– Кеми не опускаются до королевских гонок, – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Нам нечего здесь делать, поскольку мы не участвуем, – в его голосе я услышала ярость и гнев, но ещё и страх, от которого по спине поползли мурашки.

– Пусть уходит, – произнёс мужской голос. У меня волосы встали дыбом при виде выступившего вперёд Зола. Генеральный директор корпорации ЗА: это был не только самый богатый и влиятельный человек в королевстве Нова, но и особа, приближённая к венценосному семейству. Мне снова захотелось залезть под ковёр. – Ваше величество, при всём почтении, почему вы сразу не обратились к нам? Мы располагаем лучшими средствами в данной области. Мы вылечим что угодно. Создадим любое зелье. У меня сотни дипломированных сотрудников, и любому из них в подмётки не годятся те, кто собрался в этой комнате. Что за причуда с Дикой Охотой? Зачем она нужна?

– Уверен, что ты готов отправить вместо себя одного из этих твоих специалистов, лишь бы не участвовать в ней самому! – фыркнул мой дед.

– Заткнись, старик! – загрохотал Зол.

– Ты предлагаешь мне забыть о зове Рога Одина и подвергнуть опасности жизнь дочери? – вопросил король.

– Нет, конечно нет, Ваше величество. – Зол торопливо согнулся в поклоне.

Король устало уселся на трон.

– Не сомневайся, мы бы не затеяли этого, если бы могли. Но многие века Дикая Охота хранила жизни моей семьи. И если Рог призывает, нам остаётся лишь повиноваться зову.

– Мы можем её увидеть? – Слова слетели у меня с языка, прежде чем я вспомнила, кто здесь собрался. Но все с таким видом обернулись к королю и Ренелу, словно ждали ответа именно на этот вопрос.

Ренел сжал губы в тонкую линию, но прошёл к затемнённому окну в дальней стене и коснулся его своим жезлом, сделав стекло прозрачным.

– На данный момент принцесса находится в этой палате под наблюдением дворцовых медиков.

Мы подались вперёд, чтобы увидеть, что могло приключиться с одной из самых богатых и влиятельных личностей в мире. Дедушка сердито ругнулся, хотя я видела, что его это тоже интересовало. Вот только смотреть особо было не на что. Фактически, если бы Ренел не сказал об отравлении, я бы вообще ничего не заподозрила.

Принцесса Эвелин спокойно сидела в кресле, сложив руки на коленях. Комната была обставлена на удивление скудно: простой стол с креслом, которое занимала принцесса, и зеркало на противоположной стене.

Она оказалась в точности такой красивой, как в рекламе. Вообще-то, даже красивее. Она была одета в платье кислотного цвета, который так любит Анита: всё ярко-синее, в стразах и блёстках, и в то же время казавшееся легче воздуха. Оно так обволакивало её фигуру, будто девушка плыла в воде. Наверное, это тоже чары, но даже если и так, смотрелись они совершенно естественно.

И когда она сидела в окружении серых каменных стен, то казалась ужасно хрупкой, как экзотическая птица в клетке. Принцесса подняла глаза, но не смотрела на нас. Наверное, стекло было полупрозрачным, раз она не замечала разглядывавших её людей.

– Не понимаю, вы же сказали, что её отравили! – не выдержал кто-то.

– Это так, – кивнул Ренел.

– Тогда пусть первым участником Охоты будет корпорация «ЗороАстер», – заявил Зол из дальнего угла. Он не присоединился к остальным присутствовавшим, толпившимся у окна.

Затрещали электрические разряды, и комнату заполнил пронзительный голос. В центре возникла изящная фигура в длинном пурпурном платье. Королева-мать.

– С какой стати нам доверять тебе, если есть вероятность, что это твой сын подмешал ей яд! – грозно воскликнула она.

