Порой молодые учёные в качестве отдыха играли в преферанс, являвшийся любимым времяпровождением советской интеллигенции. «На огонёк» к молодёжи частенько заходили и маститые учёные, руководители различных отделов и лабораторий ЦНИИМОД. Именно так состоялось близ- кое знакомство Сумарокова с Леонидом Зиновьевичем Лурье, заведующим лабораторией лесопиления. Это был один из ведущих специалистов института, он тогда занимался разработкой агрегатного метода обработки пиловочного сырья – темой очень перспективной, но крайне сложной. Разумеется, за игрой в преферанс карты были не главными, в основном участники тех посиделок вели разговоры на научные темы, а Лурье внимательно выслушивал идеи, которые высказывали молодые сотрудники института, многие из которых уже были аспирантами и готовились к защите кандидатских диссертаций.
Интересный факт, говорящий об интеллектуальном уровне новых знакомых Сумарокова: по статистике, из десяти аспирантов только один тогда мог с первого раза пройти защиту и получить вожделенное звание кандидата наук – настолько строг был отбор в научную элиту Советского Союза в те годы. К тому же учёный совет, который мог оценить диссертацию претендента, существовал в профильных институтах Москвы, Ленинграда, других крупнейших городов СССР, а вот Архангельска в том списке тогда не было. Так что рассчитывать на какую-то протекцию было нельзя. Тем не менее, та компания, которая проживала в одном общежитии с Сумароковым, полностью поломала диссертационную статистику. Большинство молодых аспирантов, которые в буквальном смысле погрузили Александра в сложную, но крайне интересную атмосферу лесной науки, не только заработали заслуженные звания кандидатов технических наук, но и пошли дальше: многие из них впоследствии подготовили докторские диссертации и со временем стали профессорами в ведущих отраслевых вузах страны. Тот неуёмный научный энтузиазм и атмосфера постоянного поиска решения проблем, существующих в ЛПК страны, невольно заразили и молодого конструктора, совсем недавно занимавшегося исключительно морским делом и кораблями. Благодаря тому творческому духу, который царил в аспирантском общежитии, Александр Михайлович с успехом окончил Архангельский лесотехнический институт, поступил в аспирантуру и затем подготовил и защитил кандидатскую диссертацию – и всё это без отрыва от производства! Мало того – все эти годы он продолжал преподавать студентам вечернего отделения мореходки.
«Молодость имеет массу преимуществ, но самое главное, что в этот период у человека в распоряжении поистине неисчерпаемый запас сил, важно суметь направить их в нужном направлении, – говорит Сумароков. – Сейчас можно только удивляться, как мне тогда удавалось после напря- жённой работы в институте бежать в училище, проводить там занятия (а к ним надо было накануне подготовиться), затем провести какое-то время с семьёй, обязательно пообщаться с коллегами на кухне, а уже потом, глубокой ночью, засесть за диссертацию. А наутро, после короткого сна – снова в бой»!
Но всё это было ещё впереди, а мы вернёмся к тем вечерам, когда заведующий лабораторией с интересом присматривался к шумной молодёжи, попутно с игрой в преферанс берущейся решить любые научно-технические проблемы, над которыми ломал голову их старший товарищ (Лурье тогда уже было за сорок, он родился в 1918 году). Более всего заинтересовал его молодой конструктор, который хорошо знал металлообработку (Сумароков в мореходке преподавал именно этот предмет), глубоко разбирался в оборудовании морских судов, но тем не менее взялся за решение новых для себя проблем деревообработки.
Из истории известно, что часто ответ на нерешаемый, по мнению профессионалов, вопрос находит новичок, просто в силу своего незнания о неразрешимости проблемы. Так получилось и с агрегатным методом обработки пиловочного сырья. Бывший судовой инженер-конструктор посмотрел на проблемы, с которыми бились Лурье и его коллеги, с точки зрения моряка.
