Матео оторвался от чтения, чтобы оценить масштаб беспорядка, который учинил Рамон. Он вытряхнул на пол половину содержимого их стола, и теперь всюду валялись мятые тетради, обертки от шоколадных батончиков и чипсов, комиксы, маленькие фишки, кожаные ремни браслетов, принадлежавших Рамону, книги в мягких обложках, обломанные карандаши, провода, кубики «анти-стресс» Матео, обрывки записок и много чего другого. Матео слишком хорошо знал брата, чтобы предугадать, что ближайшие несколько дней весь этот мусор – иначе не назовешь – будет валяться у них под ногами.

Рамон перебрался на кровать к брату, скрестил ноги, вытащил из уха серьгу и заменил ее на другую – черный маленький крест. Матео взглянул на часы. Без пятнадцати три. Спать им осталось около четырех часов. В принципе неплохо.

– У меня идея, – сказал Матео, откладывая в сторону комикс.

– Валяй.

– Нам нужен шалаш.

– Чего-чего?

– Шалаш. Не знаю. Это прикольно, если будет какое-то место, о котором будем знать только мы.

Рамон задумался, а потом кивнул. Мысль брата ему понравилась.

– И где мы будем его строить? Около дома бесполезно. Смысла в этом аж никакого.

– Я подумал, что можно было бы устроить это в лесу. Не очень глубоко.

– Там, где точно будет ловить интернет.

– Типа того, да. Только… – Матео замялся.

– Что?

– Мы можем построить его на земле?

Рамон прекрасно знал о страхе брата. Матео до жути боялся высоты. Даже в детстве, когда у них была двухъярусная кровать, он без лишних слов уступил верхнюю полку брату. Обычно они любили подкалывать друг друга, но над такими вещами никогда не смеялись.

– Как скажешь, – ответил Рамон. – Нужно будет заняться этим. Придумать из чего сделать каркас и всякое такое.

– Ага-а, – протянул Матео. – Не думаю, что это будет очень сложно.

Дверь в комнату открылась, и на пороге возник их отец. Он обвел беспорядок в комнате обреченным взглядом и посмотрел на сыновей.

– Dios mío!26 Вы что тут устроили?

Рамон махнул рукой.

– Просто не смотри вниз, па, – посоветовал он.

Матео хихикнул.

– И куда же мне тогда смотреть? В ваши наглые глаза? – спросил Альваро, но на его лице появилась улыбка.

– Хотя бы.

Альваро плотнее закутался в видавший виды бордовый халат и сонно зевнул. Его черные вьющиеся волосы были спутаны, словно он только что выбрался из постели.

– Когда спать?

– Совсем скоро, – быстро ответил Матео.

– Ты таблетки принял?

– Так точно!

– Я не шучу. Принял?

Матео закивал.

– Да-да.

– Я проверю. Уроки сделали?

– Ага, – Рамон потянулся до хруста в костях.

– А математику?

– До единого примера.

– Buenos chicos27. Сейчас я иду в душ. Когда я пойду обратно, то хочу, чтобы вы уже спали. Идет?

Рамон и Матео пообещали, что они так и сделают. Альваро вышел, вновь прикрыв за собой дверь.

Многие дети растут избалованными, когда к ним так относятся, но только не сыновья Альваро. Пусть они и были не самыми примерными сыновьями, но меньше всего им хотелось расстраивать отца. Он относился к ним хорошо, уважал их личное пространство и считался с их мнением. Они старались платить ему той же монетой. Матео выключил свет и забрался под одеяло. Рамон еще немного побродил по комнате, спотыкаясь о разбросанные вещи и тихо чертыхаясь. Вскоре и он нырнул в свою постель.

– Сделаем большой шалаш, – тихо сказал он, – чтобы там можно было встать во весь рост.

– Да, мне нравится. А еще он должен быть крепким, чтобы стоял всю зиму и ничего с ним не делалось.

– Да-а, – зевнул Рамон. – Можно будет начать заниматься этим через пару месяцев. Пока что вокруг слишком много снега. Мы ничего не сможем сделать.