Второе потрясение за вечер – и я всерьёз испугалась, что, если так пойдёт и дальше, кое-кто из самых пожилых гостей в комнате поплатится здоровьем. Чтобы сын Зола… Зейн? Да ведь он тоже здесь, держится за спиной папочки, бледный от испуга. Он был одет в смокинг, но выглядел каким-то растрёпанным: галстук был распущен и просто висел на шее, ворот рубашки оказался расстёгнут. Наверное, он направлялся на приём в честь принцессы, когда его… я даже додумывать дальше не хотела. Я плохо знала Зейна, но то, что мне было известно, не подтверждало, что он мог отравить принцессу. Лучший ученик в школе и студент в универе, самый популярный парень, капитан команды Талантов по регби, преданный сын и к тому же наследник корпорации «ЗороАстер», не говоря о том, какой он невероятно крутой. Вряд ли такому, как он, необходимо прибегать к яду, чтобы решить свои проблемы.

Я подавила первое желание смыться отсюда и заставила себя расслабиться: вряд ли Зейн меня вообще узнает.

Анита со мной бы не согласилась. Зейн взял в привычку появляться там, где были мы: в кофейне, где мы с Анитой наслаждались фраппучино с невероятным количеством сахара, на репетициях Молли в классе фортепиано, и совсем недавно он заявился к нам в школу, чтобы судить ежегодные соревнования по зельеварению. Я старалась списать всё на случайные совпадения, но Анита твердила, что это из-за меня. И я старательно с нею спорила, хотя однажды в кофейне он поймал мой взгляд, и мы долго смотрели друг на друга. Он первым отвёл глаза, его друг это заметил и стал смеяться, тыча в меня пальцем. Вот только это он первый посмотрел на меня. Я была совершенно уверена.

Впрочем, это неважно. Меня тревожило только зельеварение. Это соревнование было единственной возможностью проявить себя где-то за стенами дедушкиной мастерской. Конечно, знания, полученные в школе, не могли сравниться с теми, что открывались мне как дедушкиной ученице, и я понимала, что условия получаются не совсем честные. Но с другой стороны, всем остальным одноклассницам искусство алхимии было настолько безразлично, что это не имело значения. До тех пор, пока он не явился в качестве судьи.

Я вложила в проект все силы, но так происходит каждый год. На этот раз я решила поэкспериментировать с маслом розмарина и «Дыханием сфинкса», чтобы создать новую формулу для обострения умственных способностей. Возникшая проблема заключалась в том, что зелье работало гораздо лучше, чем планировалось. Достаточно было самой мизерной дозы, чтобы провести без сна целую ночь, подхваченной бешеным полётом мыслей: я глотала один учебник за другим, как воду в засуху. Я всё ждала, когда же за взлётом последует падение, но его не последовало.

Наверное, так чувствуют себя гении. Я знала, что если приму ещё порцию, то смогу провести за учением многие часы без перерыва. Может, сдам все экзамены с высшей оценкой. Это была алхимия самой высшей пробы, далеко превосходящая обычный школьный уровень. Но я также понимала, что это грозит помешательством. Не так давно газеты пестрели репортажами о двух подростках, попытавшихся сдать выпускные экзамены под синтетическими зельями, разработанными для лечения синдрома гиперактивности.

Увы, накануне важного дня я обнаружила, что зелье украли. В склянке оставалась лишь половина раствора. Как только я это заметила, тут же швырнула остатки в раковину: склянка брызнула миллионом осколков, а зелье вытекло в слив.

Вот так вместо него я представила на суд простенькую микстуру от болей в горле. Без претензий. После презентации я вышла к жюри, готовая к тому, что слава достанется кому-то другому. Однако Зейн направился прямо ко мне, даже не потрудившись посмотреть на другие работы: восторженно сверкая голубыми глазами, он держал в руке старомодную бутоньерку. Он стоял так близко, что я могла бы пересчитать все локоны, падавшие ему на лоб. Но потом Зейн увидел, что я выставила на конкурс, и я увидела смятение на его лице. Смятение… и следом – разочарование.

– Я ожидал лучшего, Сэм, – сказал он, а я так опешила от того, что он вообще знает моё имя, что даже забыла разозлиться на снисходительный тон. Он вручил приз девочке рядом со мной. Она составила какую-то пасту, которая шипела и вспыхивала, как вулкан. Детские забавы.