Спустя полчаса Михалыч замер и прислушался: в паре десятков метров в стенах ближайшей торгушки едва слышно что-то натужно жужжало, иногда раздавался механический лязг.

– Так-так… Ну, у наших партизан или дизелёк бы тарахтел, или бензиновый генератор. Из А.Р.Г.У.С. народ вроде обучен не шуметь, вояк уже давно не видел – потрепало мальчишек, а значит такие у нас тут наглые кто? Правильно, они самые! Которые нелюди. Но посмотрим…

Вверх по лесенке внутри соседней панельной многоэтажки пожилой мужчина почти забежал, но, удивительное дело, почти не запыхался – только досадливо поморщился, когда не удалось совсем уж бесшумно открыть дверь на чердак.

– Ну, зато вид роскошный, – успокоил сам себя Михалыч. – И упыри – ни ухом, ни рылом… Вообще мышей не ловят! Ещё и сидят кучно. А это что? Пра-а-а-авильно, товарищи бойцы, а сие есть групповая цель, которую любой уважающий себя боец Красной Армии должен уметь поражать хоть из АГС, хоть из АКС – иначе он не боец, а позор на седины своих отцов-командиров и потенциальный бессменный дежурный по Ленинской комнате. С гирей, наставлением по стрелковому делу, макетом автомата и шваброй – пока от корки до корки не выучит теорию и не получит шанс в бою доказать, что всё осознал и исправился…

Так, болтая сам с собой, Михалыч через старенький ПСО-1М обшаривал взглядом своеобразный Колизей, в который превратилась "торгушка": крыша обвалилась внутрь, открыв внутренности развалин всем ветрам и непогодам, а возле одной из стен неуклюже притаилась модульная платформа с полудюжиной захватчиков. Один из них, явно командир, махал руками и очень по-начальственному стоял, остальные такой активности не проявляли, лишь застыли истуканами, заложив руки за спины и вскинув подбородки.

– Угу, точно мой клиент, – удовлетворённо буркнул старик. – Но одного я тебя точно на сковородку не отправлю. А ну-ка?!..

…Оружейный шкаф – он и в Африке оружейный шкаф: хоть "пирамидой" назови, хоть "висячими садами Семирамиды". Вот только и в СССР, и в России как-то не принято было хранить оружие рядом с боеприпасами. Не поощрялось это! А уж тем более ставить рядом с обычной "стрелковкой" гранатомёты и иже с ними. И при этом не запирать двери… Но интервенты об этом явно не знали – или знали, но экономили место, время и деньги.

– Незнание Устава не освобождает от опиздюливания, – наставительно произнёс Михалыч. И дослал патрон в патронник, поудобнее вкладываясь прикладом в плечо…

"Дзынь!" – Лязгнула пуля по отливающей металлом "груше" выстрела к гранатомёту."БА-БАХ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!" – Согласным эхом отозвался оружейный шкаф, в нижнем отсеке которого лежали боекомплекты ко всему вооружению. В том числе, и к тяжёлому.

Торгушка устало выдохнула эхом взрыва и пылью, демонстративно медленно начав заваливаться – по большей части внутрь, кроме той стены, где стояла транспортная модульная платформа. Та проявила стойкое понимание законов физики и рухнула-таки наружу, накрыв какую-то непонятную конструкцию с внешней стороны, смутно напоминающую вышку сотовой связи. Где-то вдалеке завыла сирена…

Ой-ёёёё… – Глубокомысленно вздохнул Михалыч и из положения "полтора" рванул к лестнице, ведущей вниз.

Вдалеке что-то неприятно засвистело…

Вы спросите любого мужчину,

Что в душе своей он хранит.

Он откроет вам лишь половину,

А вторую в душе утаит…

("О чем молчат мужчины", Д. Димсон)Уже завиднело светлое пятно в конце тоннеля, и вроде бы как послышались голоса, так что Петька с хитрым выражением лица стал подбираться к выходу. Он полз тихо, чтобы не выдать себя шорохом или иным звуком – уже ясно было, что голоса принадлежат его дядькам, Максу да Хамеру. И хотя говорили они бойко и напряженно, чувствовалось, большой опасности впереди нету, а после и вовсе стали различаться слова:– … И вовсе нормально дышится, – говорил Макс. – Врешь ты Лексо, хитришь чего-то.– Не успеть им. Один воздуховод уже завалило, с Шаболовки который, сейчас второй с Ленинского рухнет. Не успеют нас откопать! – Отвечал ему спокойный хриплый голос. – Часа не хватит.– Макс, ты его послушай, – говорил Хамер. – Он зря не скажет.– Ты-то откуда знаешь? – Знаю вот!Петька подполз к самому краю воздуховода и глянул вниз. Пункт коллективного спасения персонала был цел и выглядел как множество таких же устройств, установленных в наиболее опасных для обвалов местах тоннелей: сборный стальной контейнер с подведенными к нему прочными коробами воздуховодов, запас кислорода и прочная дверь. Здесь можно было отсидеться в случае завала, и в большинстве случаев страдальцев откапывали живыми. В наличии было пятеро выживших: Макс с Валерой, девчонка лет двенадцати и худенькая девушка в летнем платье с цветастым зонтиком в руках – все они кучковались вокруг уже знакомого Петьке народного целителя. Того самого, с которым у дядек была назначена встреча.Проказа уже был готов выскочить из вентиляции с воплем «Стоять-бояться! Всех убью – один останусь! Работает ЮнБарс!», как внезапно вся пятерка взялась за руки, а подлый целитель щелкнул чем-то вроде зажигалки – и в ПКСП не осталось никого. Вообще никого. Только прокатились по стальному полу несколько маленьких латунных патронов, оброненных мелкой девчонкой. Петька спрыгнул на пол. Сказать, что он был удивлен – ничего не сказать. – Не, ну нормально? – Спросил сам себя Петька. – Я тут, не щадя локтей и коленок, ползаю, спасаю, понимаешь, а они шасть – и нету! Это вообще не по-людски! Не так нужно спасателей встречать… Ни в какие гермозатворы это не лезет!..