Тут требуется пояснение. Что такое Россия? Первое, что приходит на ум – бескрайние просторы. Вот этот размах частенько нам и мешает. Взять типичный лесозавод того времени в нашей стране: тут мы брёвна штабелируем, тут у нас лесопильная рама, на этой площадке потом что-то будет… Короче говоря, производственный цикл так «размазан» по огромной площади, что требует массу работников и множество дополнительных операций, которые влияют и на себестоимость, и на качество конечной продукции. Да и производительность труда на наших огромных лесозаводах была довольно невысокой. Но это было привычно, на это почти никто не обращал внимания, в том числе и разработчики нового оборудования. Не было у деревообработчиков до Сумарокова задачи, которую так гениально сформулировал В. И. Ленин: «Лучше меньше, да лучше». Вот почему для истории отечественной деревообработки оказалось так важно, что Александр Михайлович поработал на кораблях.
У него, как у всякого моряка, хотя бы одну вахту отстоявшего в машинном отделении, напрочь отсутствовало бесшабашное отношение к пространству, характерное для российских профессиональных лесопильщиков. Потому что на корабле, где важен даже не каждый метр, а буквально любой сантиметр, всё оборудование и оснащение сконструировано и размещено так, чтобы рационально использовать относительно малую площадь корабля. И сам процесс управления кораблём построен так, чтобы выполнять поставленные задачи не числом (состав экипажа ограничен), а умением.
Идеи и предложения Сумарокова были настолько интересны, что Лурье предложил ему перейти из простых инженеров-конструкторов в его лабораторию и включиться в застопорившийся проект. Одновременно туда же был приглашён ещё один толковый специалист – Фёдор Александрович Попов, не имевший высшего образования, но являвшийся выдающимся конструктором. Кстати, он закончил судостроительный техникум, что подтверждает – похоже, именно морской подход требовался в решении застарелых проблем российского ЛПК.
Дальнейшие работы над решением проблем агрегатного метода показали правильность выбора этих новых специалистов. Успехи лаборатории были отмечены руководителем ЦНИИМОД Александром Васильевичем Грачёвым. Было принято решение создать специальную группу агрегатных методов переработки пиловочника из специалистов, сконцентрировавших все усилия на создании линии агрегатной переработки брёвен, в дальнейшем получившую название ЛАПБ-1. Понятно, что именно А. М. Сумароков и Ф. А. Попов стали генераторами идей в этом коллективе.
Резкий рост результативности работы группы после прихода Сумарокова был столь очевиден, что Лурье даже принял решение премировать ценного специалиста, получавшего, как и почти все его коллеги, достаточно скромную зарплату. По разговорам на вечерних посиделках он знал, что Сумароков увлечён водно-моторным спортом, поэтому сделал широкий жест: взял и подарил Александру Михайловичу свой личный катер.
Это была первая, но далеко не последняя награда талантливого учёного. Вскоре после внедрения в производство ЛАПБ-1 А. М. Сумарокову была вручена премия Ленинского комсомола – награда Центрального комитета ВЛКСМ за выдающиеся достижения в области науки и техники. Публикации о достижении группы молодых архангельских учёных, которую возглавлял Александр Михайлович, появились в местной и центральной прессе.
А вместе с обрушившейся славой Сумароков оказался вдруг, как говорят, между молотом и наковальней. Предоставим слово ветерану:
– Я с одинаковым уважением относился к своим старшим товарищам – Л. З. Лурье и А. В. Грачёву. Но после того, как Лурье защитил докторскую диссертацию и перешёл на работу в Архангельский лесотехнический институт, между ним и директором ЦНИИМОД появилась жёсткая неприязнь. Дело в том, что переход произошёл в самый ответственный для нашего проекта момент, который был очень важен для всего института: предстоял сложный процесс внедрения, едва ли не самый важный этап разработки любого оборудования. Грачёв посчитал этот переход предательством, он так никогда и не простил своего бывшего коллегу и даже был категорически против того, чтобы я в своих интервью и публикациях упоминал его в числе авторов ЛАПБ-1.
