– Справедливо замечено. А не хочешь, кстати, попробовать вино, которое я купил?

– Ой, я уже немного перебрала… Хотя давай, дай мне попробовать.

Я открыл первую бутылку, налил немного вина в фужер и передал ей. Она выпила, немного нахмурилась.

– Ну что, не так уж и плохо, – сказал я, протягивая ни к чему не обязывающее поздравление, и мы направились в гостиную.

В гостиной друзья Алины и Ирины оживленно обсуждали что-то, смеялись, слушали музыку, которая казалась мне немного глупой, и делали селфи. Воздух был пропитан спокойствием, тишиной и приятной атмосферой.

– Честно говоря, мне не очень нравится такая музыка, – отметил я.

– А что ты предпочитаешь слушать? – поинтересовалась Алина.

Каким-то образом вокруг начало все оживать, и вскоре всплыло предложение об участии в странной игре, основанной на смешении алкогольных напитков. Суть этой игры заключалась в том, что проигравший должен был выпить это отвратительное месиво залпом.

Я включил свой плейлист и показал его Алине. Она снова улыбнулась, и ее улыбка была настолько теплой, доброй, что я почувствовал, как ее радость может заразить меня: было невероятно видеть, как моя музыка вызывает такие яркие эмоции у нее.

– Я даже не думал, что наши музыкальные вкусы настолько совпадают, – сказала Алина с улыбкой. – Мне нравятся люди, ценящие качественную музыку.

– Почему? – поинтересовался я.

– Плейлист человека – как зеркало его души. Сколько времени ты уже слушаешь Эми Уайнхаус? Ты, случаем, не переживаешь сложного расставания? – задала она вопрос с любопытством.

– Нет, – ответил я, улыбаясь. – Просто музыка настолько потрясающа, что хочется слушать ее снова и снова. И, конечно, под вино она звучит еще прекраснее.

Мы долго и увлеченно беседовали с Алиной. Оказалось, что она студентка филологического факультета и умудрялась следить за последними тенденциями в мире искусства. Меня поразило то, что почти всё, о чем мы говорили, находило отклик у нас обоих.

– Я обожаю Пелевина! – воскликнул я, схватив с полки привлекательный экземпляр «Generation P».

– Я тоже, – отозвалась Алина. – Но в данный момент мне приходится изучать Гомера. Честно говоря, было бы хорошо, если бы я ожидала от него большего, но бесконечные описания кораблей… Я люблю литературу, но не настолько, чтобы мучить себя.

– Я тоже пробовал читать его летом, – признался я. – Но в какой-то момент задремал, и мне даже стало немного стыдно.

– Зато честно, – сказала Алина и улыбнулась. – Многие почему-то гордятся тем, что прочитали «Илиаду».

– А вот я радуюсь тому, что закончил музыкальную школу и играю на фортепиано.

– Музыкантов не приемлю, – заявила Алина. – У всех моих бывших было какое-то странное отношение к музыке.

– Ну, кого не любить, – усмехнулся я.

Каждый любимый фильм, книга, исполнитель – вещи несомненно интимные. Наши общие интересы к Тому Йорку, Льву Толстому, Ларсу фон Триеру, а также к алкоголю и сигаретам сближали нас в этот вечер. Прошло сто лет с тех пор, как мне так приятно было разговаривать с кем-то новым.

– Дима, это нечестно, – ворвалась в комнату Ирина, где мы уединились с Алиной, чтобы продолжить разговор о «Воскресении» Толстого. – Мы так и не обсудили с тобой Аню!

– Кто такая Аня? – спросила Алина.

– Наша общая подруга…

– Девушка, что вчера рассталась с другим парнем, – добавила Ирина. – А еще они с Димой встречались! Там вообще такая история забавная, Гель…

Иногда я благодарил судьбу за знакомство с Ирой, ведь ее поддержка была непревзойденной… Но в тот момент я был готов ее задушить.

– Ты дружишь с бывшей? – улыбнулась Алина.

– Это действительно долгая и позорная история, – ответил я, отступая на некоторое время, чтобы поговорить с Ирой.

Позже, оставшись один наедине с Алиной на балконе, я услышал от нее историю, схожую с тем, что рассказывают в антидень святого Валентина: про парня, в которого она была влюблена со школы и который оставил ее ради Питера. Звучало слишком стереотипно.

