И, клянусь, мое сердце перестало биться.
Красивый — это даже близко не то слово. Он — живое произведение искусства — идеальное сочетание грубой силы и тонкой изящности. Крепкий подбородок, прямой нос, и эти глаза — настолько невероятно голубые, что смотреть в них было как смотреть на солнце — завораживающе. В этот момент наша странная, случайная связь казалась единственным, что имеет значение.
Должно быть, у меня потекли слюнки, потому что в следующее мгновение на его губах появляется улыбка, обнажающая ровные белые зубы, которые каким-то образом делают его еще более разрушительно совершенным.
И вот она — останавливающая сердце, плавящая трусики улыбка. Она как будто забрала у меня сердце, оставив меня бездыханной, беспомощной и неоспоримо принадлежащей ему.
— Ты такой… — начала я, но слова застряли в горле, увязнув в водовороте эмоций, захлестывающих мой разум. Я не могла связать мысли, не говоря уже о том, чтобы что-то сформулировать, он был так близко, и его присутствие захватывает.
Уэс приложил палец к губам, в знакомом жесте, который был не менее завораживающим, чем в первый раз, когда я увидела его на лестнице на вечеринке. Это простое движение заставляет меня затаить дыхание и застыть на месте. Он не сказал ни слова, но приказ понятен.
Не разрывая зрительного контакта, он достал телефон, его пальцы быстро пробежались по экрану, и я с замиранием сердца ждала, пока телефон в руке не завибрировал.
Неизвестный: Можешь быть потише для меня, Татум?
Я кивнула.
Неизвестный: Хорошая девочка. Не хочется будить твоих подружек.
Убрав телефон в карман, Уэс снова обратил все свое внимание на меня. Его взгляд пронзил меня с такой силой, что я едва могла дышать. Я пыталась сосредоточиться на доме, напомнить себе, что Кара и Дэйзи точно здесь где-то спят, но все мысли вылетели из головы, когда Уэс положил ладони мне на бедра. Слегка надавив, он развел их в стороны, и его пальцы коснулись моего влажного белья, проскользнув большими пальцами по ткани.
Его голова опускается между моих ног, и он медленно, целенаправленно целует мою киску, его язык проводит линию от щели к клитору через хлопок. Я резко выдохнула, не в силах сдержать смесь удовольствия и желания. Я чувствовала усталость, тело болело после прошлой ночи, но все, о чем я могла думать — это о том, как сильно я его хочу.
— Не останавливайся, — умоляю я, слова срываются с губ, когда он захватывает мой клитор в рот, его язык и губы двигаются в идеальной, мучительной гармонии. Его руки скользят под мою футболку, исследуя знакомые участки моей кожи. Внезапно большой палец касается открытой раны, и я шиплю от боли, чувствуя, как свежая кровь снова начинает сочиться из пореза. Но он неумолим, резкое жжение только усиливает удовольствие, когда он продолжает сосать и лизать меня через ткань.
Контраст между болью и удовольствием, грубостью и нежностью, заставляет меня дрожать, теряясь в этом вихре ощущений. Каждое его прикосновение, каждое движение уводят меня глубже в мир, где существует только он.
Я кончаю почти мгновенно, мои стоны заполняют комнату, пока язык Уэса и его волшебный гребаный рот продолжают выжимать из меня все до последней дрожи. Мое тело обмякает, и я опускаюсь на диван, совершенно обессиленная. Я даже не сожалею о потере контроля. Если уж на то пошло, то это он должен извиняться за то, что оказался такой чертовой загадкой. Я твердо намерена разгадать его тайну, даже если ради этого придется потерять себя.
Он отступает, оставляя меня бездыханной и ошеломленной. Приподняв футболку, я провожу кончиками пальцев по открытой ране, чувствуя, как кровь просачивается из двух одинаковых слов, вырезанных на моей плоти. Моя. Почерк разный, но каждое слово четко выведено, неглубокие, но достаточные, чтобы оставить временный шрам. Этот вид вызывает странную смесь дискомфорта и удовлетворения, от которого по спине пробегает дрожь.
Меня охватывает неотложное любопытство. Мне нужно досмотреть запись с прошлой ночи, понять, что я упустила, пока была без сознания, собрать всю историю. Но, глядя на эти отметины на коже, меня мучает другой вопрос: как я буду себя чувствовать, когда ночь станет далеким воспоминанием, а останутся только шрамы?
