– С помощью какого механизма? –потребовала ответа Джорай, приостанавливая картинку на обзорном экране и поворачиваясь к Хэйдар. Она не садилась вместе с другими, очевидно, предпочитая сохранять их внимание за счет своего собственного комфорта.

– Через какой бы то ни было механизм, поддерживающий кислородный баланс в течение тысячелетий, –ответила Хэйдар. – Это абсолютное высокомерие предположить, что мы, думаданцы, просто нашим присутствием на крошечной части планеты, затронули что-то столь огромное, как вся атмосфера планеты. Здесь должен действовать другой столь же глобальный эффект.

– "Только крошечная часть планеты". Ха, –передразнила ее Джорай. – определите слово "крошечный". Мы полностью заполнили единственную пригодную для жизни область, и вынуждены продвигаться дальше и дальше к горячим и холодным полюсам. Циклонные леса, окружающие планету, сейчас полностью исчезли; оставшиеся у нас области – мертвы. Если вы считаете, что наше выживание зависит какой-то мифической утечки кислорода на горячем полюсе, вы большие глупцы, чем я думала.

– Это вы глупцы, если собираетесь вращать планету. Как это поможет произвести больше кислорода?

Скотти вертел головой туда-сюда, словно следя за маятником. Кирк с интересом наблюдал за их спором, но Скотти заметил намек на улыбку в уголках губ. Он наслаждался этим маленьким представлением, которое, очевидно, было поставлено и разыграно только для них. Доктор, казалось, вообще отвлекся, но Скотти хорошо знал его. Он воспринимал всю ситуацию с точностью трикодера.

Джорай сказала: – В ближайшее время, замороженная атмосфера на холодном полушарии будет вновь испарена Спарком. Это даст нам немного времени, достаточно для осуществления проекта вращения, чтобы охват пригодных для обитания земель стал большим. Тогда мы сможем выращивать там думаданские растения, которые будут производить кислород. Вот так.

Хэйдар фыркнула. – Сможем, через несколько поколений, ценой всего, что есть у нас сейчас. Ваш план подставит все под лучи Торча, который выжжет каждый квадратный метр Римиллии медленным огнем и потом заморозит пепел, прежде чем вы сможете разогнать планету до такой скорости, чтобы стабилизировать температуру. Нам придется жить в подземных убежищах в течение многих лет, прежде чем мы сможем вернуться на поверхность. Есть менее радикальные способы расширить наше жизненное пространство.

– Конечно, –сказала Джорай. – Вроде прокладывания новых районов дальше и дальше в теплые и холодные области. Мои люди уже носят защитные костюмы даже в собственных домах. Что еще вы заставите их сделать, чтобы вы и ваши богатые друзья могли сохранить ваши сумеречные поместья? Воздушные пузыри вокруг деревьев? Куполы над садами? Мы могли бы жить в убежищах так или иначе. Или в космосе. – Она прошлась взад и вперед. – Нет, время мягких решений кончилось поколения назад, когда были вырублены последние циклонные леса, чтобы обеспечить землей наше неконтролируемо увеличивающееся население. Мы уже убили все, что имели, но люди вроде вас не признают это, пока труп не прекратит дергаться.

Хэйдар сорвалась со своего кресла и придвинулась к Джорай. Действительно ли она хотела напасть или нет, Скотти никогда не узнает, потому что Кирк поднялся также, стремительно встав между двумя советниками.

– Леди, леди, –начал он, даже не пытаясь скрыть свое раздражение, – это все очень мило, но бессмысленно, разве нет? Если я правильно понял ситуацию, избранное правительство уже проголосовало по этому вопросу, и большинство высказались за продолжение проекта?

– Абсолютно, –Джорай скрестила руки на груди.

– И если я правильно понял, вы позвали нас, чтобы мы помогли закончить этот проект, приостановленный из-за саботажа и похищения вашего главного ученого. Опять же по требованию большинства членов вашего правительства, да?