– Скажи мне, как мужчина, почему он так поступил со мной? – спросила она после своего повествования.

– Не могу точно сказать, – ответил я. – Но в любом случае ты этого не заслужила.

Алина посмотрела на меня с недоумением.

– Ну не перегибай палку, – улыбнулась она. – А вина у тебя еще осталось там?

– По-моему, да, но, может, и нет. Я уже не помню.

В небе вдруг засверкало яркое ослепительное свечение – это был салют. Сноп искр взметнулся к темным небесам, рассыпаясь на крошечные огоньки и нежно освещая пустынные улицы.

– Салют в твою честь. Как галантно, – прошептал я, улыбаясь.

– Нет, это не для меня. Просто у кого-то тоже сегодня день рождения, – ответила Алина. – Мне холодно, – сказала она. – Давай на кухню, я проголодалась и хочу чего-нибудь выпить.

– Знаешь, в каком-нибудь французском фильме сейчас бы последовал поцелуй, а потом мы бы долго разговаривали о высоком и тонком, – усмехнулся я.

Она засмеялась, и мы направились к кухне.

– А ты умеешь поднимать настроение, – сказал я Алине, помогая ей на кухне.

Вечер медленно подходил к концу. Несколько гостей просили ночлега, зная, что для студентов такси в три часа ночи является непозволительной роскошью. Мы с Алиной собрали остатки салатов, горячих блюд и алкоголя, которые остались.

– Пожалуй, мне пора идти, – сказал я, готовясь покинуть квартиру.

– Не надо, останься, – отозвалась она. – Такси сейчас дорогое, а завтра я тебя просто разбужу пораньше.

– Мне как-то неловко, – возразил я.

– Не переживай, – улыбнулась она.

Мы остались вдвоем в гостиной, наконец-то наслаждаясь тишиной. Звуки притихших гостей за стеной напоминали нам, что мы все-таки не одни в этом доме.

– Предлагаю посмотреть какой-нибудь легкий фильм, – предложила она. – Что скажешь насчет «Пятьдесят оттенков серого»? Можем взять с кухни салат, отбивную и шампанское.

– Звучит неплохо! Но боюсь, что скоро отрублюсь, – отозвался я.

– Такой скучный фильм?

– До ужаса скучный, – вздохнул я.

Я старался держаться, но уже через пятнадцать минут непрекращающихся игр Анастейши с карандашом понял, что силы на исходе.

– Никогда не задумывался, – начала Алина, – почему люди настолько загадочны, что начинают играть в непонятные игры? Постоянное игнорирование или дурацкие умыслы вместо прямых слов. Почему так сложно сказать: «Ты мне не нравишься» или «Ты мне нравишься»?

– Я слишком выпил, чтобы дать осмысленный ответ на подобные вопросы, – признался я. – Но ты права: мы тратим бесчисленные века, пытаясь понять, нравимся мы кому-то или нет, основываясь лишь на догадках и пустых размышлениях. Пустая трата времени.

Но, видимо, как раз этим я и занимался. Мне было непонятно, как моя рука оказалась на плече Алины. Она не оттолкнула ее, не сдвинулась в сторону. Это был проявление сострадания к тем, кто ощущает себя несчастным и одиноким, или, быть может, в этом есть капля надежды?

На что именно была надежда?

Алина была невероятно привлекательной, обаятельной, умной и уверенной в себе. Безусловно, в какой-то момент наших разговоров я начал фантазировать о возможном сексе с ней.

Алина шутила насчет глупости, проявленной как Анастейшей, так и мистером Греем, в то время, когда я сам вел себя просто глупо: моя рука стремилась к ней, мои мысли кружились вокруг нее, а желание поцеловать ее становилось все более непреодолимым. Но знакомый сюжет заурядной БДСМ-драмы меня абсолютно не заинтересовал, и в конечном итоге я просто заснул.

На следующее утро, когда я сел в такси, я все еще размышлял о вчерашнем вечере и не мог понять, что же стало причиной моего поведения: был ли это шарм Алины, мое непреодолимое влечение к ней или же просто алкоголь ударил мне в голову? Возможно, я никогда не узнаю правду. Или, возможно, я уже все понимаю, но просто не хочу признаваться в этом.