Телефон снова вибрирует, вырывая меня из запутанных мыслей.
Неизвестный: Ты такая чертовски красивая, когда кончаешь.
Щеки заливает румянец, пока я смотрю, как он набирает следующее сообщение, его лицо остается серьезным, непроницаемым.
Неизвестный: Все это не обязательно должно закончиться, если ты сама не захочешь. Просто скажи слово.
Он встает, и я следую за ним взглядом, вновь встречаясь с его невероятно голубыми глазами, которые мерцают между светом и тьмой, как инь и янь.
И я сдаюсь, осознавая, что не готова к концу. Я хочу большего — больше этого, больше нас. Я жажду его порочности и мягкости, находясь между трепетом погони и уютом быть пойманной.
— Уэс? — произношу я, голос твердый, но пропитанный желанием. Его взгляд темнеет, услышав свое имя. — Может, побудешь со мной еще немного? — продолжаю я, в голосе звучит надежда и тоска. — Ну хотя бы до Хэллоуина. Пока шрамы не заживут.
Его губы медленно изгибаются в понимающей, загадочной улыбке, пока он снова что-то набирает на телефоне, его движения намеренные и полные скрытого смысла. Секунды тянутся мучительно долго, пока ожидание его ответа заполняет пространство между нами.
Неизвестный: Я бы хотел этого.
Прядь волос падает на его глаза, и он снова что-то пишет, этот жест кажется одновременно случайным и удивительно интимным.
Неизвестный: И мне нравится, как ты произносишь мое имя, почти так же, как слышать, как ты его кричишь.
Уголки моих губ подрагивают, сердце учащенно бьется от его слов.
— Мне нравится произносить твое имя, — шепчу я, давая словам повиснуть в воздухе.
Неизвестный: Что ж, моя милая мертвая девочка. На этом все не закончится.
ЭПИЛОГ
Уэс
Ночной клуб пульсирует электрической энергией, басы отдаются в моей груди, пока я осматриваю переполненный зал. Татум стоит у барной стойки со своими подругами, смеется, болтает, ее глаза блестят в свете вспышек. Она ничего не подозревает, наслаждается моментом, даже не догадываясь о нашем плане. Я и Эш замышляли это неделями, но она пока не в курсе.
Направляясь к ней, я незаметно достаю маленький флакон с ГБЛ5 из кармана. Ловким движением выливаю содержимое в ее бокал. Жидкость растворяется быстро, бесследно смешиваясь с напитком. Я исчезаю в толпе, мои движения плавные, незаметные. Через десять минут препарат подействует — она останется в сознании, но будет покорной, удовольствие усилится, а осознанность померкнет.
Она делает глоток, и мы с Эшем прячемся в тени, ожидая, когда препарат начнет действовать. Ее смех постепенно замедляется, движения становятся плавными, как в замедленной съемке. Все идет по плану.
Мои ладони потеют, горло пересохло, но показываться на виду — слишком рискованно. Безопаснее оставаться в тени; один неверный шаг — и игра окончена. Сердце стучит так сильно, что я его буквально слышу в ушах, каждый удар добавляет адреналин.
Когда Татум наконец идет в уборную, мы с Эшем переглядываемся. Вот он, момент, которого мы так долго ждали. Пульс учащается, возбуждение нарастает, пока мы пробираемся через толпу. Каждая секунда тянется, как вечность, и я на грани, готов ко всему, что будет дальше.
Мы находим ее одну в туалете, и я быстро действую. Зажимаю ей рот рукой, другой прижимаю к стене кабинки, заталкивая ее внутрь. Она пищит и пытается вырваться, но я только сильнее сжимаю. Ей не уйти.
Эш закрывает дверь и поворачивает замок, щелчок отдается зловещим эхом. Я разворачиваю ее к нам лицом. В ее глазах страх, но вскоре он сменяется узнаваемостью, а потом взгляд становится затуманенным, почти мечтательным — препарат начал действовать. Она вздыхает, ее тело обмякает в моих руках. Я подхватываю ее, и мои чувства наполняются ее пьянящим ароматом ванили и корицы.
