачивается, сидящий напротив подаётся вперёд. В полутьме опасно сверкают янтарные глаза с вертикальными зрачками. Длинные серебристые волосы дракона рассеивают тьму ослепительным светом. Сестра Зарина благоговейно замирает. — То вы будете щедро вознаграждены. Главное сейчас не спугнуть их и выманить из Обители. Надеюсь, вы понимаете, как важно держать всё в тайне?

— Конечно, господин! — сестра Зарина низко склоняет голову, лишь бы не смотреть в кипящий янтарь. Это почти физически больно. Пусть вон ведьмы в него смотрят, а не она. Она-то здесь ни при чём.