– Здравствуй, дорогая, – сказала она, сняв трубку.

Господи, никогда я не привыкну к ее голосу, ставшему таким… боязливым. Это единственное определение, которое приходило мне в голову.

– Привет, мама, – отозвалась я, стараясь казаться веселой. – Я получила твое сообщение, но решила, что лучше позвонить.

– Что случилось? – встревоженно спросила она.

– Ничего, не волнуйся. Я заберу тебя на вокзале в среду, как мы и договаривались. Но случилось нечто непредвиденное. Ты будешь не единственной моей гостьей.

– Твой отец решил заехать? Это не страшно, мы же мирно разошлись.

Я напряглась, покачала головой, хотя она не могла меня видеть.

– Честно говоря, речь не о моем отце… а о твоем. Лулу сегодня утром почувствовал себя плохо.

– Как? Что случилось?

– Ничего серьезного, не переживай, просто он затеял большой ремонт в доме. В результате он не знает, за что хвататься.

– Ну надо же! – выдохнула она. – Поверить не могу, что он наконец-то решился заняться домом. Там же лет шестьдесят ничего не обновлялось, кроме телефонных линий.

– Вот поэтому работы и стали необходимостью. Короче, все это рискует затянуться и его утомить, поэтому доктор Белланже посоветовал мне пригласить его в гости.

После этих слов повисла пауза.

– То есть, если я правильно поняла, – медленно проговорила она спустя несколько секунд, – Лулу сейчас у тебя.

– Да. Как думаешь, вы сможете ужиться вместе? Я пойму, если нет, вот только не вижу другого выхода.

– Не знаю, все зависит от него… Он сам что говорит?

Ничего, потому что я трусиха.

– Он еще не в курсе. Я решила сначала обсудить это с тобой.

– Я не хочу создавать тебе проблемы, солнышко. Наверное, мне лучше подыскать номер в гостинице у вокзала.

– И речи быть не может! Я собираюсь поговорить с ним завтра и уверена, что он сумеет отнестись к ситуации здраво.

Я ни в коем случае не хочу выгонять дедушку, но, если обстановка накалится, он всегда может перебраться к Аннетт. А вот маме действительно нужно место, где она могла бы отдохнуть и прийти в себя, и какой-то задрипанный отель для этого совершенно не подходит.

– Спасибо, Лиза, – пробормотала она.

С неспокойным сердцем я повесила трубку. Совершенно очевидно, что Лулу не сможет вернуться домой в обозримом будущем; что же касается мамы, ей предстоит все хорошенько обдумать и, возможно, подыскать работу. Как знать, сколько времени на это потребуется, учитывая, что ей пришлось пережить. Смогут ли они жить под одной крышей? Погрузившись в эти мысли, я вдруг осознала, что ноги принесли меня к аптеке. А поскольку Лулу просил купить ему лекарство, я зашла внутрь.

– Добрый день, Лиза, – приветствовала меня начальница Полин. – Чем могу помочь?

– Здравствуйте, Фабьена, мне нужно…

Название лекарства совершенно вылетело у меня из головы. Надо было записать его. А так мне не оставалось ничего другого, кроме как попытаться объяснить, что именно мне нужно.

– Дайте мне, пожалуйста, что-нибудь от запора.

Аптекарша ответила выразительной полуулыбкой. Ой! Оглянувшись, я заметила другого клиента – высокого, довольно симпатичного парня с карими глазами и темно-русыми, слегка взлохмаченными волосами.

Уязвленная веселым взглядом, который он бросил мне в ответ, я пролепетала:

– Это не для меня, а для моего дедушки.

Немедленно заткнись!

Передо мной высилась стойка с губной помадой, и в висящем над ней зеркале я увидела свое не самое лестное отражение: наспех забранные в небрежный пучок каштановые волосы, пылающие щеки, в глазах – того же незабудкового цвета, как у матери и деда, – полная паника. И нелепая натянутая улыбка в стиле Чеширского Кота… Спасите! К счастью, хозяйка аптеки нашла в своих записях название злополучного лекарства Лулу. Собрав остатки чувства собственного достоинства, я сбежала, не дожидаясь продолжения беседы.

– Нет, ты только посмотри на этого кретина! Как можно быть таким остолопом!

