Скажите, вы знакомы с Хиди? Простоватый мужичок, в крестьянской рубашке и с трудовыми мозолями, вросшими в ладони. Уверяю вас, даже мимолётное знакомство с ним навеет чувство бесконечной скуки. Разговоры о тяжёлой жизни фермера-отшельника, жалобы на сильные холода прошлых зим не оставят вас в добром расположении духа. Вы тут же потеряете интерес к нему и захотите как можно скорее оставить его одного в мелкой одинокой избе наедине со своими проблемами…

Однако вы совершаете огромную ошибку, рассудив так просто…

Компьютерные игры. Современные реалии предоставляют вам невообразимый выбор любой симуляции иной жизни: космические войны, путешествия в прошлое, магические миры. Хиди как раз был персонажем игры про приключения, рыцарей и магию – герой третьего плана, чья цель поддерживать видимость виртуальной жизни. Все его действия чётко определены и прописаны, каждая фраза вложена в уста создателями. Смысл его существования – быть маленькой деталькой в замысле разработчиков игры. И вы могли видеть миллионы таких жителей игр – незамысловатые, плохо написанные болванки с одинаковыми репликами и бессмысленными делами. Так почему же Хиди стоит нашего внимания?

Всё дело в том, что Хиди догадывался о своей роли в этом искусственном мире. Его не покидало ощущение, что он лишь фигурка – плохо написанный персонаж. Даже чувствуя это, он ничего не мог изменить. Хиди покорно исполнял свои обязанности, каждый день выращивая картошку, вкус которой не ощутит, и заготавливая дрова к зиме, холод которой не почувствует.

Его мысли словно наблюдали за ним со стороны, витали в воздухе и гадали о том, почему жизнь именно такая. Ведь никакие внутренние усилия не помогали ему нарушить установленный порядок вещей, свобода действий была строго ограничена. Конечно же, Хиди не мог знать полной правды о том, кто он на самом деле и какое место занимает в мире. В попытках понять себя он пришёл к мысли, что его телом завладела невиданная хворь, которая не позволяет жить так, как он бы хотел. Но его незамысловатое подобие разума понимало, что существует та самая жизнь, которую живут иначе.

Хиди иногда доводилось посещать город Апстол, чтобы прикупить соли для консервации. Там он слышал, как местные жители беседуют о подземельях, до верху набитых сокровищами и злобными тварями. Слушая все эти россказни и легенды, простой крестьянин верил в их подлинность. Хиди не сомневался в них так же, как и в том, что все эти места созданы не для него. Вся его жизнь была определена сгорбленной позой над кустом, который нужно прополоть. А легенды о местах столь таинственных, столь свирепых, столь манящих были явно не для его ума. Раньше он и рад бы был последовать зову приключений, но он не мог оставить свою маленькую хибару без мужской руки – его жена и огород требовали полной отдачи и ответственности. В конце концов он смирился с тем положением, которое начертила ему судьба.

Каждый день его жена Дари уходила в лес собирать травы и ягоды, а Хиди обливался потом в борьбе с сорняками и вредителями. Когда вечерело, Дари возвращалась, привычно варила в котелке похлёбку из овощей, рассказывала одни и те же истории про лес и его обитателей, а он молча внимал её голосу. Вечер давал ему возможность побыть собой, и он утешал себя тем, что готовил снадобья и отвары из душистых трав, собранных в лесу. Только вот применения этим зельям в обычной жизни не находилось: крестьянину они были без надобности, а в городской лавке алхимии их брали неохотно, предпочитая закупать травы и припарки. Так странным образом и выходило, что это было его единственное личное дело, хоть и никому не нужное…

Конечно, Хиди пытался поделиться с женой своими тягостными размышлениями, но и здесь он не был властен даже над своим языком. Всё, что изрекали его уста, – это озабоченность по поводу засилья зайцев, поедающих капусту. Он злился на себя за свою беспомощность. Даже Дари, та, что делит с ним кров и постель, не могла услышать его горестных откровений, словно рот стянул неровный шов иглы.

Но однажды правда открылась ему. Оковы безволия спали. Хотя и тут не обошлось без жестокости по отношению к этому бедному, запертому в себе человечку…

Утро было таким же, как и всегда. Умывание в бочке, завтрак из варёной картошки с зелёным лучком и петрушкой. Дари взяла лукошко и побрела в чащу в поисках трав и ягод, а Хиди с мотыгой на перевес вышел в огород. Работа под палящим солнцем быстро съела день. И вот уже Дари должна была скоро вернуться из лесу. По этому поводу Хиди оставил возделывание, приступая к делам в хижине. Прикрыв входную дверь и рассевшись на табурете, он огрубевшими руками взял нож. Хиди тщательно чистил картошку.