– Зато сейчас можно хотя бы выбрать место! – загорелся Матео. Спать ему совершенно расхотелось, весь сон ушел. Он завозился в кровати, подпер подбородок руками и уставился в темноту, пытаясь разглядеть очертания брата. – У отца полным-полно разных инструментов. Надо будет заглянуть в его мастерскую и посмотреть, что там есть.

– Завтра и посмотрим.

Матео был готов вскочить с постели в любую секунду и броситься к небольшой пристройке к дому, которая и носила гордое название «мастерская». Когда он заговорил вновь, то никто ему уже не ответил. Рамон крепко спал. Матео поджал под себя ноги и закрыл глаза, но сон все еще не шел. В голове было слишком много мыслей. Они проносились с такой скоростью, что Матео не успевал сконцентрироваться ни на одной из них. Им понадобится маленький холодильник, а где они его возьмут? Еще нудны подушки и одеяла – вдруг они захотят остаться в шалаше на ночь. А они непременно захотят. Фонарики тоже нужны. Или гирлянды? Или все вместе? Какой-нибудь проигрыватель, чтобы слушать музыку. А еще нужен тайник. Там Рамон будет прятать свои журналы, а ему самому пока прятать нечего, но и он что-нибудь придумает. Будет здорово. Это станет лишь их местом. Оно будет чем-то похоже на местные «мышиные норы», но об этом никому не будет известно.

Матео мечтательно улыбнулся, а потом тихо ойкнул. Что-то впилось ему в лопатку. Он нащупал рукой нечто крохотное и колючее. Это оказалась серьга Рамона, которую он снял и забыл убрать. Матео цокнул языком, потянулся к тумбочке и убрал серьгу в верхний ящик. Сначала он подумал о том, что отдаст ее брату утром, но потом ему в голову пришла другая идея. Ничего он отдавать не будет. Пусть серьга лежит себе у него в тумбочке. В следующий раз Рамону понадобятся целые сутки, чтобы ее найти.

ГЛАВА 4

ЗВЕРЬЕ, ЗВЕРИНЕЦ И ЗВЕРИНОЕ

март, 2019 год

«Наш старший сын Мартен поддерживал

нас с женой каждый день.

Он еще сам был ребенком, но ему удавалось

находить такие слова, которые мог

подобрать не каждый взрослый».

– из книги Йоргена Янссона «Мы спасены в надежде»

Фредерик Норберг был единственным человеком в Раттвике, который водил двухдверный автомобиль «вольво P1800».28 Машина была абсолютным раритетом, и досталась ему от деда. Ежедневно, когда Фредерик садился за руль, его внимание сосредотачивалось не на дороге, а на экране телефона, где одно за другим всплывали уведомления – твиттер, фейсбук, личная почта. Он читал сообщения дорогой, потому что в течение дня такой возможности могло не представиться. На приборной панели автомобиля лежал смятый пакетик, а внутри него то, что помогало Фредерику держать концентрацию на протяжении долгого времени. Ноотропы29. Таблетка вместо завтрака, таблетка в полдень, еще несколько до полуночи. Он носил их с собой в кармане шерстяного бежевого пальто и всегда заботился о том, чтобы они не заканчивались в неподходящий момент. Фредерик носил черные водолазки из мериносовой шерсти, кашемировые джемпера и джинсы шведского бренда «Acne Studios»; не расставался с коллекционной зажигалкой «IMCO»30 и кварцевыми наручными часами. Он был высокий, с вызывающей осанкой, светлыми густыми волосами, худощаво-скуластым лицом и карими глазами. От матери Фредерик унаследовал холодный расчет и умение оставить последнее слово за собой. От отца – горячий нрав и любовь к бурбону.

По наследству ему перешла тяга к юриспруденции – дед был прокурором, отец судьей – Фредерик стал адвокатом. В Раттвике громких дел почти не встречалось, поэтому Фредерику приходилось оспаривать налоги и штрафы, составлять претензии и давать консультации о вступлении в наследство. Но порой встречались такие дела, ради которых Фредерик поднимался с постели ранним утром в свой выходной и пропускал тренировку – пробежку вдоль леса под звуки метронома в наушниках. Такие дела, которые заставляли его садиться в машину на рассвете и ехать к северной части Раттвика.