Сидя перед телевизором, где шла его любимая передача, Лулу изливал свое возмущение на конкурсанта, посмевшего перепутать слова какой-то песни. Тим, расхохотавшись, подпрыгнул на диване. Он пребывал в большом возбуждении с самого возвращения из школы. Перекусив и сделав уроки, он отправился с Лулу в сад, где они воткнули в землю горлышки обрезанных пластиковых бутылок, чтобы полить помидоры и салат, которые еще можно было спасти. Затем они поспешили обратно в дом, опасаясь пропустить передачу. Приглядывая одним глазом за кастрюлей, где закипала вода для макарон, я с умилением наблюдала за этой парочкой. Их радость оттого, что они вместе, была заразительной.

– Настоящий остолоп! – повторил Лулу.

– А кто такой остолоп? – спросил его Тим.

– Тот, кто голову включить не способен. Чмо тупое.

Я бросила на него укоризненный взгляд.

– Лулу!

– А что? В этой песне нет ничего сложного. Думаешь, я поверю, что он не знает «Индокитая»[7]?

Недолго думая, он во весь голос затянул «Авантюриста». Мы с Тимом покатились со смеху: ну какой еще восьмидесятилетний старик способен на такое?

– Тебя надо снять на видео, деда! – хохотал мой сын.

В разгар веселья в заднюю дверь постучалась Полин. Я поспешила открыть.

– Вот песто, – объявила она траурным голосом.

– Заходи! Тим и Лулу решили заняться вокалом. Налить тебе вина?

– Не откажусь, – угрюмо кивнула она, взбираясь на высокий табурет.

Я забросила макароны в кипящую воду и поставила бокалы на барную стойку.

– У тебя такой вид, будто жизнь кончилась. Поссорилась с Мехди?

– Я сказала ему, что собираюсь перестать принимать таблетки.

– Ого. И он плохо отреагировал?

– Если бы… Он вообще не отреагировал!

– То есть? Он же должен был что-то сказать в ответ?

– Ну да… «Давай не сейчас, ты же знаешь, что у меня тренировка по боксу, я и так опаздываю», – процитировала она, обозначая кавычки пальцами. – А в прошлый раз он сослался на очередной аперитив с приятелями.

Я пригубила вино, чувствуя себя неловко. Разумеется, я была на стороне Полин, однако не могла полностью осуждать Мехди. Эта манера увиливать выглядела отвратительно, но она напомнила мне мое собственное поведение по отношению к Бастьену, когда он решил, что нам пора съехаться. Конечно, я была намного моложе Мехди, которому вот-вот стукнет сорок. Но, как всем известно, мужчины взрослеют позже.

– Нехорошо, конечно, с его стороны, – осторожно заметила я, – но это еще не означает, что он тебя разлюбил. Возможно, он просто еще не готов и боится тебе в этом признаться.

– Если он не готов после семи совместно прожитых лет, то никогда и не будет, – горько подытожила она. – И, между нами говоря, три аперитива с приятелями за десять дней наводят на определенные соображения.

– Но ты же не думаешь…

– Что он изменяет мне с девицей, у которой не тикают часики? Признаюсь, мелькала у меня такая мысль.

Я, как могла, постаралась ее успокоить:

– Полин, я уверена, что у Мехди никого нет. Очевидно, он сейчас переживает период сомнений, ведь решение завести ребенка – непростой шаг.

– Хм… Ты думаешь?

– Уверена.

Она громко шмыгнула носом и продолжила шепотом:

– Ну ладно, а ты? Уже поговорила с дедушкой?

– Пока нет.

– Нет? – ошарашенно переспросила она. – А чего ты, собственно, ждешь?

Понизив голос, я рассказала ей, что случилось с Лулу сегодня утром.

– Мне кажется, он лучше воспримет эту новость, хорошенько выспавшись.

– Да, это серьезный аргумент, – согласилась она. – С другой стороны, может, и хорошо, что они тут пересекутся на какое-то время. Это даст им возможность начать все с чистого листа. А Тим не проболтается? Он так ждет встречи с бабушкой.

– Никакого риска: я пригрозила, что не отпущу его в путешествие с моим отцом в августе, если он меня подведет. Я ужасная мать, да?