Послышались тяжёлые шаги на улице. Не отвлекаясь от чистки, Хиди размышлял о том, что Дари должна была вернуться позже. Он хотел выйти и посмотреть, но не мог – что—то удерживало его в этом положении и заставляло заниматься привычным делом. Дверь отворилась. На пороге стоял статный рыцарь в полированных доспехах. В ножнах у него покоился меч с золотой окантовкой. Рыцарь вальяжно вошёл в дом, осматривая скромное жилище крестьянина. И тут Хиди понял, для кого были сложены легенды о пещерах и монстрах, кто тот герой, которому начертана дорога приключений. Он поднялся, хотел расспросить нежданного гостя, хотел задать множество вопросов, но голос не подчинялся ему. Вопреки своему желанию он твердил об урожае и о тяжёлой жизни. Странник слушал его с минуту, но вскоре ему это наскучило. Тот, чьё лицо скрывало мощное забрало, по—хозяйски прошёлся по всем уголкам, открывая ящики и шкафы. Он игнорировал Хиди, и сознание крестьянина возмущалось бестактностью такого отношения. Но не было в его теле власти даже рта раскрыть в недовольном ворчании.

Рыцарь осмотрел всё, пока не заглянул в прикроватную тумбу. Там его взору предстали те снадобья, что Хиди варил по вечерам. Латная перчатка с маленькой царапиной между большим и указательным пальцем по—хозяйски ощупала пузырьки, повертела их в руках и сунула в карман.

И чужая власть, обитающая в теле, приказом, заставила Хиди взять в руки нож для чистки картошки. С криками «Вор!» он набросился на рыцаря. Сознание трепетало, он не понимал, почему его тело с маленьким ножом выступило против могучего воина. Хиди ведь не жалко было тех снадобий, они не так ценны, чтобы ради них идти на такое, он бы никогда по своей воле не стал так поступать. Тупым ножом он бил по латам, пытаясь пробить прочный панцирь нагрудника. Рыцарь смотрел на него так, будто перед ним была назойливая букашка. Хиди наносил удары, но острие отскакивало, не причиняя никаких повреждений. Рыцарь насмехался над ним.

Рыцарь легко отшвырнул его на пол и вынул сверкающий меч из ножен. Сознание Хиди умоляло сдаться, оно просило тело не тянуться за выпавшим ножом, однако тело было непреклонно. Обхватив мозолистой рукой плетёную рукоятку, Хиди встал, намереваясь продолжить попытки одолеть того, кто явно ему не по зубам. Латная перчатка, сжимающая рукоять, сделала лёгкий выпад, и льняная рубашка крестьянина залилась кровью. Сверкающий меч лёгким движением проткнул бедняка насквозь в области груди. Тело парализовало, обмякшие руки опустились, роняя нож. Кровь разошлась мазками по деревянным стенам, каплями потекла в щели пола. Хиди упал, не в силах пошевелиться. Рот наполнился стонами, и в этот миг он почувствовал себя живым, властным над собой, но ещё более бессильным, чем прежде. Глаза впились в окровавленный силуэт героя, который брезгливо вытирал клинок, а после стал рыться по карманам поверженного Хиди в поисках пары монет. Захлёбываясь, язык пытался изречь слова проклятий, но из губ вырывались лишь хлюпающие, надрывные звуки.

Послышались лёгкие шаги снаружи хижины, и, сделав огромное усилие, Хиди смог самостоятельно повернуться к входной двери. Рыцарь в это время сгребал всё найденное добро в набедренную сумку. Дверь открылась, и на пороге встала Дари. Увидев мужа, она вскрикнула и уронила лукошко. Хиди видел ужас на лице любимой. Он пытался сказать ей, чтобы она бежала, но без толку. Рыцарь заметил её, и он не мог оставить в живых свидетеля злодеяния. Остолбеневшая женщина не успела скрыться, и тяжёлый хват латной рукавицы сжал её платье. Странник швырнул её вглубь дома и захлопнул дверь. Стол, за которым они вместе ужинали, перевернулся, деревянная посуда с грохотом покатилась по полу. Дари умоляла о пощаде, но рыцарь не слушал её просьб и стонущих молитв. Звериный взгляд из-под забрала рыскал по дому и остановился на том самом ноже. Судя по всему, рыцарь брезговал лишний раз пачкать свой меч. Схватив нож, он в пару ударов оборвал крики Дари.