– Верно, –сказала Хэйдар. – Но…

Кирк прервал ее: – Никаких но. Вы двое можете обсуждать между собой все, что хотите, но мои обязанности ясны. Вращения случится согласно плану, если ваше правительство не изменит своего решения. По-моему, остаются только два вопроса: В чем в точности состоит план? И где держат вашего ученого?

– Мы как раз подошли к этому, – сказал Джорай. Она снова включила экран, и, пока Кирк и Хэйдар садились на места, на экране появился пожилой, седеющий римиллианец с толстыми серыми усами. – Его зовут Ковари Костас. Он профессор физики и инженерии в нашем крупнейшем университете. Мы не знаем, где его держат, но получили требования выкупа от Отвергателей, – она посмотрела на Хэйдар. – То есть, я не знаю, где его держат.

Хэйдар снова сорвалась с кресла. – Я не допущу таких обвинений! Какие у вас есть доказательства, что я участвовала в этом?

– Опыт в общении с вами и подобным вам, – холодно ответила Джорай. – Вы привыкли добиваться своего, и если вы не можете этого купить, вы это крадете.

На шее Хэйдар проступили сухожилия. – Я никогда ничего не крала!

– Нет, конечно нет. Вы просто изменяли законы, чтобы получить желаемое. Но теперь, когда вы не у власти, вы вынуждены показать вашу истинную натуру. Вы не были приглашены. Если вы не хотите помогать нам, сядьте и помолчите, или я вышвырну вас отсюда.

Если бы взгляды могли убивать, обе женщины погибли бы на месте. Скотти приготовился разнимать их, если они кинутся друг на друга, но в следующее мгновение Хэйдар спокойно сказала: – Я запомню эти слова, – и села на место.

– Хорошо, –ответила Джорай. – Может быть, вы чему-нибудь научитесь. – Она вернулась к изображению Костаса и продолжила, словно ничего не случилось. – Конечно, Отвергатели не согласятся ни на что меньшее, как полная ликвидация всех установленных импульсных двигателей. Они знают, что мы не согласимся на это, но также знают, что мы должны начать вращение через четыре дня, или вообще не начинать, так что, если мы не освободим его за это время – они выиграли.

– Почему через четыре дня? –спросил Скотт. – Мне казалось, что у вас куда больше времени.

Джорай покачала головой. – Это именно из-за тех колебаний подпространства, о которых вы говорили раньше. Они достаточно сложны даже в местном масштабе, но когда вы присоедините искажения, вызванные нашими двумя солнцами и другими планетами системы, вычисления станут практически невозможными. При количестве тел более четырех, система становится хаотической – и никакие вычисления не могут предсказать результат.

– Конечно, –сказал Скотти, представив себе картину. Мультипланетные образования хаотичны, и чем больше добавочных параметров вводится в уравнение, тем быстрее их реакция становится непредсказуемой. Тысячи импульсных двигателей на Римиллии не будут воздействовать только на одну планету; их подпространственные поля затронут и остальные тела системы. Которая, согласно обычной Ньютоновской физике, будет реагировать с той же силой – и это двигатели вряд ли выдержат.

– Так что случится через четыре дня, что изменит это? –спросил Скотт.

– Сигизий, –ответила Джорай. Она вывела на экран схему их системы. – В это время Спарк и все планеты выстроятся в прямую линию на противоположной стороне Торча. Когда это случится, мы сможем рассматривать систему как единственное тело. Фактически, у нас будет несколько часов, пока они отдалятся друг от друга настолько, чтобы уничтожить этот эффект, но нам нужно все это время, чтобы успеть вывести двигатели на полную мощность и преодолеть точку либрации.

Еще раз величина того, что они пытались совершить, поразила Скотти. Конечно, статичная сила, удерживающая Римиллию в настоящем положении, будет сопротивляться любому усилию раскрутить ее снова. Самое важное – продержаться первую четверть оборота. Первый толчок возьмет все, что могут произвести двигатели, но затем угловой момент позволит двигаться лишь с незначительным добавлением энергии. И при таком напряжении коры планеты, уже не будет места случайным колебаниям, вызываемым взаимодействиями подпространства. Неудивительно, что они должны были сделать это именно в момент сигизия.