Он еще поворчал, походил по стальной коробке взад-назад в надежде, что коварные дядьки одумаются и вернуться к нему, но не сложилось. Он подобрал с пола желтые цилиндрики оброненных патронов и машинально сунул в карман. Подошел к приборам. Постучал согнутым указательным пальцем по дисплею анализатора кислорода.– Да вроде норма пока, – пробормотал Петька, и в этот момент, словно отвечая-возражая мальчишке, земля дрогнула. Труба воздуховода на глазах сплющилась и исторгла из себя облачко пыли.– Ай-ай! – Пискнул Петька. – Шаман этот, Лексо, угадал, злыдень! Обрушился воздушник на Ленинский… Чего он там говорил-то? "На час спасатели опоздают"? Это я не согласный! Не желаю задохнуться – чего это я, мышь аквариумная, что ли?! Он осмотрел ребра жесткости контейнера и удовлетворённо кивнул. Стоят, собаки, насмерть. Подкрутил вентиль кислородного распределителя, выставив его на минимальную норму. Вспомнив уроки Шибермана, проверил установку-сорбент углекислого газа. Это было важно, так как работала она на спирту и была источником пристального вожделения алкашей. А посему отсутствие в установке спирта могло вызвать серьезные проблемы. К великой Петькиной радости, фильтр-сорбент был в порядке, и, успокоенный, он прилег на коврик из пенопласта и поролона. Было жестко и неудобно, но Проказа привык стойко переносить бремя заморочек и гнет неприятностей. Работы по деблокированию ПКСП велись полным ходом. Удивительно, но группы с Шаболовки и Ленинского проспекта вышли на объект практически одновременно и в предусмотренный графиком спасательных работ срок. Проблем, конечно, была масса, взять хотя бы доставку крепежных стоек. Но народ, не жалея своих сил, гнал извлеченные кубометры грунта с фанатичным остервенением. Все понимали: сегодня не успеешь откопать ты – завтра не успеют откопать тебя. Герметичный аварийный люк заклинило и его буквально вырвали маленьким бульдозером. Вспыхнули фонари, и в их свете, разорвавшем темень аварийного ПКСП, спасатели увидели маленькую фигурку, съёжившуюся в углу на тощем матрасике.– Аварийная группа вызывает Госпиталь….– На связи.– Деблокирование ПКСП завершено, обнаружен один выживший.– Трехсотый?– Э-э-э… Скорее, "нулевой".– Не понял вас…– Пьян в нулину. Пацан совсем. Мычит, в себя не приходит.– Тащите к нам какой есть. Разберемся.А Петька и впрямь оказался «сизый». Еле мычал, но, судя по всему, был далек от задохнувшегося. Уже когда его принесли к самому госпиталю, он очнулся.– Пустите меня, дядьки, я сам пойду.– Лежи, наш четвероногий друг. Куда тебе ходить, языком еле ворочаешь.– Я ворочаю… Не еле… Мутит только.– Куда только твои родители смотрят? Надо ж накушаться так. Тут три станции тебя, засранца откапывали, а ты, выходит, шары заливаешь, покуда не видит никто.– Родители мои уж давно никуда не смотрят… Ик! А если бы я из фильтра спирту не хлебнул, то и вы б меня живым… Ик!.. Не откопали бы. У меня бы час назад воздух бы кончился. А так… Ик! Я выпил и заснул, а во сне кислорода много меньше потребляется.– И как ты узнал, что тебя откопают после того, как кислород закончится?Петька помолчал, соображая, а может просто с пьяных глаз долго не мог вытолкнуть непослушным языком обдуманное, и сказал:– Видение мне было, дядьки! Лежу я мертвый-холодный, а вы вокруг стоите и плачете. Загубили, дескать, юную жизнь. Чего бы нам неповоротливым да косоруким на часик раньше его не выкопать.– Болтай!– Не, чесслово… Ладно. Тащите меня к медсестрам да врачам. Так и быть, я и на носилках возлежать стану! Чего мне самому ноги переставлять?И, сказав такие слова, Проказа растекся по носилкам, а потом и вовсе захрапел.– Вот пройдоха! – Сказал один из санитаров. – Ну, понесли, чего уж тут......Петьку разбудили часы. Они тикали так громко, что, казалось, под эти звуки вообще невозможно заснуть. Тем не менее, оглядевшись, он увидел, что вокруг него безмятежно дрыхнут еще человек шесть. Пить хотелось невероятно, язык во рту ворочался сухой и шершавый. Проходящая мимо пожилая тетка в белом халате недовольно посмотрела на него и молвила:– Очухался, суслик сопливый? Поди, сушняк мучает? Будешь знать, как оно пьяницам живется.– Тетенька-медсестра, дайте пить, – выхрипел Петька.– Щас, тебе, за пивом сбегаю. Вот клизму поставлю…– Зачем? – Нашел в себе силы удивиться Петька. – Мне воды, в рот надо. В голову. А не туда…– А для профилактики. Ишь, будет он мне указывать!– Странно тут у вас всё…Но тетка ворчала для порядка и воды принесла – и клизму не поставила! И за то тебе спасибо, тётка. В голове разливалось кружение и пустота. Жадно хлебая прохладную воду, Петька косился по сторонам. Человек, лежащий в дальнем углу, привлек его внимание. Хотя его частично закрывали пластиковые занавески, он показался мальчику знакомым. Напившись вволю, Петька выпростал ноги из-под простыни и, обходя койки с лежащими на них мужиками, двинулся в забранный занавесками угол.– Однако, как все кружится, – бормотал похмельный Проказа. – Не шлёпнуться бы. А мужик и правда знакомый где-то я его видел…-Ты куда поперся, оглашенный? Там бокс критических состояний! Брысь! – Грозно и громко зашипела медичка.– Да я этого дядьку видал где-то…– Разумеется, видал – пилот это наш, Дмитрий Валентиныч. Его недавно привезли. Он в Москвареку грохнулся во своем вертолете, еле живого достали, до сих пор в себя не приходит. Три месяца на Таганской лежал, на прошлой неделе к нам перевезли.– Так дядька Митрич живой? – Обрадовался Петька. – Я его из-за бороды не узнал. И трубки из него торчат.– Положено, вот и торчат трубки, а живой или нет – пока не ясно. После травматической комы клетки мозга могут отмирать. Но вроде врачи говорят, что оклемается. Он даже глаза открывал уже. Хотя внутренняя гематома у него в черепушке приличная… Ох и намучались санитары, пока его к нам переправили! Не положено в таком состоянии, но выхода не было – на Таганке ИВЛ поломался.– А лечат чем? – Деловито спросил Петька. – Иди ты уже в кровать, – осердилась медичка. – Чем тут лечить можно – черепушку вскрыть и мазью намазать? Время такие вещи лечит.– Эх вы, передний край медицины – одно название, что Госпиталь!..– Щас тряпкой кому-то…В этот момент Митрич подал признаки шевеления. Нянька-санитарка всплеснула руками и потрусила за дежурным врачом. Петька подошел к больному и поглядел на него весело, стараясь не подпускать в глаза ни сочувствия, ни жалости. Митрич открыл глаза и смотрел осознанно и хмуро, слабо шевелил челюстями, пытаясь то ли выплюнуть, толи перекусить трубку дыхательного аппарата. Петьку повеселила надпись на трубке – «К больному» и стрелочка указующая на рот пациента. – Видишь, дядька Дмитрий Валентиныч, как у докторов все строго. Все подписано и обозначено. Так что вставляют всё туда, куда положено, а не наоборот. Ты лежи спокойно и трубку не кусай, а то здесь санитарка шибко сердитая. Если ты еще не в курсе, находимся мы с тобой в нашем госпитале в Анклаве, совсем недалеко от твоих любимых вертолетов. На дворе март, снег понемногу сходит, война идет по графику, настроение бодрое. На юге Великобритании вновь появились таинственные круги на полях. Правда, с профилем Путина…В этот момент появился врач – не дожидаясь подзатыльника, Проказа испарился. Пока хлопотали с Митричем, у Петьки было время подумать о прошедших событиях и принять решение накрепко промолчать о том, что он увидел в ПСКП.«…В самом деле, об этом болтать не стоит. Могут в блаженные определить и от командирства отстранить. Скажут, что припадочный. А Лексо этого мы разъясним. Встретим и разъясним. Если Дядька Макс совместно с Хамером его на чистую воду не выведет, я им займусь. На крайняк подойду к Чекисту-Гоблину. Вычислим паразита! Постой… а патроны, что я в ПСКП подобрал!?..»– Няня, а вещи мои где?– Не мешай нам, порося! У кладовщицы спроси…